Наталья Александрова - Клад Наполеона
Они молча сели в машину, молча доехали до Вериного дома и простились весьма холодно, условившись встретиться завтра.
Волки, таившиеся в темноте вокруг костра, забеспокоились. Они переходили с место на место, обменивались короткими рыкающими звуками, отбегали в сторону.
Конский топот приблизился, и вдруг из леса вырвался оседланный конь.
Барон узнал своего собственного коня Голубчика. Голубчик несся как одержимый, на морде его выступила пена, а сзади за ним бежали три или четыре волка.
Должно быть, убежав с поляны, конь долго бегал по лесу, удирая от волчьей стаи, пока снова не выбежал к озеру и бросился искать спасения у своего хозяина.
– Сюда, Голубчик! – воскликнул барон и навскидку выстрелил из карабина по преследующим коня волкам. Один из них перевернулся в воздухе и упал мертвым, остальные отскочили, разочарованно взвыв. Прорвав круг волков, Голубчик стремительно выбежал к костру, тяжело дыша и безумно кося глазом.
Те волки, которые прятались в темноте, словно обезумели.
Переступающий возле огня конь казался им такой близкой, такой доступной добычей, что они забыли обо всем, даже о древнем страхе перед огнем.
– Густав, – проговорил барон, оглаживая, успокаивая своего коня. – У нас с вами появился шанс. Может быть, небольшой, но это – единственное, что я могу придумать.
– О чем вы говорите? – спросил лейтенант недоуменно. – Какой шанс? Посмотрите на волков!
В самом деле, волки подступали все ближе и ближе, казалось, костер их больше не останавливает, тем более что пламя постепенно догорало. Два или три наиболее смелых зверя уже выбрались из темноты, и офицеры могли теперь видеть не только их зеленые глаза, но и оскаленные морды, и сильные, поджарые тела.
– В самом деле, наше время подходит к концу, – согласился барон. – Волки осмелели, и скоро они нападут на нас. Тем более что костер догорает, и у нас больше нет хвороста, чтобы его оживить. Именно поэтому я и хочу использовать тот последний шанс, который у нас появился вместе с Голубчиком.
Лейтенант переводил взгляд с тяжело дышащего коня на беснующихся волков. На лице его были страх и отчаяние. Он почти не слушал барона – его слова казались Густаву безумными, лишенными всякого смысла.
– Голубчик немного отдохнет, – продолжал фон Армист. – И тогда мы вместе сядем на него верхом и попробуем прорваться через волчью стаю. Он смог удирать от волков до сих пор – сможет и нас унести от этой опасности…
Лейтенант покачал головой:
– Куда он нас унесет? Этому лесу нет конца, он простирается на десятки верст, и всюду – волки, партизаны и прочие опасности!
– Но это наш единственный шанс! Мы не можем сидеть здесь сложа руки и ждать, пока нас не растерзают звери. Голубчик – наша единственная надежда!
– Да он просто не выдержит двоих седоков! Он уходил от волков налегке, с пустым седлом, а вы хотите, чтобы он проделал это с двойной нагрузкой!
– Он сильный, выносливый конь! – не сдавался барон. – В Бородинском бою, под огнем русских пушек, он легко нес меня вместе с полными седельными сумками, сможет нести и двух седоков!
Фон Армист обнял коня за морду, ласково потрепал его за ушами:
– Правда ведь, ты выдержишь двоих, старый дружище? Ты спасешь себя и нас!
Голубчик благодарно заржал. Рядом с хозяином он чувствовал себя увереннее и постепенно успокаивался, хотя и поглядывал с опаской на приближающихся волков.
– Воля ваша, господин барон, но я не верю в чудеса! – проговорил Густав, опустив глаза. – Знаете что? Попробуйте вырваться на Голубчике, а я отвлеку волков, постараюсь перестрелять как можно больше… так хоть один из нас спасется!
– Не говорите глупостей, Густав! – резко перебил его барон. – Об этом не может быть и речи! Вы молоды, у вас вся жизнь впереди. Вы должны вернуться домой, утешить родителей, должны жениться, продолжить свой славный род…
Один из волков выскочил вперед, подскочил к коню, попытался схватить его за ногу. Голубчик ударил его копытом и тут же отскочил, коротко, испуганно заржав, покосился на хозяина, ожидая от него помощи и защиты.
По лицу лейтенанта пробежала судорога, он шагнул к костру, выхватил из него пылающую ветку и ткнул в ощеренную морду зверя. Волк коротко взвыл и отступил в темноту.
– Видите, Густав, – проговорил барон. – У нас больше нет времени на пустые препирательства! Волки разъярены, возбуждены близкой добычей и больше не боятся огня. Сейчас или никогда! В конце концов, я, как старший по званию, приказываю вам, и вы обязаны мне подчиниться.
– Слушаюсь, – ответил лейтенант, но в голосе его не было обычной уверенности.
– Я сяду впереди, Голубчик будет чувствовать себя увереннее со знакомым седоком. Вы же, Густав, садитесь сзади и будьте готовы стрелять в волков, как только я пришпорю коня. И вот еще что – на прощание мы поднесем этим тварям хороший подарок!
Барон закинул за спину карабин, в левую руку взял горящую ветку из костра и вскочил в седло, приказав лейтенанту:
– Ну же, Густав, садитесь!
Лейтенант вскочил на коня позади командира, одной рукой схватил его за пояс, другой поднял заряженный карабин.
– Ну, Голубчик, выручай! – крикнул фон Армист и пришпорил коня.
Конь хрипло заржал, поднялся на дыбы и тут же кинулся вперед, прямо на волчью стаю. Волки от неожиданности расступились, открыв проход, и в ту же секунду барон, выхватив из кармана мешочек с порохом, запалил его горящей веткой и бросил в самую гущу волков. Полотняный мешочек с треском загорелся.
Конь двумя прыжками подлетел к краю поляны. Волки, злобно хрипя и воя, развернулись, чтобы броситься вдогонку за всадниками, но тут взорвался мешок с порохом.
Лес осветила яркая вспышка, высветив черные силуэты елей, густой подлесок и оскаленные, покрытые пеной волчьи морды. Чуть позже прогрохотал оглушительный взрыв, и, скосив глаза назад, барон увидел летящие по воздуху волчьи трупы, куски разорванных взрывом косматых тел.
Жуткий вой, полный боли и страха, огласил берега озера.
Голубчик, напуганный этим воем и грохотом взрыва, поскакал еще быстрее, словно выброшенный во тьму мощной пружиной.
Тут же Густав выстрелил из своего карабина в остатки волчьей стаи, и к вою и рычанию раненых и умирающих зверей присоединился еще один мучительный визг.
Конь мчался вперед, не разбирая дороги. Вскоре свет угасающего костра скрылся среди деревьев, и всадники остались почти в полной темноте, едва подсвеченной тусклым мерцанием звезд. По рукам, по лицам их хлестали еловые лапы, словно пытаясь остановить, сбросить с коня, прервать эту безумную ночную гонку.
Вдруг деревья перед ними расступились, и конь вынес их на огромную поляну. Когда-то здесь, должно быть, бушевал лесной пожар, уничтоживший большой участок леса. На месте пожара успели уже вырасти кусты и молодые деревца.
Внезапно, прорвав завесу облаков, на небо выкатилась большая желтая луна, озарив поляну своим бледным волнующим светом.
В этом свете все казалось каким-то зловещим, все предвещало беду, и барон ничуть не удивился, когда, оглянувшись через плечо, увидел, что вслед за ними из леса выбежало несколько волков.
– Что же это? – воскликнул Густав в ужасе. – Им нет числа! Мы никогда не сможем спастись!
– Вовсе нет, – поспешил успокоить его барон. – Смотрите, их осталось всего три… нет, четыре! Это остатки той огромной стаи, которая окружала нас возле озера. Остальные звери погибли при взрыве или застрелены.
– Нам хватит и четверых! – желчно ответил лейтенант. – Тем более что Голубчик выдыхается.
Действительно, конь, который всю ночь носился по лесу, спасаясь от волков, устал и начал спотыкаться. Напротив, волки, подгоняемые голодом и жаждой мести, бежали все быстрее, и скоро их отделяло от всадников всего несколько шагов.
– Стреляйте, Густав! – приказал барон, подавая лейтенанту заряженный карабин.
Сам он не мог стрелять, потому что сидящий у него за спиной молодой офицер закрывал ему обзор.
Густав вскинул карабин и выстрелил.
Один из волков споткнулся и завертелся на месте, потом попробовал бежать дальше, но упал.
Зато остальные три волка еще прибавили шагу. Один из них прыгнул и вцепился в ногу Густава. Лейтенант вскрикнул от боли, выхватил палаш и ударил зверя.
