Галина Вайпер - Синяя звезда
– И что же мне делать? – простонала я. – Никак не могу привыкнуть…
– Глаза-то не закрывай, раз разбудили, обратно не заснешь, – смутно посоветовала она. – Попала на путь, теперь свернуть не получится. Голову подними и иди до конца, что тебе еще остается делать? Или так и будешь трястись без остановки?
– Не могу я с собой справиться, – пожаловалась я. – А ветер? Я его боюсь…
– Чем ветер страшнее течения? Только тем, что ты его видела, а силу судьбы не разглядеть? Перемены рядом, вот ветер и толчется поблизости, чтобы подхватить тебя вовремя. Все одно к одному. Ты хоть сама-то понимаешь, чего именно боишься?
– Всего боюсь, – охнула я.
– Так не бывает, – вздохнула Шуба. – Сядь и подумай, чего ты на самом деле боишься. Когда сообразишь, приходи, поговорим, может, чего вместе и надумаем.
Аккуратно, не торопясь, я бережно сложила задушевную подругу, спрятала за подушку. Не хотелось покидать уют сумеречной тишины, здесь было так спокойно. Только Романа не хватало, поэтому я отправилась на его розыски.
В рубке, кроме Гены, сидели и курили Юрик и тихий Коля. Все трое улыбнулись мне: Гена с удовольствием, Юрик мрачно, а Коля – слегка заискивающе. Я выкурила с мужиками сигарету, потрепалась на необязательные темы вроде грядущей погоды и сомнительных видов на последние грибы, после чего выпорхнула на палубу. Обежав вокруг рубки, Романа так и не нашла. Где же он, может, наверху? Резво осилив трап, я немедленно затормозила и притаилась.
Роман сидел в обнимку с Фордом, они мирно беседовали. Пес был, видимо, настолько счастлив тем, что хозяин снизошел до него, что даже не заметил моего появления. Тихо присев на корточки, я прислушалась. Знаю, знаю, что подслушивать нехорошо. Но некоторые вещи иногда проще подслушать, чем спросить прямо. А уж мужские разговоры о любви прямо-таки созданы для того, чтобы женщины могли иногда немного подслушать. Много ни к чему, уж очень мужские и женские взгляды на любовь различаются.
Мне всегда было трудно смириться с тем, что мужики настолько глубоко прячут свои истинные чувства, поэтому на поверхности у них остается самое примитивное, а сами они выглядят прямо-таки одномерными, если не стянутыми в одну, строго определенную точку. Или их общество собратьев по полу вынуждает такими казаться? Черт их знает, я, в общем, привыкла, что они именно такие. Но иногда хочется большего…
Ладно, так о чем они там?
– Тебе голова мешает, – процедил Форд. – Мне проще, я больше на чувства полагаюсь.
– Дело не только в голове, – задумчиво заметил Роман. – Ты не обременен нормами морали. И вообще ходишь без штанов.
– Толку-то мне с того? – возразил Форд. – Без штанов, зато в ошейнике.
Роман сочувственно погладил пса, тот уткнулся носом ему в бок.
– Люблю я тебя, – глухо пожаловался он. – А тебе она нужнее.
– Не ревнуй, я ведь тебя тоже люблю, – сказал Роман.
– Да, – сердито буркнул Форд. – Как любимые ботинки. А вот ее ты любишь так же, как я тебя, только сильнее.
– Тебе проще, – Роман печально усмехнулся. – Секс отдельно, любовь отдельно.
– А в результате я сижу здесь на привязи, – скорбно сообщил пес, – и ни секса, ни любви. И никаких надежд ни на то, ни на другое!
– Ни любви? – удивился Роман. – Разве я не сижу сейчас с тобой рядом?
– Посидишь и уйдешь, – грустно шевельнул хвостом Форд. – У тебя хоть надежды есть…
Этак они скоро совсем затоскуют, а мне и самой тошно. Я тихо стукнула башмаком. Оба обернулись, Форд, поганец этакий, подпрыгнул и бешено замолотил хвостом, Роман улыбнулся.
– Вот и наша соня… Последний шлюз прошли, к ночи доберемся до моря.
Довольная рожа Форда умильно уставилась на меня.
– Я по тебе соскучился!
Так я тебе и поверю, бесстыжие твои глаза! По мне ты соскучился, как же… Небось, хочешь, чтоб я тебе опять воротник расчесывала, кайфолов чертов. Фиг тебе, ясно? Не буду чесать, валенок ты мохнатый!
Роман подошел ко мне, поинтересовался:
– Сдается мне, Оля, ты не в духе. Что-то не так?
Я пожала плечами. В духе, не в духе… Все не так, а куда денешься? Я привязана к своей дороге, как Форд к лееру. Меня тащит по ней, а я, ничего не соображая, даже не сопротивляюсь.
Роман наклонился, чтобы заглянуть мне в лицо, после чего поделился результатами своих наблюдений:
– Настроение явно ниже среднего…
Я вздохнула. Тоже мне, великий психолог. И зажмурилась, потому что на меня нахлынуло острое ощущение своей беззащитности, незащищенности от судьбы. Как сморщенный воздушный шарик, из которого вышел воздух, брошена за ненадобностью на дорогу своей собственной жизнью. Никому не нужная, не интересная ни себе, ни людям, сама потерявшая любопытство ко всему в безуспешной попытке разобраться в себе. Еще немного – и разревусь от жалости к себе. Нет, ни за что!
Роман взял меня за плечи, прижал к себе, погладил по голове, как маленькую девочку. И тут я все-таки расплакалась почище той самой девочки, горькие слезы лились из меня, полные яда ненависти к себе, такой разбитой и раздавленной чем-то непонятным, чем-то таким, с чем я никак не могла справиться.
До сих пор в моей жизни все было так, как хотелось, хоть и в ограниченных пределах дома, работы и узкого круга оставшихся друзей. В этих рамках я была хозяйкой самой себе, а сейчас? Что меня тащит, куда несет, за что мне все это? Почему я не в состоянии противостоять этой непонятной силе? Почему не могу все бросить и уйти, вернуться к прошлой размеренной, привычной жизни? Что держит меня на этом чертовом корыте, кроме многообещающих глаз очередного мужика, который в конечном итоге вполне может оказаться таким же, как и все остальные?
Нет прекрасных принцев, нет, третьего не дано, не бывает! Проклятая жизнь обыденна и безразлична, плевать ей на мою душу, раздираемую несбыточными желаниями.
Почему золотая пыльца эльфа исполнила желания этих двоих, а мое – нет? Господи, за что мне все это? Я всего лишь хотела быть счастливой, а у меня никак не получается! Как прав был Ванька, ох прав, с неба так больно падать.
– Оль, – замученным голосом произнес Роман, – пойдем, погуляем…
– Где? – мерзким тоном поинтересовалась я у его промокшей от моих слез рубахи. – С борта на борт или в трюм и обратно?
– Давай пикник устроим, – он снова погладил меня по голове. – Я здорово устал безвылазно болтаться в этой коробке. Сядем в лодку, доберемся до места ночевки. Пока судно доползет до нас, мы от них от всех отдохнем.
Я шмыгнула носом. Идея привлекательная, ничего не скажешь. Мне проклятая коробка тоже изрядно осточертела. Роман продолжал развивать пленительные перспективы:
– Костер разведем, посидим, потреплемся…
