Максим Перфильев - Жажда Смерти
А молодой человек, тем временем, спокойно занимался своей работой.
— Объект сбросил бутылку. — передал он по рации.
— Вас понял. Ситуация под контролем. Все в порядке. — послышался ответ.
На крыше противоположно стоящего здания с биноклем в левой руке и рацией в правой находился еще один сотрудник неизвестной службы.
— Кто сказал, что все в порядке? Объект пьян и еле держится на ногах. Он плохо контролирует свои движения. — возразил он.
— Не беспокойтесь, у нас уже все готово. Объект будет жить. — послышался треск в динамике. — Сообщите, если что-то изменится.
— Вас понял. — успокоился человек с биноклем и в эту же секунду: — Внимание! Ситуация изменилась. На крыше молодой сотрудник полиции.
— Вас понял. Сохраняйте постоянную связь. Передавайте о любых действиях обоих.
— Так точно… Они разговаривают.
— …Сотрудник полиции сел приблизительно в двух метрах от объекта.
— … Он постепенно сокращает дистанцию. Незаметно. Он хочет подобраться ближе.
— …Они разговаривают. Объект спокоен.
— …Он падает! Падает!!!
— Вас понял.
— Принимайте клиента. — скомандовал человек внизу, выходя из толпы и заворачивая за угол дома. Его работа была выполнена.
4.
Проникая сквозь прозрачное, но, тем не менее, мутное от грязи, стекло, а затем агрессивно пробиваясь между двумя шторами, яркий луч света озарял небольшой письменный столик и все предметы, находящиеся на нем. В частности, это были: опрокинутая на бок с остатками спиртного бутылка, грязный граненый стакан, пепельница со всем ее содержимым, одиночные окурки, по воле судьбы не попавшие в пепельницу, клочки бумаги, ручки, карандаши и Библия. Письменный столик стоял довольно близко к кровати, на которой в абсолютно спящем состоянии, переплетаясь телами, лежали двое. Молодой мужчина, 28 лет, тяжело храпя, валялся на спине с раскинутыми в разные стороны конечностями. Сверху, словно змея, его обвивала красивая девушка, покрывая грудь и голову партнера своими длинными светлыми волосами.
По всей комнате были разбросаны разные вещи, составляющие список обыденного и естественного пребывания человека, но обычно находящиеся на своих законных местах. Нарушение привычного интерьера производило беспорядок, среди которого где-то валялась верхняя и нижняя одежда любовников. На стене, совершенно нетронутыми, в отличие от других предметов, висели круглые симпатичные часы, показывающие точное время — 15:45.
Обращая внимание на этот и на другие, трудно не заметные для здорового глаза, моменты утреннего (а точнее, уже дневного) состояния, сложно было не предположить, хотя бы, что происходило ночью в этой квартире.
Неохотно пробуждаясь от затянувшегося сна, тяжело приподнимая стальные веки, молодой человек зашевелился и медленно открыл глаза. Совершив еще несколько невероятных усилий, он с трудом поднял голову и без особых эмоций посмотрел на то красивое тело, которое лежало на нем сверху. Опустив голову, он снова закрыл глаза и подчинился безоговорочной власти похмельного дрёма. Через пару минут он резко очнулся, также резко привел свою голову в стоячее положение и уже с целым букетом различных и противоречивых эмоций уставился на свою любовную партнершу, которая к тому времени тоже начала просыпаться.
Минуты две молодой человек с неподдельным удивлением и не перебиваемым интересом рассматривал то, что находилось на нем сверху, затем откинул голову на подушку и невероятно естественно скривился, выражая одновременно боль и отвращение.
— О, Боже! — простонал он, начиная припоминать события прошедшей ночи.
— В чем дело, милый? — отозвалась девушка, протирая заспанные глаза, и медленно садясь на кровати.
— Кто ты? — последовал чрезмерно некорректный вопрос.
— Как кто? Я Люся. Ты не помнишь?
Молодой человек тупо уставился на свою новую подругу.
— Мы познакомились вчера в клубе. А потом поехали к тебе.
— Дак я у себя дома?
— По крайней мере, у тебя есть ключи от этой квартиры.
Мужчина оглянулся вокруг в надежде отыскать знакомые ему вещи.
— Ты совершенно не умеешь пить, Викториус.
Викториус откинул голову на подушку, и устало опустил веки. Сколько истины было в этом утверждении! Последовала продолжительная пауза. Зевая и потирая глаза, девушка сидела на кровати и смотрела на своего партнера, в ожидании, когда тот придет в чувства.
Закончив долгое и упорное восстановление памяти, молодой человек с трудом поднял руки и провел ладонями по лицу.
— Убирайся. — спокойно произнес он.
— Что? — переспросила Люся.
— Я сказал — убирайся.
— Что ты сказал? — еще раз повторила свой вопрос недоумевающая девушка.
Мужчина поднял голову и уже на повышенном тоне сквозь зубы процедил:
— Я сказал — убирайся! Ясно? Еще раз повторить?
— Скотина. Ублюдок. — через некоторое время с яростью выпалила молодая девушка, сверкая злобными глазами, полными обиды и разочарования.
— Будь ты проклят, урод! — завизжала она, уже поднимаясь с кровати и начиная собираться.
Наблюдая за своей бывшей партнершей по сексу, искренне сочувствуя и также искренне испытывая к ней отвращение, молодой человек все более подробно вспоминал произошедшие с ним события, одновременно пытаясь анализировать свои действия.
Одевшись довольно быстро, без лишних слов, обманутая девушка вылетела в прихожую.
— Открывай! — закричала она.
Викториус встал с постели, подошел к двери и повернул ручку замысловатого замка.
— Люся, прости меня. — произнес он.
Обиженные, наполненные разочарованием, но старающиеся выражать сильный и независимый вид, глаза с ненавистью посмотрели ему в лицо.
— Будь ты проклят. — услышал он в ответ, и дверь с силой захлопнулась.
— Не беспокойся, буду. — заметил уже самому себе Викториус.
Закрыв прочнее деревянную дверь, молодой человек прошел в комнату и оглядел царящий вокруг беспорядок. Медленно подойдя к письменному столику, он сел на кровать и уставился на серебряный крестик на цепочке, в шутку опущенный в граненый стакан с водкой. Этот многозначительный жест веры в полной мере выражал состояние религиозности и отношение к ней.
— Ну что, тебе так же весело, как мне? — обратился мужчина к миниатюрному распятию. — Как странно, что ты позволил дожить мне до утра. — он вынул крестик из стакана и начал пристально разглядывать с легкой ухмылкой на лице. Затем он положил его на стол и пошел в ванну приводить себя в порядок.
Первое, что Викториус обнаружил, посмотрев в зеркало, это отсутствие густой бороды, ранее покрывавшей его лицо. Он побрился совсем недавно — вчера, перед тем, как пойти в клуб, в котором и встретил ту самую девушку по имени Люся. Странное чувство сейчас испытывал этот молодой человек. Казалось, с исчезновением бороды, была прервана сама жизнь, точнее ее образ, стиль. А вместе с этим ушла и сила, и желание жить. И, самое интересное — ушла вера, которая поддерживалась и сохранялась на протяжении многих лет невероятными усилиями. Викториус сбрил бороду, и это было не просто изменение стиля, это был символический акт, значение которого растолковывается достаточно недвусмысленно.
