Наталья Игнатова - Смена климата
Не всегда и не везде власть устанавливалась путем договора с духами. Их расположением можно было заручиться и иначе. Проливая кровь. Много крови. Страх, боль, убийства — в ход шло все, от террора до ритуальных казней. Убивая или отдавая приказы убить, следовало хорошо и ясно осознавать, для кого именно это делается. Речь не шла о том, чтобы знать и звать духов по именам, хоть это и облегчало задачу, но представлять, каковы их функции, характеры, интересы и предпочтения было необходимо.
Поддержка, полученная таким образом, ничем не уступая договорной, требовала больших усилий. Связаться с кем-нибудь из Посредников и попросить помощи в заключении договора все-таки проще, чем пролить реки крови, соблюдая при этом определенные правила и ни на миг не выпуская из памяти тех духов, ради которых взял на себя труд отнять столько жизней. Поэтому кровавые ритуалы практиковалась в тийрах, где фейри не были заинтересованы в контактах с вампирами даже через Посредников. Например, в Новом Свете — на территории обеих Америк, включая Гренландию и близлежащие острова.
Вампирам Нового Света дано строить власть только на фундаменте кровавых жертв. Коренные жители могли бы стать исключением, могли бы пользоваться помощью Посредников и договариваться с маниту так же, как договариваются с фейри в Европе, Азии и Африке, но по какой-то причине коренные американцы почти никогда не становились вампирами. За редчайшим исключением, они умирали во время афата, и силы крови не хватало, чтобы провести их через смерть к не-жизни.
В тысяча девятьсот тридцать первом году власть в Чеймтире — живые называли его Чикаго — захватил вампир Рональд Юнгблад. Он уничтожил прежнего тийрмастера, Майкла Чейма, и пролил столько крови, что маниту не просто согласились поддерживать его, но даже прониклись некими теплыми чувствами. В кровопролитии как таковом не было ничего особенного, раз иначе получить власть нельзя, куда же деваться, приходится убивать. И убивал Юнгблад не сам — это тоже обычное дело. Любой вампир, пожелавший стать тийрмастером, сначала находит сторонников. В одиночку захват тийра не осилить. Однако Юнгблад приносил в жертву не людей, а вампиров и других сверхъестественных созданий, имеющих тварную форму, родившихся людьми, но переставших быть ими из-за проклятия или поглотившего душу колдовства. И убивал их для него, точнее — для маниту, чья поддержка нужна была Юнгбладу — никто иной как Заноза. Ему было тогда тридцать девять лет после афата. Считалось, что тридцать, но лишние несколько лет не отменяли абсурдности происходившего. Тридцатилетний вампир, уничтожающий тварных фейри, сорокалетний вампир, уничтожающий тварных фейри — нет большой разницы. В обоих случаях это все равно, что дошкольник, убивающий морских пехотинцев.
Кажется невозможным, но дайте дошкольнику подходящее оружие, и вы удивитесь результату.
Тогда, в тридцать первом, Чеймтир, залитый кровью, стал Юнгбладтиром. Заноза сделал это. Почему и зачем — непонятно. С Рональдом Юнгбладом до начала войны за тийр он даже не был знаком. Поступки сумасшедших сложно понимать, еще сложнее предсказывать, Заноза, несомненно, был сочтен в Новом Свете крайне опасным сумасшедшим. Но следующие восемь лет, вплоть до отъезда в Европу, он оставался в Юнгбладтире, а Юнгблад не из тех правителей, которые, придя к власти, в первую очередь избавляются от соратников во избежание нового переворота. Так что Заноза мог не опасаться конфликтов, ни с ним, ни с другими тийрмастерами.
А в Старый Свет он прибыл после начала Второй мировой, когда крови полилось столько, что фейри купались в ней без всяких жертвоприношений. Договориться с ними без Посредников стало невозможно, и постепенно Заноза был сочтен безопасным.
Да, сумасшедший. Но толку от этого, если там, где раньше хватило бы нескольких десятков жертв, теперь требовались миллионные гекатомбы? В большинстве тийров Старого Света просто не было столько населения.
Это если опустить моральную сторону дела.
И вот, пожалуйста, плохая новость для всех тийрмастеров Старого Света: Хасан Намик-Карасар, единственный из ныне существующих Посредников, кто умеет убивать и людей, и вампиров, и даже фейри, оказался под контролем невменяемого подростка, за плечами которого успешный переворот в Чеймтире.
Прямая угроза власти Рейвена. Прямая угроза любой власти. И очень вероятно, что в стремлении уничтожить эту угрозу, к Рейвену присоединятся остальные правители тийров.
Глава 7
Угроза ползет сквозь подвальные двери из ада;
Потешную ночь обещают кривые клинки.
...Вселенная на волоске, и все то, что ей надо, —
Находится в ножнах на голени правой ноги...
Егор БелоглазовПротивник выставил оцепление и на поверхности, и в тоннелях под «Крепостью». Улицы оцепили венаторы, а комес и его бойцы, знавшие подземелья Лондона и домашних графств, как свою ладонь, перекрыли выход в катакомбы. Они тут обитали с незапамятных времен, еще до того, как Рейвен стал тийрмастером, а за такой срок даже слепой склеротик изучил бы территорию во всех трех измерениях.
Венаторам и вампирам нельзя было встречаться в бою — они инстинктивно могли начать убивать друг друга. Заноза вообще не представлял, как обществу Мюррей и Рейвену удалось договориться хоть о каком-то взаимодействии. Мертвые под землей, живые — на улицах, и те, и те знают друг о друге… На месте комеса, он поднялся бы на поверхность и истребил всех, кого увидит. Этой ночью не ошибешься: любой вооруженный человек в квартале либо венатор, либо боец «Турецкой Крепости». Спускаться в подземелья на месте командира венаторов, правда, не стал бы. В прямом боевом столкновении у живых против мертвых шансов было немного. Даже у таких необычных живых, как бойцы «Мюррей». Но, будь Заноза командиром охотников, он все равно постарался бы предпринять что-нибудь, чтобы как можно меньше бойцов комеса уцелело этой ночью.
Потому что… надо убивать.
Он не очень понимал, как пришел к этой мысли. Все случилось быстро: солнце пошло к закату и вместе с сумерками появилась уверенность, что надо убивать.
Кого?
Получалось, что всех.
Но почему?
Следовало думать не о том, почему, а о том — как?
Но если не понять, почему, то он придумает — как, и тогда убьет… всех.
Кого?
Нет, не Хасана, не его людей и Слуг. Всех остальных. Кого увидит. Кого успеет. Пока не убьют его. И хорошо. Почему-то — еще одно «почему», на которое не было ответа — хорошо было все, что касалось глагола «убить» и существительного «смерть». Это было хорошо для Хасана. Это было плохо для Хасана.
