Гайя Антонин - Легенда
Как бы то ни было, я получила подтверждение своего плана из уст профессионала. Мана будет расстрелян, пока он будет регенерировать, я суну его в ванну - ох, а выйдет ли? - и расчленю. Или сожгу. Нет, ванна акриловая. Придется части тела ночью потихоньку куда-то вывезти. А, может, вампиры рассыпаются в прах после смерти?..
Звонила Саша, уже вечером. Я сказала ей, что буду в "Голубой Крови" на Новый год.
- Правда? Там будет вечеринка для вампов и людей, которые о нас знают. Ким сказал, что обычно там интересно и весело.
- Понятно. Я так и предполагала, что будут лишь посвященные.
Позвонил по мобильному умелец, что делал для меня глушитель. Я спустилась вниз, забрала заказ и расплатилась.
Глушитель ввинтился туговато, но все же ввинтился. Выглядела пушка неуклюже и дурацки, но мне с ней не в кино сниматься... Я положила пистолет в выдвижной ящик своего письменного стола. Так он будет под рукой большую часть времени.
Мне звонила мачеха, звонила сестра, Люция, обе в ужасе сообщили, что совершенно забыли в предпраздничных хлопотах позвать меня в гости.
- У Луки новая девушка, - сообщила Лора, - ее родители - какие-то ханурики. Я вот сразу же вижу, что не он ей нужен, а его деньги.
- Ой, мам, значит, недолго она с ним будет, денег-то у него, кроме ваших с отцом, нет!..
- Я ему так и сказала: "Если она залетит - вон из дома!" Тянуть на себе какую-то ушлую дрянь...
Лора была на взводе. Она всегда так реагировала, когда у кого-то из нас появлялся недостойный, по ее мнению, ухажер или пассия. Помню, как она восприняла в штыки будущего мужа Юлии, посчитав его голодранцем. Мол, ему нужна профессорская дочурка, чтобы подняться из грязи. Лора такие злые слова говорит порой... Она едва не выгнала Юлю из дома, узнав, что та беременна. Помню, мне было тогда 10 лет, Юльке - 20. Шестилетние Лука и Люция забились в угол детской, слушая вопли Ларисы и вопли Антона, защищающего сестру, я сижу, прижимая к себе хнычущего 4-летнего Северуса. Лора сама тогда была беременна Виктором, нервы зашкаливали... Только отец сумел остановить все это безобразие. Позже я узнала от Юли, что когда Лора начала вышвыривать вещи дочери из шкафа, отец подошел и сказал: "Она никуда не пойдет. Что мы, не сможем еще одного ребенка прокормить и вырастить?" Потом были бурные примирения, слезы. Муж Юли за пять лет построил свое дело, теперь он - любимый зять Лоры, пока и единственный. Зато дочка депутата Рады, на которой женился Антон, - дрянь и тунеядка гулящая, пьющая из сыночка кровушку. А 15 лет назад Лора души в ней не чаяла, чуть ли не принцессой величала...
Потом Люция рассказала, что они с Севой попали на машине отца в аварию. Взяли тачку без спроса. Пока ничего не сказали ему, но машину надо ремонтировать.
- А что там за поломка?
- Вмятина, фара, царапины там всякие...
- Сколько надо?
- Ну, Севе Антон отказал...
- О, и я его понимаю. В этом году Сева уже исчерпал свой лимит нашего терпения. Взятка, чтоб его не исключили, взятка ментам за ту драку, взятка ГАИ, чтоб права не отобрали, Господи, да сколько можно!
Люся терпеливо выслушала.
- Но Юля дала двести долларов, - заметила она.
Конечно, и, наверное, тоже прочитала пару нотаций, однако по сравнению с тем, что может устроить Лариса, если узнает... Меня не порадовала эта перспектива.
- Я дам столько же...
- Класс, спасибо!
- Но сами приезжайте за деньгами, мне некогда, Новый год, блин!
- Ой, а я и забыла - хочешь, приезжай, в моей компании отметим.
- Спасибо, я в своей как-нибудь.
Люся, почувствовав, что я недовольна ими, поспешила закончить разговор. Я позвонила Юле, та позвонила Антону, он позвонил Севе - завязалась бурная конференция, которая закончилась лишь час спустя.
- Мляаа... - простонал Северус. - Я жалею, что родился, я чмо и ничтожество, простите великодушно!
- Я, сука, тебе больше ни копья не дам! - заорал Антон. - Тебе 19 лет! Не девять! Что ж ты, падла, на каждом дереве норовишь повеситься!
Чик - Северус отключился.
- Вот говно мелкое, - это уже Юля вздохнула.
- Жопа, - словно "да будет так", добавила я.
Хороши профессорские детки.
Поболтав со сменившими тон братом и сестрой, узнав новости о своих племянниках, я, наконец, смогла отлипнуть от ставшей горячей трубки.
Семейные дела ненадолго отвлекли от действительности, по крайней мере, уснула я в кои-то веки не с мыслью о нечисти.
Сева примчался на маминой машине - зелененьком "Рено Меган". Я спустилась вниз, так как подыматься брат не захотел.
Он курил, прислонясь к машине. На мое приветствие обнял и прижал к себе. Это он так благодарит. Иначе не умеет. Сева похож на папу, как почти все мы. Темные волосы и светло-карие глаза - глаза от мамы, он с детства нравился девчонкам, знал это прекрасно и любил этим пользоваться. У Севы лицо высокомерное даже когда он спит. Меня он часто выводил из себя, мы дрались, но я очень люблю его, потому что есть в нем что-то такое... Душевное. Теплый душевный сукин сын.
- Че это у тебя такое на шее? - спросил Сева, сдвигая воротник моей кофты в сторону.
- Перегнула палку с экспериментами, - пояснила мило я.
- Косплеили вампиров?
- И не только косплеили, как видишь...
Северус хмыкнул, выпуская в морозный воздух колечки дыма. Его что-то беспокоило, он был непривычно немногословен.
- Ты не переживай, починишь машину... - начала было я.
- Да я и не переживаю, - оборвал он меня, залез в машину. - Это тебе - подарок.
Ничего себе! Сева никогда никому не дарил подарки. Маме - в садике когда был, то всякие кувшинки из бумаги на Восьмое марта приносил. Один раз приволок мне букет первоцветов, а как-то раз еще подарил всем нам котенка британской вислоухой, который стоил как купленные мной вчера пули. На вопрос - откуда деньги - сказал, что это не важно. Витя предположил, что Севе взятки дают вислоухими котятами и борзыми щенками, за что получил по лбу.
Хотя за что ему давать взятки, раздолбаю...
В прозрачном пакете лежал снежный шар.
- Ух ты, - я вытащила его на свет божий и затрясла. Хлопья снега посыпались на домик с освещенными окнами и елками вокруг.
- Это на память, - Сева улыбнулся несколько натянуто, но это была лучшая из его улыбок. Без сарказма и цинизма, и слава Богу.
Когда он обнял меня на прощание и уехал, я почувствовала щемящую боль в груди. Тревога, страх за них всех, за мою семью. Мне следовало бы поменьше с ними контактировать теперь, чтобы не подвергать опасности. Оглядевшись по сторонам, я вошла в подъезд.
