Евгения Грановская - Последняя загадка парфюмера
Он достал из ящика стола револьвер, встал с кресла и прошел в прихожую. В прихожей, как и следовало ожидать, никого не было. Фаворский вернулся в кабинет и положил револьвер обратно. Ненадолго задумался, протянул руку к телефонной трубке.
– Глеб… Это Виктор. Никому не показывай картину, слышишь? И никому про нее не говори. Спрячь подальше и не доставай, пока я за ней не приеду…
Переговорив с журналистом, ресторатор слегка успокоился. Но стоило ему сесть в кресло, как прежние страхи вернулись. Теперь он совершенно отчетливо услышал шорох. Скрипнула паркетина… На стену упала тень… Фаворского прошиб пот.
– Дьявол… – хрипло прошептал он, приподнимаясь с кресла.
И в следующее мгновение понял, что оказался прав.
5
Утро выдалось солнечным. От ливня, бушевавшего ночью, не осталось и следа. Выспаться Глебу так и не удалось, и сейчас, ставя кофеварку на плиту, он пребывал в довольно мрачном расположении духа.
Терпкий аромат мокко немного приободрил Корсака, а с первым глотком из тела ушла вялость, да и в голове у вольного стрелка прояснилось настолько, что он вновь обрел способность соображать.
Потягивая кофе, Корсак включил телевизор и стал смотреть на беззвучно шевелящиеся губы телеведущего. Комично подергивающийся рот, не издававший не звука, выражал самую суть телевидения – картинка, не имеющая ни особого значения, ни особого смысла. Визуальная жвачка для разума, давно отвыкшего от настоящих усилий и не способного ни на что, кроме ежедневного переливания из пустого в порожнее.
Начался блок криминальных новостей, и Глеб, следуя профессиональному инстинкту, собрался прибавить звук. Но едва он взялся за пульт, как в дверь позвонили. Глеб удивленно посмотрел на часы: девять тридцать. Какому кретину взбрело в голову ходить по гостям в такую рань? Он нехотя поднялся с дивана и пошел открывать дверь.
На пороге стояли двое. Первый был невысок и коренаст, с лысоватой головой и лицом, похожим на старый потертый циферблат. «Стрелками» служили длинные седые усы, уныло опущенные на полшестого. Гость был одет в серое невзрачное пальто, и лицо имел такое же невзрачное. Глебу он был, к сожалению, знаком. Его напарник был молод, подтянут и серьезен. Благодаря очкам в изящной металлической оправе и блеску в глазах он был похож на старшекурсника престижного столичного вуза.
Усатый посмотрел на Корсака грустными бульдожьими глазами и сказал:
– Пустишь или так и будем топтаться?
– Входите, – сказал Глеб и посторонился, давая мужчинам войти.
Молодой тут же завертел головой, знакомясь с обстановкой, а усатый пристально посмотрел на Глеба, пригладил ногтем большого пальца правый ус и спросил:
– Знаешь, зачем мы пришли?
– Нет, – ответил Глеб.
– Что, даже предположений нет?
– Захотели выпить по чашечке кофе, а денег, чтобы пойти в кофейню, не хватило?
– В точку, – сказал усатый.
Глеб усмехнулся:
– Топайте в комнату и располагайтесь поудобнее. Я сейчас.
– Мы сюда не кофе пить пришли, – строго произнес молодой.
– Ничего не поделаешь, придется выпить, – сказал Корсак. – Я не привык отпускать гостей без угощения.
Мужчины прошли в комнату, а Глеб отправился на кухню. Ставя кофеварку на плиту, он слышал, как гости о чем-то тихо переговариваются, но не смог уловить ни слова. Как только Корсак внес в комнату поднос с тремя чашками кофе, мужчины замолчали.
Молодой оперативник снова завертел головой, с любопытством, а иногда и с удивлением разглядывая висевшие на стенах фотографии и постеры. Усатый, напротив, сидел в кресле с видом человека, которого ничем нельзя удивить. Набрякшие веки, толстые щеки, тщательно зачесанная лысина, круглые, красноватые глаза – все в его внешности говорило о несладкой жизни, которую приходится вести старшему оперуполномоченному уголовного розыска.
– Как кофе? – поинтересовался Глеб.
– Нормальный, – ответил усатый, прихлебывая из своей чашки.
Молодой не проронил ни слова и к кофе не притронулся. Пожилой вытер платком густые усы и приступил к разговору.
– Давно ты виделся с Фаворским? – спросил он Глеба.
– А что?
– Отвечай на вопрос: давно или нет?
Корсак секунду поразмыслил и ответил:
– Недавно.
– Когда именно?
– Вчера вечером. Я заходил к нему в ресторан.
– Зачем?
– Странный вопрос, майор Шатров. Зачем вообще ходят в ресторан? Выпить и закусить.
Молодой оперативник посмотрел на напарника, затем перевел взгляд на Корсака, поправил пальцем очки и сказал:
– Свидетели утверждают, что вы довольно долго беседовали. Это так?
– Я бы не назвал это беседой, – сказал Глеб. – Просто перекинулись парой слов.
– О чем?
– О том да о сем. «Как дела», и все такое.
– И как? – спросил усатый.
– Что «как»?
– Как твои дела?
– Нормально, – сказал Глеб.
Усатый, не сводя пристального взгляда с Глеба, медленно покачал головой:
– Нет, Корсак. Дела твои хреновые. Сразу после твоего ухода Фаворский поехал домой, а дома взял да и помер. Вот и выходит, что ты последний, с кем он разговаривал.
Чашка замерла у губ журналиста. Некоторое время он тупо смотрел на усатого, потом отвел взгляд, сделал маленький глоток, почмокал губами, снова рассеянно посмотрел на усатого и только после этого сказал:
– Плохая новость.
Тот холодно усмехнулся:
– Куда уж хуже. Так ты не знал?
Глеб покачал головой:
– Нет.
– Об этом все утро в новостях трубят, – сказал молодой оперативник.
Глеб пропустил его реплику мимо ушей и спросил, обращаясь к усатому:
– Отчего он умер?
Тот вздохнул и ответил:
– Пока неизвестно. Так о чем вы говорили?
Глеб пожал плечами:
– Да, в общем, ни о чем. Он сказал, что скучает по университетским друзьям. Сказал, что неплохо было бы увидеться и пропустить по рюмочке. Договорились, что на выходные созвонимся и встретимся где-нибудь в баре. Вот, собственно, и все.
– Уверен?
Глеб кивнул:
– Абсолютно.
– Ладно. – Усатый одним глотком допил кофе, поставил чашку на стол и тяжело поднялся с кресла.
– Что, все? – удивленно спросил его молодой оперативник.
– А чего ты еще хочешь? На детекторе лжи его проверить?
Молодой повернулся к Глебу. Глаза, спрятанные за стеклышками очков, смотрели ясно и холодно.
– Еще один вопрос, Корсак, – сказал он. – В каких отношениях вы были с Фаворским? Майор рассказывал, что когда-то он увел у вас девушку. Это правда?
Глеб посмотрел на усатого. Тот смущенно кашлянул в кулак, потом положил ладонь на плечо молодому и сказал:
– Нам пора.
Молодой нахмурился, однако послушно встал с кресла. Вид у него был разочарованный.
