Сэм Райме - Зловещие мертвецы
В это мгновение земля в нескольких футах от Эшли разверзлась, и из нее восстал зловещий мертвец. Это была жена профессора Генреетта. Она вращала налитыми кровью глазами, пальцы посиневших, распухших рук в клочьях кожи и полусгнившего мяса судорожно сжимались, зубы клацали. Из треснутого черепа, извиваясь, выползали жирные белые черви и застревали в седых волосах, которые клочьями свешивались на синие распухшие плечи.
От этого жуткого зрелища Эшли заорал. Все в комнате встрепенулись, услышав его дикий крик.
— Послушайте, там с ним кто-то есть! По-моему, он не один орет!
Все прислушались. Действительно, из погреба несся крик, в котором участвовал vie один человек, не одно существо. Их было двое.
— Ну что, ты попал ко мне в погреб, — говорила мерзкая, полуразвалившаяся старуха, шамкая толстыми окровавленными губами.
На ее щеках зияли раны, сквозь которые были видны прогнившие, судорожно сокращающиеся сухожилия и мышцы. Из глаз сочился гной, из крючковатого длинного носа текли двумя ручьями струи желтого мозга.
— А, ко мне попал человек со свежей душой! Со свежей кровью! — старуха, тяжело ступая раздутыми ногами, двинулась к Эшли.
Парень вскочил, побежал по ступенькам, ударившись головой в люк. Но люк был завязан на толстую стальную цепь. Крышка приподнялась, парень заорал, обращаясь к людям, которые стояли и с ужасом взирали на приоткрытый люк.
— Выпустите меня отсюда! Выпустите! — кричал Эшли. — Она меня уничтожит! Выпустите!
И вместе с его криком из погреба слышалось скрежетание костей, зубов и страшный хлюпающий визг и хохот.
— Иди ко мне, мой мальчик!
Старуха шевелила разложившимся указательным пальцем, подзывая Эшли к себе и страшно ухмыляясь. Она была полна похоти и желания. Из-под раздутых окровавленных губ торчали гнилые желтые съеденные зубы. Язык облизывал струйки мозга, сочившегося из ноздрей. Она причмокивала и ухмылялась, все ближе и ближе подходя к Эшли.
А парень изо всех сил стучал плечами и головой в люк, тянул сквозь щель руки, прося и моля о спасении и о помощи.
Первой не выдержала Эми.
— Выпустите, выпустите его! Откройте, откройте этот люк! Спасите его!
Майкл бросился к люку и судорожными трясущимися руками принялся распутывать тяжелую цепь.
— Иди, иди, парень, к милой Генреетте, — шептала старуха. — Иди ко мне. Я проглочу твою душу. Я съем твое сердце и прожую печенку. Я съем всего тебя, до последней косточки, и выпью твою горячую кровь.
Старуха развела руки в стороны, как бы готовясь обнять парня, поплотнее прижать к себе и впиться своими распухшими губами в его губы, как бы поцеловать его поцелуем смерти.
Наконец, Майкл справился с замком. Крышка, отброшенная вверх, освободила проход. Эшли рывком выскочил из люка, но тут же рухнул на пол. Две огромные, раздувшиеся, мерзкие руки держали его за ногу. Он попытался дернуть ногой, чтобы вырвать ботинок, тогда ужасная старуха, на глазах превратившаяся в жуткое чудовище, вцепилась огромными желтыми зубами в его башмак. Она рвала толстую рифленую подошву, пытаясь откусить Эшли ногу.
Майкл попытался помочь парню. Тогда синюшная рука вцепилась в его лицо, толкнула, и он полетел к противоположной стене, ударившись о картину, которая там висела. Картина оборвалась и упала на голову'.
Доктор Кинг тоже не растерялся и бросился на помощь Эшли, но страшный зловещий мертвец-старуха, вскинув руку, ударила его в пах. Доктор покатился по полу, поджимая под себя колени.
— Спасите, спасите! Спасите меня! — кричала Эми.
А Бабетта, прикрыв глаза руками, тряслась от жуткого испуга.
Наконец, Эшли вырвал ногу из зубов старухи-мертвеца. Женщины визжали, Майкл стонал, а доктор Кинг корчился на полу. Старуха на глазах преображалась. Ее рот растянулся прямо до ушей, волосы встали дыбом, глаза выпучились и бешено завращались. Шея неимоверно удлинилась и закачалась над люком.
Эшли изо всей силы опустил тяжелую крышку прямо на эту мерзкую голову, придавив ее к полу. Крышка вздрагивала и вырывалась из рук парня. Тогда Эшли подскочил и со всей силы ударил ногами по ней — голова хрустнула, и из глазницы выстрелил, как пробка из бутылки, окровавленный, гнойный глаз. Он пролетел через всю комнату и ударился в лицо визжащей и верещащей Бабетте. Та мгновенно потеряла сознание. А Эшли все прыгал и прыгал, сильно ударяя подошвами в крышку люка. Голова хрустела, из нее текла кровавая гнойная пена.
Наконец, пришедший в себя Майкл бросился на помощь Эшли. Они вдвоем навалились на люк и принялись каблуками загонять голову обратно. Им это удалось. Крышка с грохотом захлопнулась, и трясущимися руками мужчины протянули тяжелую цепь в кольца, обрамлявшие проем. Крышка под ними еще несколько раз вздрогнула и затихла. Из погреба послышались жуткие всхлипывания и стоны. Мужчины переглянулись. Эшли смотрел на мокрое от пота, исцарапанное лицо Майкла.
— Ну, кажется, все, — прохрипел Майкл. — Мы спасены.
— Эта ведьма в погребе, — ровным голосом проговорил Эшли, — лишь часть того ужаса, который нас окружает. Этот ужас прячется во тьме, он окружает этот дом со всех сторон. Этот ужас вернулся из небытия, восстал против нас.
Все, притихнув, слушали Эшли. И вдруг дико заверещала Бабетта. Бросилась и схватила Эшли за руку.
— Боже, я боюсь! — кричала она.
Майкл поднялся с пола и подошел к Эшли, взглянул ему в глаза.
— Ты, парень, как хочешь, а я со своей девчонкой уношу отсюда ноги. Понял? — Майкл был полон решимости.
— Никто отсюда не уйдет, — твердо проговорил Эшли. — Там, за дверями, смерть.
— А мне плевать, что ты тут плетешь, — Майкл схватил Эшли за грудки и начал трясти. — Мы отсюда уйдем. Пусть это и мой дом, но я не хочу здесь находиться. Ты, как хочешь, а мы уходим.
Вдруг из-под приоткрытого люка послышался мелодичный женский голос. Он напевал колыбельную. Все оторопело глянули. Из-под приоткрытого люка показалось лицо Генреетты. Но не той жуткой, страшной, гнойной старухи, которую Эшли видел в подвале, это была благообразная немолодая женщина. Она смотрела из-под тяжелой крышки с состраданием и любовью на свою дочь и на ее друзей. Ее руки лежали на краю люка. Глаза были полны слез.
— Ты помнишь, — дочь, — проговорила женщина. — я пела тебе эту песню, когда ты была еще совсем маленькой, совсем крохотной девочкой. Помнишь?
— Мама, мама, — зашептала Эми и сделала шаг к приоткрытому люку.
Но Эшли схватил ее за плечо и отрицательно покачал головой. Девушка с непониманием посмотрела на него.
— Дочка, дочка, выпусти, пожалуйста, меня отсюда. Развяжи цепь, подними эту крышку, — говорила женщина. — Пожалуйста, я тебя очень прошу. В этом подвале сыро и холодно. Мне в нем очень плохо.
