Дмитрий Глебов - Черный троллейбус
— Мы можем начать все сначала? — спросила Тамара. — С чистого листа? Или просто сделаем вид, что ничего не было.
— Не думаю, — коротко ответил Хрен.
— Но ведь самое главное — это любовь! Ты поклялся мне в вечной любви. А как же наши мечты о царстве демонов на земле? Царстве золотого уса!
— Ты сделала из меня педераста. — скорбно сказал Хрен. — И даже эти ПТУшники надо мной потешаются. Смеются, и правильно делают. Ты ведь была у меня самой первой. Значит, за свою жизнь я трахался только с мужиком. И больше ни с кем. Значит, я педераст в чистом виде. А ведь я всегда был гомофобом. Всегда, сколько себя помню. Я даже выходил на акцию в поддержку тех гомофобных законов, хотя до этого никогда на такие мероприятия не ходил. Нарисовал красивый плакатик. Знаешь ли ты, каковое это — предавать свои убеждения?
— Я и не знала, что была у тебя первой.
— Я постарался, чтобы ты этого не заметила, — по лицу Хрена пробежало подобие удовлетворенной улыбки.
— Ты был бесподобен.
— Закрой свой рот, ради бога. — Хрен с трудом сдерживал рыдания.
— Но ведь все это условность. Случайность. Это ведь лотерея, кем ты родишься — мужчиной или женщиной. Мои родители, например, всю жизнь девочку хотели. Это судьба, что я обрела талант перевоплощений. Послушай, родненький мой, послушай, что я тебе скажу, только не перебивай. До встречи с тобой я думала, что способность перевоплощаться в других людей — это моя фишка. Что это мой талант, предназначение. И я действительно думала воспользоваться тобой. Для того и соблазнила тебя перспективой стать властителем мира, и не только ею. Но потом я почувствовала это. Я почувствовала нечто необычайно сильное. Куда сильнее моих неудовлетворенных амбиций. Почти то же самое, что движет этим малолетним придурком Костей... Я почувствовала любовь! Самое важное в моей жизни. Это любовь к тебе. И я больше не хочу меняться. Я хочу остаться такой, как сейчас. Я поклялась, что больше не приму ничей облик. Тамара — вот мое имя. Цой — вот моя фамилия. Тюленев — вот моя любовь!
— Я услышал тебя, — сказал Хрен.
— Сможешь ли ты простить меня?
— Не знаю. Но сейчас эти мысли не должны нас занимать. Нам предстоит битва. И мы должны одержать победу. Не ради себя, но ради всех демонов этого мира.
— Думаешь, они пойдут на главную площадь, как условились? За быстрой смертью.
— Думаю, что они специально рассказали мне, кто ты на самом деле, чтобы нас перессорить. И пойдут они вовсе не на площадь, сдаваться, а к выходу. Там-то мы их и перебьем!
— Ваше превосходительство! — объявился кто-то за спиной Тюленева.
Обернувшись, Тюленев увидел одного из своих гопников. Он стоял, схватившись за горло.
— Что случилось, Степан? — удивленно спросил Тюленев. — Почему у тебя такой сиплый голос? Где твои товарищи?
— Они еще не восстановились. На нас только что была совершена атака. Другим пацанам головы отрезали, а мне не успели. Милиционер с Кожемякиным их спугнули. Мне только наполовину успели. Я и пришел, а они пока новые головы отращивают.
— Кто это был? — строго спросил Тюленев. — Кто-то из сопротивления?
— Нет, — сказал гопник Степан. — Здесь еще кто-то. Они разъезжают на скутерах. Они черные. Не скутеры, а водители. Хачи с большими кривыми кинжалами и пистолетами. Мы давно за ними охотились.
— Как это?! — возмутился Тюленев. — Почему не доложили, если давно охотитесь? Мы бы направили большие силы на поимку этих боевиков.
— Хотели сделать вам сюрприз.
— Сегодня у меня день сюрпризов, бляха-муха! — вцепился в собственные волосы Хрен Тюленев.
— Мы рассчитывали — погоняем их чуток, и у них бензин закончится. — оправдывался Степан. — Так они чего надумали. Из машин стали бензин откачивать. Так и катаются. Какие-то террористы по виду.
— Это еще не все проблемы, — сказала Тамара Цой, утерев слезы и сопли. — Напоминаю, что у них есть еще нановодка, которая разъедает наших солдат. Именно так они и убили Ромашку. Все очень серьезно. Нельзя, чтобы они раскрыли всему миру, как можно нас погубить.
— Ты ведь знала о водке-кислоте и до этого, так ведь? — догадался вдруг царь демонов.
— Знала... И начала уже кое-что предпринимать по этому поводу...
— А чего мне не сказала? Еще один сюрприз сделать хотела?
Тамара Цой уклончиво промолчала.
— Они не покинут Мудров живыми, — сжал кулаки Кондуктор. — Только если в составе зеленой жижи.
Г Л А В А XIII
Кукуруку — это чудо,
Лучшее из всех на свете.
Это сладкое названье
Дарит праздник и веселье.
Это дешево и вкусно,
Это чудо — кукуруку.
Подарите встречу с нею,
Мама, папа, поскорее!
Реклама такая была1. Прибавление
В последний раз покидая подземную лабораторию, нагрузились по полной. Взрослые, по традиции, прихватили автоматы, молодняку доверили водку. Под тяжкой ношей пацаны сначала кряхтели, но вскоре привыкли.
Вале ничего не дали. Довольствовались тем, что он шел без посторонней помощи, куда ему говорили идти. И то достижение.
— Еще месяц водочной диеты, — поделился мыслями Вовка, — и вообще полноценным человеком станет.
— Скучаю по нему прежнему, — ответил Костет. — И до того, как мы его нашли, скучал. А теперь еще больше скучаю. Не знаю, почему так.
Жека молча почесал левую ягодицу.
— Я рад, что они вычислили наше укрытие, — поделился Рафаэль Яковлевич. — Что ни делается, все к лучшему. Теперь хоть развязка стала ближе. Ненавижу, когда сюжет затягивается. Ни в фильмах, ни в жизни.
— Стойте! — сказал Жека.
Все остановились и прислушались. С севера в их сторону явно направлялось нечто моторизованное.
— Снова этот шум! — сказал Ленгвард Захарович. — Мы с Вальтером слышали его, когда сидели в клетках.
— А мы слышали его, когда Кожемякин вел нас в свою западню, — припомнил Вовка.
Звук зазвучал громче и отчетливей. Рафаэль Яковлевич, Ленгвард Захарович и Масякин передернули затворы автоматов. Между зданиями показался скутер. Всего один, но с двумя всадниками.
Масякин на всякий случай прицелился.
— Не знаю, кто это, — сказал Ленгвард Захарович, — но стрелять погодите.
— Это же террористы! — воскликнул Жека, когда скутер с двумя сидящими на нем кавказцами подъехал совсем уже близко. — Те самые, с которыми мы в поезде ехали! У них еще рожи такие были, будто они что-то взорвать собрались.
— Что они здесь забыли? — спросил Вовка.
— Не стреляйте! — крикнул тот террорист, что управлял скутером.
