Шон Хатсон - Жертвы
Сначала ему показалось, что он потерял Сюзан Льюис, но, выехав на основную дорогу, заметил ее машину, плетущуюся за грузовиком. Миллер вписался в общий поток, держась на удалении четырех машин за ней.
Она продолжала ехать.
Он следовал за ней, держа одну руку на рулевом колесе, а в другой зажав фляжку, и не спускал глаз с машины Сюзан Льюис.
Значит, Гибсон не приставил за ней хвост, размышлял Миллер. Ну и черт с ним. Он видел ауру вокруг нее. Он знал, что она в опасности.
Даже если ему придется следить за ней всю ночь, он сделает это.
Он продолжал вести машину.
Глава 40
— Подонок несчастный! — крикнул Майк Гамильтон вслед машине, проехавшей мимо него и скрывшейся за поворотом дороги.
Он поднял вверх два растопыренных пальца и, выругавшись про себя, стал всматриваться в темноту в ожидании другой машины. Может, попадется фургон или грузовичок, размышлял он, в них парни обычно более снисходительны к тем, кто рассчитывает доехать задаром на попутной машине. Майку уже надоело стоять на обочине с поднятым большим пальцем, как манекен, и ждать, чтобы какой-нибудь проезжающий автомобилист смилостивился над ним. Он порылся в кармане пиджака и нашел самокрутку с «травкой», но у него не было спичек. Может быть, у того, кто подберет его, найдется огонек. Если, конечно, его кто-нибудь подберет. Он сошел с обочины и уселся на рюкзак, стараясь устроиться поудобнее.
Он взглянул вверх на темное небо, надеясь, что дождь не пойдет до того, как его подберут. Досталось бы ему от родителей, если бы они узнали, что он ездит на попутных машинах. Они дали ему пятьдесят фунтов, когда он отправлялся из дома в Гулле два дня назад. Этого бы с лихвой хватило на обратный билет на поезд из Лондона.
Они бы еще больше разозлились, если бы узнали, что он потратил больше половины тех денег на наркотики. Вот почему сейчас ему приходится добираться на попутных машинах. Он уже баловался «травкой» лет десять, начав как раз после своего пятнадцатилетия, когда на день рождения в пивном баре двое приятелей предложили ему попробовать. Что в это такого? — спрашивал он сам себя. Потребности в более сильных наркотиках у него нет, хотя он знает многих, у которых такая тяга была. Он вполне справляется со своей маленькой привычкой. Настолько, что планировал даже продать часть своих запасов, приехав в Лондон. Поездка предпринималась как бы для того, чтобы навестить старшую сестру, два года назад уехавшую с севера, чтобы выйти замуж, но сейчас Майк вдруг подумал, а стоит ли вообще туда ехать, несмотря на то, что находился всего лишь километрах в тридцати от центра столицы.
Он снова поменял положение на рюкзаке. Если бы не до смешного нетерпимое отношение родителей, его бы довезли из Гулля в их собственной машине, но отец поклялся, что больше знать не желает свою дочь. После того, как она вышла замуж за чернокожего. Так что дочери у него больше нет. Он также приложил много стараний, чтобы игнорировать факт появления на свет внука смешанной расы. Майку было жалко мать, но у нее не хватило решимости, чтобы вопреки воле мужа самой навестить свою дочь. Кроме того, она ведь тоже, как могла, противилась этому браку. Так что Майк был единственным из семьи, навещавшим сестру Шелли. Ему было не важно, какого цвета кожа у ее мужа. С Роем он всегда был в хороших отношениях. Если бы он был шестиголовый марсианин и шепелявил, то Майк и тогда бы нашел с ним общий язык. Зачем создавать в жизни проблемы, когда их можно избежать, всегда думал он. После пары затяжек, во всяком случае, все проблемы представлялись вполне разрешимыми. Он улыбнулся про себя и поднял голову, услышав приближение машины. Сильный свет фар рассекал темноту.
Майк вскочил на ноги и поднял руку, делая привычный жест большим пальцем.
Машина пронеслась мимо, и он, выругавшись, снова остался один.
Упали первые капли дождя, и Майк застонал. Он поднял капюшон куртки, предвидя неминуемый ливень. Деревья и кусты вдоль дороги были густые, в них всегда можно укрыться. В худшем случае он мог переночевать и на обочине или даже в чистом поле, где нет ни деревьев, ни кустов. Не первый раз ему приходилось спать под открытым небом. Каждый год после того, как сойдет снег под Донингтоном, он спал на одном из ближайших склонов, где дым от костров еще тянулся вверх в темноту. То же самое он проделывал и под Ридингом пять лет назад. Но в этот вечер, когда дождь все усиливался, ночевать под звездами было неважной перспективой.
Он опять заметил свет фар и в который уже раз вышел вперед в надежде, что кто-нибудь да остановится.
Увидев, что машина замедляет ход, он широко улыбнулся. Она остановилась впереди, примерно метрах в двадцати от него, и Майк продолжал стоять, ожидая, что она будет сдавать задом, и глядя, как ее задние огни светятся в темноте. Потом, подхватив рюкзак, он побежал к стоящей машине.
Дверца распахнулась, и Майк с удовольствием плюхнулся на сиденье, бросив рюкзак за спинку.
— Спасибо, — сказал он, еще не взглянув на водителя. — Я торчу тут уже не один час. Думал, что вымокну под дождем.
Он захлопнул дверцу, повернулся к водителю и сказал:
— Если вы в Лондон...
Закончить фразу он не успел.
Пространства в машине было не так много, но водителю хватило его для того, чтобы нанести удар молотком с сокрушающей силой.
Удар пришелся Майку в правый висок, череп с леденящим душу треском раскололся.
Невыносимая боль пронзила все его тело, и он закачался, ощущая в животе подступающую тошноту. Повалившись на дверцу машины и одной рукой тщетно ища ручку, он изо всех сил старался не потерять сознание.
Молоток был занесен снова. Рука орудовала им с невероятной силой и ловкостью, несмотря на стесненное пространство машины.
Второй удар раскроил Майку нижнюю челюсть ближе к левому уху. Он почувствовал, что у него выбиты два зуба; кровь хлестнула ему в горло. Он стал захлебываться все пребывающей кровью, и только нестерпимая боль не давала ему потерять сознание. Майк Гамильтон рухнул с сиденья, успев заслонить голову руками.
Молоток еще раз опустился ему на голову и раздробил большой палец правой руки в тот момент, когда он уткнулся лицом в сиденье.
Удар в затылок пробил небольшое отверстие, через которое густым потоком хлынула кровь, волосы тут же слиплись. Тело его начато сотрясаться, как в ознобе, и сквозь мучительную боль в голове он почувствовал, что машина тронулась с места. Сколько они проехали, Майк не знал, все его силы уходили на то, чтобы не впасть в забытье. Машина остановилась, и он скорее почувствовал, нежели увидел, что водитель вышел. От боли он потерял зрение, а пробитая голова, казалось, вот-вот расколется окончательно. Он услышал, как открылась дверца, чьи-то руки вытащили его из машины и куда-то поволокли. Потом он лежал на мокрой земле, дождевые струи стекали ему в рот и смешивались с кровью. Живот сводили сильные судороги, и он ощутил, как горячая желчь поднимается вверх, заполняет рот и, на секунду задержавшись в нем, выплескивается через раздробленный подбородок. Он застонал, но от этого боль в размозженной челюсти и пробитом черепе только усилилась, сознание оставляло его.
