Дарья Кошевая - Коринн из Некрополиса
Бормоча себе под нос, лепрекон принялся карабкаться на склон. Коринн нервно поправила волосы. Мало ей радостей в жизни, так еще и проклятьем лепреконовым угрожают…
А за ее спиной радостно заревел некромант, позвякивая цепью с поводком, перетаптываясь на месте от нетерпения и посверкивая безумием в глубине крокодильих глаз.
— Иди к папочке, иди к папочке, зеленая тварь!..
Коринн остро посочувствовала лепрекону, который, если Ренар не успеет что-то сделать прямо сейчас, окажется в этих жутких лапищах…
— Я не сдвинулся бы с места после таких мыслей, — сказал лепрекон, — но тебе повезло. Он идет. Я слышу музыку.
Коринн напряженно вслушивалась в звуки ночи. Ничего. Или… или нет, вот на грани слышимости звенит и переливается тревожная мелодия. Она обернулась и одновременно грохнул, взвизгнул аккорд. Напряженные крокодильи глаза некроманта застыли, как и он сам. Нелепо вскинув руку и приподняв правую ногу над землей. Фиакр будто задремал в своем кресле — прикрыв глаза и склонив голову, он перестал шевелиться. Лионель, широко распахнула карие очи.
— Что это?
Сквозь мрак к ним шагал невысокий худой парень в кожаной куртке. Волосы взъерошены, а лицо выглядело даже более изможденным, чем до этого.
— Мама, познакомься. Это Ренар. Его еще называют Крысоловом.
— Не стой, уходим! У нас не больше двух минут!
Коринн едва не взвыла от переполнявшего отчаянья:
— Не могу!
Лицо крысолова скривилось:
— Хочешь остаться со своими друзьями?
Она рассмеялась бы над нелепостью предположения, не будь его лицо столь серьезным.
— Если я сбегу, то они доберутся до моего отца!
— Две минуты, говорите? — прищурился невесть откуда взявшийся лепрекон, — Считайте, что у вас есть вечность. Я займусь этими господами!
— Что он говорит? — удивился Ренар, переводя недоуменный взгляд с девушки на зеленого карлика.
— Говорит, что займется ими… — пробормотала Коринн, — но я не понимаю!
— Нечего тут понимать! — раздраженно отмахнулся лепрекон, — звери оврагов уже на подходе. Лучше бы вам убираться отсюда побыстрее.
— Ты их позвал?
Карлик подмигнул, что она приняла за подтверждение своей догадки, и принялся гнать прочь, не стесняясь в выражениях.
Долго упрашивать их не пришлось. Когда из жижи поднимаются трехметровые зубы, увенчанные четырехметровыми когтями и глазами-присосками, лучше побыстрее делать ноги. Да не оглядываться. ни в коем случае не оглядываться. Тем более, если слышишь склизкое «чавк-чавк».
Чтобы бежать получалось быстрее, Ренар взял на руки Лионель. на Коринн он почти не смотрел, только вперед.
— Надо вернуть ее домой, — задыхаясь, объяснила Коринн.
— Хорошо.
С бега они постепенно перешли на шаг и он становился тем медленней, чем дольше они шли. а путь предстоял немалый — через весь город. Лионель, притомившись, так и заснула, у Крысолова на руках. Коринн видела как парень устал, да еще и с такой ношей, но он не жаловался.
Луна следила за спутниками заплывшим глазом. Зомби подметал улицу, не обращая на прохожих никакого внимания. Повинуясь взмахам метлы, пыль исчезала в одном месте и появлялась в другом.
— Спасибо, что пришел за мной, — промолвила Коринн, пытаясь голосом выразить всю благодарность, которую чувствовала. — Но как ты узнал, где я? Какая-то магия?
— Не магия, — бесцветно ответил Ренар. Его губы потрескались и кровоточили, — Я проследил за тобой.
— Ах вот оно что! Думал, наверное, что я собираюсь вернуться вместе с толпой упырей? Ведь я именно для этого тебя спасала!
Она обиженно, раздраженно и устало вздохнула. Крысолов поудобнее перехватывая спящую девочку.
— Я должен был проверить. в этом городе никому нельзя доверять.
— Ага. Слышала уже. Вы все так говорите. и в итоге не доверять следует в первую очередь вам самим!
— Но я же все-таки выручил тебя!
— Спасибо! Мы квиты!
Оставшийся путь они молчали. Корин понимала, что глупо злиться, но злилась тем сильнее, внутренне возмущаясь каждому слову, сказанному Ренаром. а ведь она уже почти нарекла его светлым рыцарем. Дура. Крысолова рыцарем. и самой смешно.
К тому времени, как они подошли к верхним улицам, она так утомилась, что уже и злиться перестала. Ноги бы шли, да глаза не закрылись. Наблюдателей видно не было, но это ничего не значило. Мало ли, где они могут прятаться.
Со всей осторожностью, на которую способны уставшие люди, спутники подобрались к башне мадам Грюфон. Свет в окнах горел тревожным маяком.
— Как думаешь… — начала было Коринн, но вдруг дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и на крыльцо вылетела сама хозяйка. Баклажановый шарик волос съехал с ее затылка, устроившись на левом ухе, под кое-как запахнутым халатом домашнее платье.
— Лионель! Моя девочка! Моя дорогая девочка! — причитала она, вцепившись пальцами в собственное лицо. Красные пятна поползли по щекам. Опомнившись, женщина бросилась вниз, и едва не вырвала спящую из рук Ренара.
— Что все это значит? — визгливо заголосила соседка, тыкая пальцем в Коринн. — Почему какой-то некромант пришел и забрал мою дочь?! Он сказал, это все из-за тебя! Из-за тебя! Я не смогла ему помешать, он применил обездвиживание!
Ренар потянул Коринн за руку:
— Пойдем отсюда.
Она все стояла, не в силах вымолвить ни слова. Возмущение мадам Грюфон было понятным, но вместе с тем обидным до дрожи. Она ведь не хотела…Она ведь даже не предполагала, что так может случиться…
А зря, наверное? Может права соседка, не стоит Коринн здесь появляться. Вдруг еще кто-нибудь пострадает по ее вине.
Думать об этом было тяжело и мучительно. Коринн никак не могла понять, виновата она в том, что случилось или нет?.. и в конце концов решила, да, виновата. Нечего было оставаться покорной куклой в чужих руках. не думать, забыться в страхе. Повиноваться чужим решениям не размышляя о последствиях.
— Простите меня, — вымолвила она, обратив лицо к соседке. Бросила прощальный взгляд на так и не проснувшуюся Лионель, оттягивающую приятной тяжестью материнские руки. на темно-каштановые прядки, порхающие в ночном ветерке.
— Пойдем, — повторил Ренар. и Коринн дала увести себя прочь. в ушах еще долго стояли гневные возгласы рассерженной донельзя мадам Грюфон.
Они шли еще какое-то время, снова вниз, в глубину запутанных нижних улиц. Коринн далеко не сразу захотела узнать: куда, собственно? Все, о чем она могла думать — посидеть немного где-нибудь, прикрыть глаза. Совсем недолго. а дальше — дальше надо идти к Оппидуму и решать, как удобнее туда проникнуть.
