Птичье гнездо - Джексон Ширли

– Да?

– Ты не могла бы подойти на минуту?

Бесс вошла в гостиную, щуря глаза, чтобы лучше видеть в полумраке.

– Что с тобой? – В голосе племянницы не было грубости, но и заботы Морген в нем не почувствовала.

– Легкое недомогание, – спокойно ответила Морген. – Трепет живого существа при виде смерти, отречение от земных забот перед лицом святости. Я решила, что сегодня ты приготовишь ужин.

– Сходи в ресторан. Я уже поужинала.

– С кем это?

– Не твое дело.

– Кто-то ведь заплатил за ужин. – Морген приподнялась в кресле. – Ты опять лазила ко мне в сумочку?

– Конечно, нет. – Немного помолчав, Бесс нехотя добавила: – Раз уж тебе непременно надо знать, я нашла старую копилку.

Морген рассмеялась и, включив лампу на столике рядом с креслом, сказала:

– Бедняжка. Можешь ужинать где угодно. В следующий раз скажи – я дам тебе пару долларов.

– Ты даже не представляешь, как я однажды с тобой поквитаюсь, – медленно проговорила Бесс, с ненавистью глядя на Морген. – Не представляешь, что я вытворяю с тобой в мыслях. Когда я получу свои деньги и мне больше не придется жить здесь, я буду делать с тобой ужасные вещи.

– Валяй, – ответила Морген, не впечатленная угрозами. – По-моему, дорогуша, ты неплохо поупражнялась на холодильнике.

– На каком холодильнике? – невинно переспросила Бесс.

– Знаешь, что мне следовало бы сделать? – Морген откинулась в кресле, чтобы лучше видеть племянницу. – Ткнуть тебя носом в этот холодильник. Или всыпать тебе по первое число.

– Ты не посмеешь, – заявила Бесс, делая шаг назад.

– Еще как посмею, – искренне удивившись, заверила ее Морген. В этой жизни было очень мало такого, чего Морген не посмела бы сделать, не считая, конечно, обстоятельств, в которых она, по счастью, не оказывалась. – Я буду поступать так, как захочу, с тобой или с другими.

– Мне все равно, как ты будешь поступать с другими. Когда я найду адвоката…

Морген снова рассмеялась, так искренне и безудержно, что на глаза навернулись слезы и ей пришлось отхлебнуть бренди, чтобы промочить горло.

– То-то будет весело, – проговорила она сквозь смех, – ты ведь даже не знаешь, какой сейчас год. – И Морген жеманным голосом передразнила Бесс: – Дело в том, сэр, что я получу все эти деньги, когда мне исполнится двадцать пять, то есть через несколько месяцев, но я считаю, что мне все еще девятнадцать, и никто не даст мне… Боже правый. – Морген тихо вздохнула. Бесс сверлила ее злобным взглядом. – Так или иначе, – посерьезнев, добавила Морген, – дай мне знать, когда найдешь адвоката, детка, я оплачу его счета.

– Вот бы моя мать была жива и видела, как ты со мной обращаешься.

Морген сердито посмотрела на племянницу.

– Ты, должно быть, забыла, как с тобой обращалась твоя мать. Не смей так говорить, не то я… – Морген не договорила.

Бесс резко превратилась в Элизабет, и теперь та испуганно таращилась на тетю.

– Чего уставилась? – Морген была раздосадована на саму себя за то, что, как всегда, сказала лишнее.

– Ничего. То есть мне, кажется, нехорошо.

– Ну так иди в постель, ради всего святого. – Морген с раздражением отвернулась.

– Можно, я что-нибудь поем?

– Ты ведь поужинала.

Несчастная Элизабет помотала головой.

– Если можно, я сделаю себе сэндвич.

– Пожалуйста. И мне тоже сделай.

Элизабет обрадовалась.

– Я приготовлю тебе что-нибудь вкусное. Думаю, мне нехорошо, потому что я ничего не ела.

Утомленная разговором, Морген взяла журнал, который читала накануне, перед тем, как пришел доктор.

– Смотри не переусердствуй, – бросила она Элизабет и, устыдившись своей грубости, добавила: – Кричи, если понадобится помощь.

– Я справлюсь.

Элизабет деловито удалилась на кухню. Морген хотела было налить себе еще бренди, но передумала. Несколько минут она сидела, вполуха слушая доносившиеся с кухни звуки, а потом, встрепенувшись, сказала себе, что Элизабет уже давно справляется сама и, если Морген не слышит грохота или криков, беспокоиться не о чем. Через некоторое время, различив шаги, она отложила журнал и с предвкушением повернулась в сторону двери.

– Что у тебя там? – спросила Морген, когда племянница вошла с подносом.

Бетси хихикнула, опасно наклонив поднос.

– Ох уж эта Элизабет. Пока разберется, что к чему, можно с голоду умереть. Пришлось помочь. Сэндвичи с сыром и молоко.

– Горчица?

– Если честно, сэндвичи делала она. Я налила молоко.

Морген освободила кофейный столик, Бетси поставила на него поднос и пододвинула себе кресло.

– Знаешь, – сказала Морген, беря салфетку, – я ведь ничего не ела с… Боже! – Она замерла, глядя перед собой, а потом, давясь и издавая жуткие звуки, принялась лихорадочно выковыривать изо рта кусок сэндвича.

– Что такое? – Бетси отшатнулась от столика. – Робин?

Морген швырнула сэндвич через всю комнату, а то, что было во рту, выплюнула в салфетку.

– Дрянь, дрянь, мерзкая дрянь!

Бетси посмотрела на свой сэндвич.

– Да что случилось?

– Грязь, в сэндвиче – грязь. – Морген скривила лицо и отвернулась. – Мне дурно.

– В моем – нет. На, возьми. – Бетси протянула тете свой сэндвич, но та оттолкнула ее руку. – Мне дурно, уходи.

– Морген, дорогая, в чем дело? Тебя что-то расстроило?

– Пошла вон! – взбесилась Морген. – Убирайся, пока я чем-нибудь в тебя не швырнула, гадкая, мерзкая дрянь!

– В самом деле, возьми себя в руки. Бросаешься едой, издаешь кошмарные звуки, прямо как…

– Да уберешься ты наконец? – Морген встала и замахнулась на племянницу. – Лживое чудовище…

– Ты вечно придираешься, – заплакала Элизабет. – Я ничего не сделала.

Морген перевела дух и молчала. Возможно, она твердила себе что-то про разных Морген, только спустя несколько минут она мягко сказала:

– Извини. Я просто расстроилась. Не хотела тебя пугать, детка. Пойдем, уложу тебя в постель.

Приободрившись, Элизабет пошла за тетей.

– Скорее бы лечь, – сказала она, поднимаясь по лестнице. – Я устала и к тому же опять неважно сплю в последнее время. Может быть, мне принять горячую ванну?

– Отличная мысль. – Морген, терзаемая угрызениями совести, восприняла просьбу Элизабет с небывалым воодушевлением. – То, что нужно для крепкого сна, – горячая ванна и синяя таблеточка.

– Хорошо. – Элизабет направилась в свою комнату.

– Я пущу воду.

Морген пошла в ванную и открыла кран. Искренне сожалея о том, что обидела Элизабет, она взяла со своего туалетного столика соль для ванны с хвойным ароматом. Банка была еще не распечатанная – Морген, у которой обычно не хватало времени на подобную роскошь, собиралась побаловать себя этим вечером, но теперь ей захотелось порадовать Элизабет, и она бросила щедрую горсть соли в наполнявшуюся ванну. Когда вошла Элизабет, воздух в ванной нагрелся и наполнился ароматом, лишь отдаленно напоминавшим запахи деревьев и растений. Перегнувшись через край ванны, Элизабет выключила воду и благодарно улыбнулась.

– Чудесно. Как раз то, что мне нужно. – Племянница стояла в нерешительности, одетая в домашний халат и тапочки, и, судя по робкой улыбке, собиралась сказать что-то ласковое. Наконец, запинаясь, она проговорила: – Может быть… тетя Морген, может быть, ты посидишь здесь и поговоришь со мной, пока я буду принимать ванну?

Ну конечно – Элизабет просто хотелось нежности. Растроганная, Морген погладила племянницу по плечу.

– Разумеется, детка. Знаешь, я всегда тебя купала в детстве.

Присев на неудобный табурет, Морген подхватила сброшенный Элизабет халат и положила его на колени.

– Тепло? – спросила она, когда племянница забралась в ванну.

– Да, спасибо, – кивнула Элизабет.

– Тебе лучше?

– Вроде бы. – Какое-то время она сидела молча, зажав в руке кусок мыла, а потом спросила: – Доктор рассказал тебе о… об остальных?

– Откуда ты знаешь, что он приходил?

Элизабет удивленно посмотрела на тетю.