Светлана Крушина - Тьма... и ее объятья
И вдруг все закончилось. Лючио отстранился и откинулся на спинку водительского кресла. Инстинктивно прикрыв грудь рукой, не до конца еще очнувшись от сладостного наваждения, Агни посмотрела на него и немного удивилась его спокойному виду. Ни следа румянца не было на его бледных щеках, тогда как она сама вся горела. Он повернул голову и посмотрел на нее долгим взглядом, от которого Агни содрогнулась, но не от страха, а от удовольствия. Этот взгляд обещал ей гораздо большее наслаждение, нежели то, что она испытала сегодня. Агни поймала себя на мысли, что готова сама снять с себя оставшуюся одежду, лишь бы получить обещанное немедленно. Ее руки сами поползли к ремню джинсов, но Лючио накрыл ее ладонь своей.
— Тебе пора домой, — сказал он.
— Нет, — сказала Агни, придвигаясь к нему. — Я не хочу. Можно мне остаться с тобой?
Лючио улыбнулся.
— Не сегодня, милая, — он провел пальцем по щеке Агни, и его легкое прикосновение вновь отозвалось в глубине ее тела уколом острого наслаждения. — Тебе действительно пора. Оденься, пожалуйста.
Агни повиновалась. Он смотрел, как она одевается, и его взгляды казались Агни мягкими ласкающими касаниями. Кто же он, этот невозможный человек?
Они уговорились встретиться назавтра в том же кафе. Ночью Агни почти не спала. Ей казалось, что кровь ее превратилась в раскаленную лаву, и жгла невыносимо. Агни не знала, чем и как охладить этот жар. Ничего подобного с ней еще не случалось. С ужасом она думала, как переживет завтрашний школьный, бесконечно длинный день. Но ей по-прежнему не приходило в голову, что с ней творится что-то плохое или неправильное, и что нужно обратиться к кому-нибудь за советом. Впрочем, идти ей все равно было не к кому: с матерью Агни ни за какие блага мира не стала бы делиться своими переживаниями, а отцу было не до нее.
* * *Моя, она моя, думал Лючио со спокойным удовольствием, ленивыми движениями рулевого колеса направляя машину по ночным улицам. Я почти заполучил ее, еще одно небольшое усилие, и она сама упадет мне в руки, как спелый плод, наливное яблочко. Я мог бы уже сегодня довести дело до конца, но хочется немного растянуть удовольствие. Эта девочка настоящий лакомый кусочек: такая юная, такая чистая, такая сладкая! И такая слабая, и так не похожа на своего отца. Вот это, пожалуй, жаль. Будь в ней больше сходства… Ах, Кристо, я помню твое белое, сильное тело так хорошо, словно мы только вчера расстались. И хотя я никогда не хотел обладать тобою, как любовником, мне доставила бы некоторое удовольствие мысль, что, лаская твою дочь, я одаряю ласками тебя. Раз уж я не могу тебя вернуть… Это было бы интересно, пожалуй. Впрочем, ты все равно не понял бы меня. Тебе никогда не доставало воображения.
Однако, продолжал размышлять Лючио, мягко подправляя руль, нужно следить, чтобы не заиграться, растягивая удовольствие. Как бы не забыться. Слишком долго тянуть тоже нельзя. Агни, сладкая Агни должна стать моей… нет, нашей. Ее кровь должна быть достаточно сильна, если она хоть что-то унаследовала от Кристо. Я запрещал себе думать о ней раньше, превращение человека младше шестнадцати лет — бред, убийство почти наверняка, — но теперь, пожалуй, пора. Странно, что Кристо так мало заботится о ней, гораздо больше его волнует Илэр. Конечно, это же сынок его ненаглядного Френе… С которым, между прочим, тоже все отнюдь неясно. Кровь Илэра… в ней есть что-то странное, она не дается мне, в ней есть какая-то сила. Никогда такого не видел. Адриен был обычный человек, Лорена слаба, так откуда что взялось? Неужели произошли какие-то мутации? Или же…
Мысль, пришедшая Лючио в голову, была так неожиданна, что он вздрогнул, сжал пальцы на рулевом колесе и сильнее надавил на педаль газа. Почему он не подумал об этом раньше?
…Лорена вскочила и отпрянула в угол, когда Лючио без стука ворвался в ее спальню. Она хорошо знала, каким милым и обаятельным он может быть, но он мог быть и страшным. Теперь он был страшен. В его глаза жутко было смотреть, и Лорена, дрожа, уставилась на свои ноги. Он часто бил ее, но сейчас, кажется, ей предстояло вынести кое-что похуже побоев. Лючио стремительно подошел к ней, схватил за подбородок и заставил смотреть в лицо. В глазах у нее потемнело, ноги ослабели, и Лорена упала на колени перед своим мучителем. Его мягкий рот кривился в злобной гримасе, лицо смялось, как лист бумаги.
— Отвечай мне, — велел он тихим голосом, похожим на шипенье змеи, — отвечай правдиво, иначе пожалеешь! От кого ты родила своего сына?
Лорена смотрела на него с нескрываемым ужасом.
— Что ты такое спрашиваешь, Лючио? Разве ты не знаешь? Его отец — Адриен, и я…
— Ты спала с нами обоими! — перебил ее Лючио яростно, повысив голос. — С обоими! От кого ты родила: от Френе или… от меня?!
Лорена длинно всхлипнула и вдруг порывисто обняла его ноги.
— Я не знаю! Клянусь, Лючио, не знаю! По срокам отцом мог быть как ты, так и Адриен. Но мальчик был самый обычный, и я подумала, что…
Лючио грубо оттолкнул ее и несколько раз прошелся по комнате туда и сюда. Лежа на полу, Лорена со страхом следила за ним.
— Не может быть! — бормотал Лючио. — Не может быть! Разве возможна подобная мутация? Если бы он был носферату, я бы увидел это. В его возрасте кровь уже должна дать о себе знать! Неужели все-таки мутация? Черти бы побрали этого Френе! Куда он запрятал свои записи? Напрасно я отпустил сегодня девчонку Кристо, будь она тут, он шевелился бы скорее, — он еще несколько раз пересек комнату и остановился. — А что наш гость сегодня? — спросил он обычным голосом. — Жив, здоров?
— Он ничего не ест, — едва слышно ответила Лорена. — И не встает с постели.
— Решил уморить себя голодом? Дай мне лампу, Лора, я хочу поговорить с ним.
Поднимаясь по лестнице, Лючио прислушивался к себе. Детей у него, за всю долгую жизнь, никогда не было. Но как он ни старался, так и не понял, какие чувства вызывает у него мысль о возможности обретения взрослого сына.
В комнате было темно и тихо. Илэр, вытянувшись, лежал на постели, глядя в темноту раскрытыми глазами, и не дрогнул ни единым мускулом, когда Лючио подошел и склонился над ним. Его тонкое, нежное лицо казалось похудевшим и измученным. Красивый мальчик, еще раз отметил про себя Лючио. В нем нет ничего от Адриена Френе, кроме упрямства… а от меня? Есть ли у него сходство со мной? Лючио пристально вгляделся в лицо юноши. Нет, не разобрать, слишком многое он унаследовал от Лорены: эти глаза, эти нежные черты, эти мягкие, с серьезной складкой, губы. Какого черта мне показалось недавно, что он — вылитый Адриен? Ничего подобного.
Но что с ним творится? Неужели он уже сломался? Не может быть.
