Дион Форчун - Лунная магия
— Не слишком-то она дремала, мисс Ле Фэй. Все это уже вскипало на поверхности, когда я был подростком. Само собой, за последние годы все в значительной мере поблекло, но никогда оно не было скрыто за семью печатями. И чтобы восстать, ему не требовалось слишком многого. Однажды оказалось достаточно журнальной статьи, прочитанной в поезде.
— Она была с иллюстрациями?
— Да. К тому же с цветными. Это был рождественский выпуск.
— Тогда ясно. Все дело в цвете.
— Почему?
— Потому что цвет тождествен силе. И если на то пошло, такова же роль музыкального тона и ритма.
— Вы открываете для меня совершенно новый мир, мисс Ле Фэй, хоть я, пожалуй, и раньше знал о его существовании. Мне были известны четкие границы науки. Я знал, где заканчивались доказательства и начинались предположения, и всегда старался с предельной точностью соблюдать эту грань, особенно в моей специальности, где мы постоянно сталкиваемся с приступами истерии, и где огромную роль играет внушение. Мисс Ле Фэй, я не раз видел, какие вещи творит тело с разумом. Но если речь о воздействии разума на тело, то… возможно, вы этому и поверите, но больше никто. Вы спрашивали, верю ли я во власть разума над плотью, а я в ответ поднял вас на смех. Я думал тогда о том, как это их Новое Учение играет в бирюльки с патологией. Кроме своих безобидных припарок, они, конечно, ни на что не способны, хотя больному бедолаге и эти припарки хороши. Но настоящее исцеление настоящего недуга одной лишь силой разума — такого я еще не видел.
Вам бы взглянуть, как я это делаю, мисс Ле Фэй. Смешнее некуда. Значительная часть моей работы состоит в проведении четкой границы между патологическими и функциональными нервными расстройствами. Функциональные — это, конечно, истерические состояния. Является паралитик на носилках, и мы беремся за дело. Кое-кто пользуется молоточком. Я — нет. Я предпочитаю пальцы.
«Так Вы не владеете рукой, дорогуша? — Нет, сэр, не владею. — Кем Вы работаете?» Он рассказывает. «Бригадир Вас обижает?» — И тут начинается целый рассказ о притеснениях, обидах и жестоких ударах по самолюбию. Я беру его пальцами за локоть… — и Малькольм наклонился ко мне. — Нет, Вам я так не сделаю, Вам будет больно. — Он положил ладонь мне на колено. «Стало быть, после автомобильной аварии нижние конечности у Вас полностью парализованы, мадам? — Да, доктор». Пальцы Малькольма резко сжались. Моя нога непроизвольно дернулась вперед. Раздался короткий смешок.
Он повторил нажатие, и непослушная нога снова забавно дернулась.
— Сделаете еще раз, — сказала я, — и я Вам дам хорошего пинка.
— Один мнимый паралитик тоже как-то дал мне хорошего пинка, — сказал он, — и мне это едва не стоило передних зубов. Если бы я брал комиссионные от всех денег, которые сэкономил страховым компаниям, я давно бы стал миллионером. Но не все пациенты, знаете ли, намеренно симулируют болезнь. Многие искренне считают себя больными. Они и есть больные, только не в физическом смысле. Именно такие исцеляются на многолюдных религиозных сборищах в Альберт Холле. Среди них были и мои пациенты, мисс Ле Фэй. А после этого какой-нибудь недоумок-терапевт выдает им письменное свидетельство того, что произошло настоящее физическое исцеление. Не мое дело ставить им палки в колеса, но вы теперь знаете, что я об этом думаю. Не то, чтобы я винил терапевтов в ошибках с заболеваниями центральной нервной системы. Я-то знаю, кого направляют ко мне наши же собственные специалисты. Я виню их в том, что они регистрируют случаи исцеления, не удосужившись даже проверить, а был ли недуг. Мне кажется, что когда люди ударяются в мистику, они немного сходят с ума, мисс Ле Фэй. Что с ними происходит?
— Самогипноз и целенаправленно вызванная диссоциация личности — это составная часть методики Таинств. Одни знают, чего хотят, другие нет. Те, кто не знает, становятся диссоциированными и такими остаются.
— Понятно. Искусственно вызванное и локализованное безумие. Прежде всего сделать человека сверхвнушаемым, а потом всячески культивировать это качество. Ко мне этим вечером вы тоже применили внушение, мисс Ле Фэй.
— Знаю, что применила, доктор Малькольм. Но было и нечто большее. Оно лишь началось как внушение, но закончилось чем-то гораздо большим. Вернее, должно было закончиться чем-то гораздо большим, дай я ему волю, но я постаралась сдержать это на ранних стадиях. Это была лишь первая наша проба совместной работы, и я не хотела подвергать Вас чрезмерному напряжению.
— Значит, Вы проверяли меня на прочность?
— Да, проверяла. Выбирала стартовую точку и приучала Вас осваиваться с ощущением в себе этих сил.
— Каков же следующий этап?
— Стартовую точку мы нашли в вашем повторяющемся сновидении. Это дает нам все, что нужно. Теперь я стану учить Вас методам, которыми мы пользуемся, а Вы постепенно свыкнетесь с этой силой, и мы сможем повысить напряжение.
— Что дает Вам мой повторяющийся сон, мисс Ле Фэй?
— Он дает нам с вами доступ к высшим уровням вашего сознания, к уровням, лежащим за пределами подсознания, куда доступ открывают обычные, мимолетные сновидения.
Он взглянул на часы.
— Боже мой, как поздно! Хороший я Вам устроил визит. К счастью, завтра воскресенье. Можно ли прийти перевязать Вам руку? Ей нужна будет перевязка.
— Можно. Вы будете желанным гостем. Но прежде чем Вы уйдете, скажите откровенно, как если бы Вы были одним из Ваших пациентов — какое воздействие оказало на Вас то, что Вы сегодня испытали?
Он пригладил седеющую рыжую шевелюру, откинув ее обеими руками с прекрасного лба очень характерным для него жестом.
— Начнем с того, что я был наполовину очарован, а наполовину настроен скептически. Теперь же и близко нет ни прежнего очарования, ни прежнего скептицизма. Я вижу, что все это имеет свой психологический аспект, находящийся в пределах здравого смысла. Точно так же я видел, что физиологическая основа йоги находится в центральной нервной системе. Я вижу, что Вы понимаете эту основу, а это гораздо больше того, что делала эта дамочка из Нового Учения. Еще я вижу, что Вы гораздо более здравомыслящая женщина, чем она. Я с огромным удовольствием займусь с Вами проведением экспериментов, особенно если Вы разрешите мне вести систематические записи того, что мы будем делать, и полученных результатов. Сейчас я задаюсь вопросом, являетесь ли Вы исключительно умным гипнотизером, отменно владеющим психологией, и использующим ее в комбинации с даром воображения, который сделал бы честь первоклассному писателю, либо в этом таится нечто гораздо большее, как считаете Вы сами. Я не знаю. Мой разум открыт. Я не видел ничего — по крайней мере до сих пор, — чего нельзя было бы объяснить с точки зрения психологии, но это лишь начало, и в рукаве у Вас могут быть припрятаны козыри, которых я еще не видел. Я пока не обнаружил, где таится тот риск, о котором Вы так серьезно говорили. Вы могли бы заморочить голову какому-нибудь свихнувшемуся на мистике молокососу, но вряд ли смогли бы справиться с таким стреляным воробьем, как я. Впрочем, я совершенно не против того, чтобы предоставить Вам полную свободу делать все, что Вам заблагорассудится. Я с Вами, мисс Ле Фэй. Все это чрезвычайно интересно.
