Юрий Моренис - Охота на вампиров
— А Малыш так и не появился.
— Дался тебе Малыш. Он волк. И немолодой. Волки лет десять-двенадцать живут, так что наш Малыш довольно стар. Помладше Еремы будет, но что он видел в своей волчьей жизни, кроме клетки? Пусть порезвится.
Она внимательно смотрела на дорогу.
— А разве мы не возвращаемся? Не к Гаевым едем?
— Нет, Олечка. Надо все-таки одно дело сделать. Ради которого весь сыр-бор. Заберем груз, который я в кустах припрятал, — и на речку. Позагораем.
Она засмеялась:
— Ночью?
— Ночью — самый кайф. Лежишь и получаешь ультрафиолет от звезд, А еще луна полная. Лунный загар вообще не сходит.
Она продолжала улыбаться:
— Вот трепач!
Остановились как раз напротив нужного места.
— Посиди, сейчас принесу.
Ему не нужен был яркий свет. Ал прекрасно ориентировался в темноте, различал не только контуры, но и запахи. Оттуда где был спрятан груз, отчетливо пахло резиной, металлом пластиком. Забросив оба объемистых пакета на заднее сиденье, он сел за руль, и они поехали обратно.
— Устал? — спросила она. — Я бы сама повела машину, но не знаю, куда ехать.
— Недалеко. Здесь все недалеко.
Они проехали мимо плотины и углубились вдоль берега дальше, где стыла вода M… — ского моря: На фоне звездного неба чернела башня «варяжского» капища.
— Мрачное сооружение, — заметила Ольга.
— Это в темноте. Мы пацанами любили карабкаться по его стенам. Оно внутри пустое. А когда ГЭС построили и водохранилище появилось, подплывали на лодках или просто так, вплавь, залезали и прыгали с него, как с вышки. Местные мальчишки, наверное, и сейчас этим занимаются. Как ни странно, никаких трагических случаев. Никто не разбивался и не погиб, даже по пьянке. Только те, кто пытался однажды его разрушить.
Они остановились, когда до башни оставалось с полкилометра.
— Приехали. Давай передохнем. Надо сил набраться.
Ал заглушил мотор, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Ольга тоже не шевелилась. Стекло было приспущено, и там, за окошком, жила своей жизнью ночь. Жила неторопливо, безветренно, тихо. Если что и стрекотало, то ненавязчиво, в отдалении. Иногда раздавался плеск: какую-то рыбешку мучила бессонница.
— Я, кажется, вздремнул, — пробормотал Ал.
— Я тоже.
— Тебе бы вообще не мешало выспаться.
— Агасиньки…
— Вот и поспи, пока я туда-сюда.
Он вышел из машины, размялся и принялся за свой загадочный багаж. В нем оказался полный набор аквалангиста: гидрокостюм, акваланг, ласты, маска и прочее, вплоть до ножа и электрического фонаря.
— Ты в воду? — удивилась она. — Зачем?
— Потом узнаешь.
— А не темно ли, Лешенька?
— Ты меня видишь?
— Как днем.
— Вот так же и я.
Он начал облачаться. Ольга с интересом смотрела, как он вначале разделся до трусов, влез в гидрокостюм, нацепил пояс с грузилами и кинжалом. Помогла надеть акваланг, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Войдя в воду, он нацепил ласты, вставил в рот загубник, помахал ей рукой и нырнул. Ольга увидела огонек вспыхнувшего фонаря, который быстро потускнел. Наверное, там приличная глубина…
Ал превратился в рыбу. Точнее, очень захотел превратиться. И не в какого-нибудь сома-увальня или налима-барина, а в быстроходную щуку или на крайний случай в проворного ерша. Воздуха в баллонах было не так много. Ал рассчитывал, что возьмет где-то лодку, на ней подплыть к башне и оттуда нырять. Но где взять лодку глухой ночью?
Ал не чувствовал прохладу воды, ему было тепло, даже очень. Краткий сон пошел на пользу. Течения почти не ощущалось, но Ал сразу взял чуть правее, и его вынесло точно на цель…
Давным-давно, когда он еще был совсем маленьким мальчиком, дед, гуляя с ним по лесу, вывел к капищу, и они зашли внутрь. Пустая и гулкая высота казалась до самого неба. Дед поднял руку и указал ему на красноватый кирпич, чуть отличавшийся в общей кладке.
— Запомни это место, — велел он.
Через пару лет они снова оказались там.
— Ты помнишь, я тебе показывал камешек?
— Да, дедушка, — и ткнул пальцем в направлении кирпича. До него было метра два.
А когда построили плотину и образовалось водохранилище, дед снова сказал.
— Вы прыгаете с башни, внучек?
— Да.
— Нырни, проверь, цел ли тот кирпич?
— Я уже смотрел. Все на месте, дедуля.
А когда Ал уже обитал у Еремы и начинал восстанавливаться, дед незадолго до своего ухода опять спросил:
— Ты не забыл про башню?
— Это я помню.
Тогда он очень тихо сказал:
— Побывай там. С дядей Витей придется рассчитаться. Дашь, сколько причитается, остальное употреби с умом. Лучше на доброе дело, Лешенька. Сокровище огромное, но и крови на нем немерено…
А неделю назад Ала вызвал на разговор Ерема.
— Вот что, племянничек, я, конечно, человек не бедный, но тут по случаю продается керосиновая лавка, не мешало бы ее приобрести.
Он имел в виду нефтеперерабатывающий комбинат, расположенный на окраине областного центра.
— Я тебя кормил, поил, образование дал. Что ты на это скажешь?
— Скажу, надо, так надо.
— Но мне, племянничек нужно все! Я приблизительно сумму знаю. Чай, сам подготавливал запасной аэродром. А Мотя, дед твой, вишь, че учудил, в тайге разбился. При встрече сказал, что все погибли, потому от наших воровских дел отошел, лесничеством занялся. И только когда тебя привел, покаялся. Мол, тебе ведомо, где клад спрятан.
— Знаю.
— Я тоже догадываюсь. В водохранилище. Говори, что тебе необходимо, и собирайся. Только не вздумай надуть меня, племянник! Я тебе помощников дам.
Не скажи Ерема последней фразы, может, все иначе вышло бы. А так до Ала доехало: «Конец тебе приходит, Ал Агеев, на этой земле». Прокололся старик по своей жадности…
Заветный кирпичик он нашел легко, а вот справиться с ним оказалось непросто. Чуть клинок не сломал. Пришлось пару раз всплывать на поверхность, экономить воздух в баллонах. Наконец камень стал крошиться, и открылась неглубокая ниша. Ал сунул в нее руку и выудил маленький пакет, обернутый старым непромокаемым брезентом. Получилось, ура!
Оставалось покинуть капище, подняться наверх, избавиться от акваланга и пояса, расстегнуть молнию, положить за пазуху сокровище и налегке поплыть обратно.
Однако чем ближе был берег, тем больше ворочалось в Але звериное чутье. Что-то случилось… Он остановился и стал вглядываться в «мерседес». В машине было темно, наверное, Ольга спала. Но веселенький серебристый цвет автомобиля казался зловещим в бликах полной луны. Ал свистнул. Не так задиристо и громко, как Олечка, но со своими переливами. Тишина — ни шороха, ни движения.
