Птичье гнездо - Джексон Ширли

– Ты говорила.

– Он меня ужасно разозлил. Но да – он рассказал мне об остальных.

– А он не сказал, смогу ли я… выздороветь?

– Смотря что понимать под «выздороветь», – осторожно ответила Морген.

– Стать такой, как прежде.

– Не сказать, чтобы прежде ты была здорова… – Морген не знала, что говорить. Она не сомневалась, что в сложившихся обстоятельствах самые логичные, самые разумные заверения таят в себе самую большую опасность, а она очень не хотела снова напугать Элизабет. При мысли, что, возможно, Элизабет говорит гораздо свободнее и почти без запинок, потому что впервые за долгое время тетя проявила к ней нежность, Морген ощутила почти физическую боль. – Я хочу, чтобы ты выздоровела по-настоящему, – неловко проговорила она и вдруг заметила, что племянница смотрит на нее глазами, полными слез. – Что я такого сказала?

– Просто… – Элизабет как будто гладила рукой поверхность воды. – Он сказал, что, когда я выздоровею, мы все – Бетси, Бет и остальные – снова будем жить вместе. Он сказал, что я одна из них. Не сама по себе, а одна из нескольких. Он сказал, что снова сделает из нас одного человека.

– И? – Морген не знала, стоит ли Элизабет задумываться о своем состоянии, говорить о нем, пусть даже так сбивчиво. Не должна ли Морген ее остановить? – Почему бы просто не подождать? А там видно будет, – с надеждой предположила она.

– Пойми, я всего лишь одна из них, часть от целого. Я думаю, чувствую, разговариваю, гуляю, вижу, слышу, ем, принимаю ванну…

– Ну, хорошо, допустим. Что тебе не нравится? Я тоже все это делаю.

– Все это происходит в моем сознании. – Элизабет говорила очень медленно, словно нащупывала верный путь. – А когда он сделает из нас новую Элизабет Ричмонд, у нее будет свое сознание. Это она будет думать, есть, слышать, гулять и принимать ванну. Не я. Может, я и буду ее частью, но только я не буду этого знать, а она – будет.

– Не понимаю.

– Если думать и знать будет она, значит, я вроде как… умру?

– Послушай меня, – начала Морген и тут же замолчала, представив, каково это – исчезнуть насовсем. В конце концов, отбросив сомнения, она с уверенностью продолжила: – Послушай меня, детка. Я не знаю, что из этого выйдет, и ты тоже не знаешь. Ты просто верь, что все образуется.

– Наверное, ты права. – Элизабет с трудом выбралась из ванны и взяла у Морген полотенце, которое та для нее приготовила. Затем вытащила пробку и стала вытираться. Надев халат и тапочки, она добавила: – Зато она будет здоровой, и с ней у тебя не будет хлопот.

– Я не буду об этом думать, и ты не думай, – ответила Морген.

Но Элизабет уже исчезла, уступив место Бесс.

– Что ты здесь делаешь? Ни на минуту не можешь меня оставить?

– Я пришла наполнить тебе ванну.

– Ну так наполняй. Я не возражаю.

– А ты не боишься, что я тебя утоплю?

– Так тебе деньги не получить. – Бесс повернулась и, перегнувшись через край ванны, включила воду. – Можно я возьму твою соль?

– Пожалуйста, сколько угодно, – только и смогла ответить ошарашенная Морген.

Бесс насыпала в ванну соли и залезла сама, отдав Морген халат. Она тщательно терла себя мочалкой и без умолку болтала.

– Очень мило с твоей стороны, Морген. Знаешь, нам ничего не мешает быть друзьями, даже если я получу деньги. Может, я иногда говорю что-то, не подумав, но ведь и с тобой такое случается, и, если я иду на уступки, ты тоже должна. И потом, я стану богатой, а богатство в моем представлении – большая ответственность, и я уже не смогу, как прежде, обижаться и злиться на людей, даже на тебя. Человек в моем положении должен со всеми держать себя ровно – ни врагов, ни друзей. Если кто-то называется твоим другом, это только из-за денег…

– Что правда, то правда, – охотно согласилась Морген. – В твоем положении осторожность никогда не бывает лишней.

– Вот именно. Морген, я тут подумала – я хочу купить тебе что-нибудь, отплатить за то, что все эти годы ты заботилась обо мне. Скажем, перчатки или набор платков. Что бы ты хотела?

– Мне нужна новая пилка для ногтей, – задумчиво произнесла Морген. А вообще – на твой выбор.

Бесс встала, вылезла из ванны и, подождав, пока Морген найдет ей сухое полотенце, начала вытираться.

– Что-нибудь на память. Мы ведь не сможем часто видеться, когда я получу деньги. Я буду слишком занята – благотворительность, покупки, всякие дела.

Глубоко вздохнув, Морген поднялась с табурета.

– Пожалуй, я все-таки тебя утоплю. Это лучше, чем новые перчатки.

Как Морген и предполагала, стоило ей приблизиться, Бесс исчезла, и вот уже Бет развязывала пояс халата, только что завязанный Бесс.

– Ты пришла посмотреть, как я принимаю ванну? – обрадовалась она. – Как это мило, дорогая тетя Морген.

– Я пришла включить воду, – без улыбки ответила Морген. – Подумала, ты будешь лучше спать после горячей ванны.

– Дорогая моя. – Бет попыталась поцеловать тетю, но та ловко увернулась и, наклонившись над ванной, пустила горячую воду.

– И не забудь добавить соль.

– Соль? Для меня? Какая же ты славная, Морген.

– Вовсе нет.

Сев обратно на табурет, Морген в оцепенении наблюдала за племянницей. Бет наполнила ванну, забралась в нее и принялась медленно намыливать и тереть мочалкой шею, ноги, руки, уши – все то, что до нее так старательно мыли Элизабет и Бесс.

– Как приятно принять ванну, – заметила Бет, проткнув пальцем мыльный пузырь. – Как здорово я придумала.

– Горячая ванна помогает расслабиться на ночь.

– Мне нравится, когда ты сидишь со мной, пока я принимаю ванну, – как раньше.

– О, сколько раз я вот так сидела с тобой…

– Мне теперь редко удается с тобой поговорить. – Бет посмотрела на тетю своими большими невинными глазами. – А мне так хочется, тетя Морген, хочется, чтобы мы были ближе, ведь я так тебя люблю. Мы могли бы стать… м-м… друзьями.

– Друзьями, – повторила Морген.

– Я буду о тебе заботиться, если позволишь. Нам с тобой будет так весело.

– И правда. Отныне постараемся больше времени проводить вместе.

Среди мыльной пены Морген разглядела блеснувшие в глазах племянницы слезы.

– Ты меня не любишь, – жалобно проговорила Бет. – Никто меня не любит. На всем белом свете у меня нет ни одного друга, потому что я никому не нужна, даже собственной тете.

– Я дала тебе свою соль для ванны, – возразила Морген.

Всхлипнув, Бет вытерла пену с лица и встала.

– Не хочу больше. Я слишком несчастна, чтобы нежиться в ванне.

– Все равно ты уже чистая, – без тени сочувствия заявила Морген.

К тому времени, как Бет спустила воду и облачилась в халат, к ней вернулась прежняя наивность.

– Но тетя, милая, мы ведь должны купить тебе какую-то одежду, – были ее последние слова.

Бетси, чистая и благоухающая, повернулась к тете и в шутку поклонилась.

– Ну что, все помыли за ушами?

Морген наконец засмеялась.

– Бетси, девочка моя, пойдем вниз, выпьешь с тетей бренди.

– Не могу, мне надо принять ванну.

– Господь Всемогущий! Я с ума сойду – опять смотреть, как ты моешь ноги. Неужели нельзя пропустить один вечер?

– Нет, что ты. Что подумают остальные?

– А разве, – полюбопытствовала Морген, остановившись в дверях ванной, – Бесс не всегда знает, что делают остальные?

Бетси помотала головой, из насмешливого ее лицо сделалось недоуменным.

– Раньше знала, но в последнее время Бесс не лучше остальных. Поэтому она так боится, – пояснила Бетси и принялась скакать по мокрому полу.

– Бетси, это ты придумала – с грязью? – отчетливо произнося каждое слово, спросила Морген.

– С грязью? С какой грязью? – Бетси оглядела себя и с довольным видом заявила: – Никакой грязи.

– Ну да. Буду ждать тебя внизу, детка. Вымойся хорошенько.

Пока Морген спускалась по лестнице, дверь ванной открылась, и Бетси крикнула:

– Морген, можно я высыплю остатки соли? Тут совсем немного.