1Уильям Ходжсон - Дом на краю
Постояв в задумчивости, я перевел взгляд на окно кабинета. Лучи восходящего солнца освещали пятно копоти в нижнем углу, пятно странным образом переливалось от зеленого к красному. Несомненно, это было еще одно доказательство. И вдруг в моем воображении возникло ужасное Существо, виденное прошлой ночью. Я снова посмотрел на пса и понял, отчего у него на боку ужасная рана. Итак, все, что я видел прошлой ночью, было правдой. Мне стало нехорошо. Пеппер! Тип! И еще этот бедный зверь! Я снова посмотрел на пса: он зализывал рану.
«Бедное животное!» — пробормотал я и нагнулся, чтобы потрепать его по голове. Он поднялся на ноги и стал нюхать и лизать мою руку.
Меня ждали другие дела, и я пошел к себе.
После обеда снова пошел посмотреть на пса. Он лежал тихо и не собирался выходить из конуры. От сестры я знал, что он сегодня ничего не ел. Сообщая мне об этом, она выглядела озадаченной, но явно не подозревала ни о чем дурном.
День прошел без событий. После чая я опять пошел проведать пса. Он казался угнетенным и беспокойным и даже не вышел из конуры. Прежде чем запереть на ночь все двери, я отодвинул его конуру от стены, так чтобы иметь возможность видеть ее ночью из маленького окошка. Мне приходило в голову перевести его на ночь в дом, но, подумав, я решил оставить его на месте. Нельзя сказать, что в доме хоть сколько-то безопаснее, чем в садах. Пеппер был в доме, и все же…
Сейчас два ночи. С восьми часов я наблюдаю за конурой из маленького торцевого окошка в кабинете. Но ничего не произошло, а я слишком устал, чтобы наблюдать дальше. Нужно пойти и лечь…
Против обыкновения, я долго мучился бессонницей, но к утру все же заснул и проспал несколько часов.
Проснувшись довольно рано, я после завтрака проведал пса. Он вел себя спокойно, но не хотел общаться и отказывался выйти из конуры. Жаль, что поблизости не было никакого ветеринара, я бы показал ему беднягу. Весь день пес не ел, но ему явно хотелось пить, он жадно лакал, и, увидев это, я успокоился.
Наступил вечер, и я отправился в кабинет — собирался следовать своему прежнему плану и наблюдать за конурой. Дверь, ведущая в сад, была надежно заперта на засов. Хорошо, что окна забраны решетками…
Минула полночь. Пес молчал. Сквозь торцевое окно можно было смутно различить очертания конуры. Пес задвигался, я услышал звяканье цепи. Я быстро выглянул в окно. Пес беспокойно пошевелился снова, и я заметил в конуре небольшое пятно яркого света. Оно пропало, пес опять зашевелился, и снова стал виден свет. Я был озадачен. Пес лежал тихо, и мне было отчетливо видно светящееся пятно. Его форма показалась мне знакомой. Подумав, я понял, что оно похоже на пятипалую ладонь. Рука! Я вспомнил очертания страшной раны на боку животного. Очевидно, я вижу эту рану: она светится по ночам… Почему? Шли минуты. Я обдумывал это новое явление…
Вдруг далеко в садах послышались звуки. Меня бросило в дрожь. Звуки приближались. Топ-топ-топ. По спине у меня побежали мурашки. Пес шевельнулся в конуре и испуганно взвизгнул. Наверное, он повернулся, потому что мне больше не было видно его светящейся раны.
В садах снова стало тихо, я со страхом прислушался. Прошла минута, другая, затем я снова услышал те же звуки. Шаги раздавались совсем близко, похоже, они приближались по посыпанной гравием дорожке. Осторожные и размеренные, они замерли у дверей, я поднялся на ноги и затаил дыхание. Дверь слабо звякнула — засов потихоньку поднимался. У меня зазвенело в ушах, а голову словно сдавило…
Громко звякнув, засов упал в запорную планку. От этого звука я пришел в себя, потрясенный и ошеломленный. Я долго стоял в тишине, которая становилась все ощутимее. Колени у меня задрожали, и я вынужден был сесть.
Не знаю, сколько прошло времени, ужас, овладевший мной, начал проходить, но я продолжал сидеть. Такое впечатление, будто я потерял способность двигаться. Я ощущал странную усталость, меня клонило в сон. Глаза то и дело закрывались, я то засыпал, то просыпался.
Через некоторое время я в полусне заметил, что одна из свечей оплыла, а когда проснулся снова, в комнате было темно, горела лишь одна свеча. Сумрак несколько беспокоил меня. Ужас пропал, а единственным моим желанием было спать, спать, спать.
Вдруг, хотя никакого шума не было, я пробудился — совершенно. Я отчетливо ощущал близость некоей тайны, некоего ошеломляющего присутствия. Воздух был буквально насыщен ужасом. Я сидел, съежившись, и напряженно прислушивался. Но пока не раздавалось никаких звуков. Мертвая тишина, как будто сама природа умерла. Затем давящее безмолвие было нарушено негромким таинственным воем ветра, который пронесся вокруг дома и стих вдалеке.
Я обвел взглядом полутемную комнату: от больших часов в дальнем углу падала темная длинная тень. Секунду я смотрел на нее в испуге, затем увидел, что там ничего нет, и вздохнул с облегчением.
У меня мелькнула мысль, почему бы не покинуть этот дом — дом тайн и ужасов? Словно в ответ, перед моим мысленным взором возникло дивное Море сна — где мне и ей дозволено было встретиться после стольких лет разлуки и печали, и я понял, что останусь здесь, что бы ни случилось.
За торцевым окном стояла мрачная темная ночь. Повернувшись, я взглянул в правое окно, охнул и подался вперед, с испугом глядя на фигуру за окном, у самой решетки. Там неясно виднелось огромное свиное рыло, над которым пылало пламя зеленоватого оттенка. Это было существо с арены. Из подрагивающего рта беспрерывно капала фосфоресцирующая слюна. Взгляд был устремлен внутрь комнаты, выражение глаз непроницаемое. Я сидел, застыв на месте.
Существо начало двигаться в моем направлении. И вот его морда напротив меня. Два громадных нечеловеческих и в то же время человеческих глаза вперились сквозь темноту прямо в мое лицо. Я холодел от страха, но тем не менее осознавал все совершенно отчетливо и даже отметил, что морда чудовища заслоняет отдаленные звезды.
Новый, незнакомый доселе ужас охватил меня. Против воли я поднялся со стула. Какая-то сила понесла меня к двери, ведущей в сады. Хотел остановиться, но не мог: сила, которой невозможно было противиться, влекла меня, и я медленно шел вперед, не желая того и сопротивляясь изо всех сил. Беспомощно обведя взглядом комнату, я остановился на окне. Свиная морда исчезла, а я снова услышал осторожное топ-топ-топ. Шаги остановились за дверью — за дверью, к которой меня притягивало…
Наступила недолгая напряженная тишина, затем послышался звон осторожно поднимавшегося засова. Я ощутил отчаяние: нельзя больше делать ни шагу. Попробовал вернуться, но на меня словно давила сзади невидимая стена. В ужасе я громко застонал, и звук собственного голоса показался мне страшен. Снова звон засова, от которого меня бросило в дрожь. Я изо всех сил пытался задержаться, попятиться, но безуспешно…
