Джон Карр - Бесноватые
Так он отыскал Пег.
Джеффри кинулся на мост. Он увидел, как девушка раскрыла навстречу ему объятия. Со стороны ротонды – теперь уже совсем близко – неслась задумчивая мелодия, в которой слышалось звучание струн и пение валторн. И в этот момент за его спиной, ярдах в десяти от него, прозвучал пистолетный выстрел.
Как будто невидимый кулак ударил по колонне в виде подпорки крыльца в деревенском доме, прямо над их головами. Пег вскрикнула и, мгновенно отбежав в тень, бросилась на пол. Краем уха Джеффри слышал, как грохнулся на землю поднос, выпавший из рук миссис Пилбим, как покатились чашки и тарелки. Стукнулись об пол ножны его шпаги и пистолет, который он пытался высвободить из-под камзола. Джеффри перекатился через спину и поднялся на колени.
Наступила тишина, нарушаемая только дыханием Пег. Ни шороха не раздавалось снаружи. Никто не произносил ни слова.
Луна стояла почти над головой, так что в павильоне было совсем темно. Это строение, открытое со всех сторон, насквозь продувалось ветром: дубовая стенка павильона не доходила даже до пояса, а выше начинались колонны, поддерживающие крышу в китайском стиле. Джеффри встал во весь рост и оглядывал берега канала, отделенные от них серебристой водой.
По-прежнему было тихо. Миссис Пилбим убежала по дорожке в свой коттедж. Ни звука не раздавалось вокруг, даже потревоженные птицы на деревьях и те молчали.
Потом Джеффри и Пег снова начали шептаться, и этот разговор Джеффри запомнил на всю жизнь.
– Джеффри…
– Только не вздумайте встать!
Жизнь, которая не упускает случая подшутить над человеком в самые патетические минуты, лишила Пег сил, когда та то ли лежала, то ли сидела на полу, прислонясь к стулу. Обруч на юбке сдвинулся, и из-под платья чрезвычайно нелепо торчали ноги. От такого позора слезы выступили на глазах девушки и сверкали сквозь отверстия в маске. Когда она попыталась подняться, левая рука Джеффри обняла ее за плечи.
– Оставайтесь на месте. Из пистолета дубовую стенку с такого расстояния не прострелить. Вы видели, кто стрелял в нас?
– Нет, нет, нет! Я… я видела вспышку рядом с деревом на тополевой аллее. Кто мог это сделать? И зачем?
– Я думаю, это был некий майор Скелли, друг Хэмнита Тониша… и госпожи Крессвелл.
– Чего же он прячется? Почему не покажется или не подаст голос?
– Достойный майор надеется напугать или спровоцировать нас; пусть надеется, Пег. Предоставим ему действовать первым.
– А нельзя нам убежать отсюда?
– Только по мостику или по воде вброд. Мы будем отличными мишенями. А у него было время перезарядить пистолет.
– Но ведь и у вас…
На этот раз его рука зажала ей рот.
– Хочу напомнить вам, сударыня, что вода – хороший проводник звука. – Он снова обнял ее обнаженное плечо. – Оставайтесь на месте! Слышите?
– Не буду. У меня платье испачкается. Пол грязный. Чай пролит, вино, бисквиты накрошены!
– Это ужасно! Но лучше запачкать зад, чем получить пулю в голову.
– Господи всемилостивейший, – зашептала Пег, обратясь к крыше павильона, – ну до чего же обходителен этот человек! И чего уж мне было прямо не полюбить какого-нибудь боцмана с баржи на Темзе!
– Никаких жестов! Опустите руку. Она у вас… как у Венеры на картине. Могут заметить. И снимите эту маску: хрусталь притягивает свет. У вас плащ с собой?
– Да, он здесь, на столе.
– Прикройтесь им. Ваше платье почти все светлое.
Ни к маске, ни к плащу Пег даже не притронулась. Но когда она увидела, как он озирается, пряча пистолет за спину, голос ее задрожал.
– Джеффри, что вы собираетесь делать?
– Скрестить с ним шпаги я не могу. Но про пистолет он может не знать. Если заставить его выстрелить, чтобы он еще раз промахнулся…
– Как! Неужели вы застрелите его из укрытия?
– С удовольствием бы застрелил. Но в темноте и с такого расстояния ни за что не попасть. Он ведь не попал. Нужно, чтобы он подошел поближе.
– Отойдите от двери! И не лезьте на мост, под лунный свет! О Господи! Вечно эти идиоты, которые ничего не боятся…
Джеффри чуть двинулся вперед. Он ожидал выстрела из-за деревьев, но вместо этого по спине его хлестнул гневный шепот, от которого у него выступила испарина. Так же тихо стояли деревья, неслась музыка из ротонды, покачивались привязанные лодки. Он вновь отошел в тень, где на него вылился вулкан приглушенной брани.
– Только не подумайте, что я опасаюсь за вас, мистер Уинн. И не прикидывайтесь, что делаете это ради меня. Разве когда-нибудь, нуждаясь в помощи, я ее получила?
– Глаза бы мои не глядели… в ваши прекрасные глаза, Пег.
Она сорвала маску и взглянула на него. Сейчас, окончательно освоившись с темнотой, он вдруг более, чем когда-либо, ощутил ее близость.
– Ну что ж, вместилище глупости, слушайте, что я вам скажу. Вся беда в том, что я слишком сильно любил и люблю вас.
– Разве нельзя было сказать мне об этом?
– Вот я и говорю. Молчите и слушайте. Вчера вечером я решил совершить ограбление, а если понадобится, и убийство. И только вы помешали мне, появившись в доме старухи. Сегодня утром я совершил-таки кражу, вернее, подумал, что совершил, для того чтобы иметь возможность предложить вам роль моей жены, столь неподходящую для вас.
– Вы ограбили? Но кого?
– Я же сказал, что только подумал, будто совершил это ограбление. Я думал так до тех пор, пока не обследовал содержимое резного сундука с пергаментами. И кого я мог ограбить, кроме покойницы Грейс Делайт?
Не переставая озираться, бросая время от времени взгляд на берег канала, он наклонился к Пег и зашептал:
– Вы не видели картину, на которой она изображена в молодости – вся увешанная бриллиантами. Вы не знали, что ее муж был краснодеревщиком. Вы не могли догадаться, в какой бедности – полной, настоящей – она прожила всю свою жизнь. Но вы это почувствовали. Об остальном я – так или иначе – вам рассказывал. Мой дед извел на нее все свое состояние. Он повесил на нее половину сокровищ Голконды. Если эти драгоценности спрятаны где-то в комнате, подумал я, то только в двойном дне сундука, под пергаментами.
– Джеффри, но я-то тут при чем? Умоляю, скажите, при чем тут я?
– Помолчите, ладно?
– Но…
– Как мы убедились, кто-то вполне мог влезть в окно, выходящее на Темзу, с тротуара на Лондонском мосту, убить и ограбить Грейс Делайт. Именно это и сделал убийца незадолго до того, как мы вошли в дом. Убив ее…
– Как?
– Убив ее, говорю я, преступник либо услышал, что кто-то идет, либо просто не смог найти драгоценности и решил прийти еще раз. Как я вам говорил, судя по пыли на внутренней кромке крышки, сундук не открывали и не двигали.
