Наталья Тимошенко - Избранница
– Доброе утро, Михал, – его голос прозвучал обманчиво ласково. – Что ты тут делаешь?
– Хорошо, что ты зашел, – Михал вполне правдоподобно изобразил радость, – я как раз собирался заглянуть к тебе. Ты не видел блокнот Алекса? Он мне весь мозг съел.
– Какой еще блокнот? – брови Бальтазара удивленно взметнулись вверх.
– Синий. Или зеленый. Я уже сам запутался, Алекс, по-моему, тоже. – Михал закатил глаза, показывая, как он к этому относится. Распрощавшись с Бальтазаром, нужно будет заглянуть к Алексу и придумать какую-нибудь правдоподобную ложь и для него. Впрочем, молодой Шереметьев относился к Михалу достаточно тепло, чтобы не отказать в помощи.
– Нет, я не видел никакого блокнота, – отозвался Бальтазар, поглядывая на Михала с подозрением.
– И я не видел, – вздохнул тот. – А Алексу он непременно нужен, вот среди ночи меня поднял на поиски. Держу пари, он сам не помнит, зачем ему нужен этот блокнот. Ладно, пойду искать дальше, возможно, кто-то из горничных видел. – Он кивнул Бальтазару и протиснулся мимо него к выходу, надеясь, что выглядел хоть сколько-нибудь убедительно.
Бальтазар не стал его задерживать, на какое-то мгновение даже показалось, что он потерял к Михалу интерес, но потом он вдруг снова окликнул его:
– Михал, охрана сообщила, что на окраине парка найдены сожженные останки, предположительно, низших. Ты что-нибудь знаешь об этом?
Михал замер, а потом равнодушно бросил через плечо:
– Я не знаю даже, где этот чертов блокнот, а ты мне про какие-то там останки.
Бальтазар кивнул, жестом давая понять, что у него вопросов больше нет.
Глава 14
Если бы конкурсантки чуть лучше знали классику, они наверняка уже чувствовали бы себя персонажами старого доброго фильма «День сурка». К счастью для них, с классикой каждая если и была знакома, то весьма поверхностно. К несчастью для Михала Забранского, он ее знал гораздо лучше.
Каждое утро в этом замке напоминало предыдущее: встать с постели, чувствуя, что ночи как будто не было, принять душ, который хоть как-то помогал продрать глаза, наспех выпить кофе, поскольку на полноценный завтрак никогда не хватало времени, получить у Бальтазара и Константина последние указания по конкурсу, которые им пришли на ум за ночь, объявить его конкурсанткам. Даже то, что девушек с каждым днем становилось все меньше, не избавляло его от чувства d #233;j #224; vu.
Это утро радикально отличалось от всех предыдущих. Во-первых, ночь он провел не в своей комнате и не спал вовсе, но, на удивление, не чувствовал себя ни разбитым, ни уставшим, хотя в последнее время ему все чаще казалось, что время играет с ним злую шутку, и он, перестав заниматься своим «ремеслом», начал стареть как все нормальные люди. Однако одна хорошая битва и ночь после нее разом напомнили ему, что он все так же молод, как и двадцать лет назад. Во-вторых, Бальтазар, застав его в кабинете Константина Шереметьева, если и собирался дать ему дополнительные указания, то начисто об этом забыл. Правда, это совершенно не радовало Михала. Он прекрасно понимал, что вампир не поверил ни единому его слову. Даже если бы он придумал куда более правдоподобную ложь, Бальтазар был из тех людей, которые хорошо чувствовали, когда им лгут, а уж когда он стал вампиром, его способность усилилась в миллион раз. И это заставляло беспокоиться.
И все же, несмотря на это, войдя в столовую конкурсанток, где за двумя столиками сидели всего семь оставшихся девушек, Михал на мгновение ощутил прилив такого знакомого чувства, которое можно было охарактеризовать одним словом: опять.
– Доброе утро, конкурсантки, – привычно поздоровался он, но сам почувствовал, что в этот раз приветствие прозвучало по-другому. Всего одна битва.
– Доброе, – нестройно поздоровались девушки.
Они тоже выглядели уставшими. Конкурс вымотал их, и на лице как минимум Ольги явно читалось непонимание, зачем вообще она здесь. Остальные шестеро выглядели более воинственно.
– Сегодня нас с вами ждет очень непростое испытание.
– Как будто все предыдущие были простыми, – фыркнула Мирослава.
Михал только хмыкнул. Знали бы они, какие идеи иногда появлялись у главы клана и его ближайшего соратника, сбежали бы в ночь, роняя тапки. Михалу не раз и не два приходилось напоминать Константину и Бальтазару о том, что конкурсантки – девятнадцатилетние девчонки, по большей части не обладающие ничем, кроме красоты.
– И что же нас ждет? – осторожно уточнила Виолетта.
– Сегодня вы пойдете на охоту.
От него не укрылось, как испуганно переглянулись Виолетта и Мирослава. Даже Аврора побледнела, хотя всегда держала себя в руках, даже когда получила от него конверт с требованием украсть у своего стилиста небулайзер. Конечно, никто не дал бы девушке умереть без своего лекарства, но Аврора этого не могла знать. По сути, она получила приказ убить.
Михал с самого начала был уверен, что именно эта троица и окажется в финале, и вовсе не потому, что они выделялись из общей толпы какими-то своими невероятными качествами. Выделялись они только родителями.
Отец Авроры занимал немаленькую должность в правительстве и всегда благоволил вампирам. Следовало ожидать, что, породнившись с ними, он будет лоббировать их интересы с еще большим энтузиазмом. Отец Виолетты, известный банкир и владелец большого количества акций различных предприятий, напротив, к вампирам относился с большим недоверием. Если все узнают, что его дочь добровольно вышла замуж за вампира и стала одним из них не вопреки воле отца, а с его согласия, рейтинги у них взлетят до небес. Мать Мирославы была известной телеведущей Святославой Погодиной. Она могла как вознести на вершину славы, так и раздавить изящным каблуком своего сапога. Перед началом конкурса она даже звонила Михалу с просьбой, больше напоминающей приказ, похлопотать за Мирославу. Правда, Михал был не тем человеком, на которого можно надавить. Вот уже семь лет он никому ничего не был должен, поэтому позволил себе оставить просьбу госпожи Погодиной без внимания. Он не сомневался, что кто-то помогает Авроре и Мирославе так же, как он помогает Виолетте по просьбе Алекса. Все остальные девчонки выступали лишь как массовка, создавая видимость конкурса. Победит же наверняка одна из этой троицы.
– На кого мы будем охотиться? – снова спросила Виолетта, когда пауза затянулась.
Михал криво улыбнулся, понимая, что ни одна из девушек все равно не сможет оценить всю иронию ситуации. Когда Бальтазар объявил ему, на кого планируется охота, Михал непроизвольно вздрогнул, но тут же попытался вернуть себе привычное самообладание. Ни Бальтазару, ни кому бы то ни было другому в клане неизвестно о том, кто он на самом деле, иначе его давно уже уничтожили бы. Он имел в виду всего лишь животных.
