Пойдем играть к Адамсам - Джонсон Мендал У.

Расстроенный, обиженный, все еще не способный сказать, что хотел, он лежал на полу и рыдал. Это были душераздирающие звуки, звуки, издаваемые не просто обиженным ребенком, а ребенком брошенным, лишившимся всякой поддержки.

Дайана вскочила на ноги и подбежала к нему. Обычно она двигалась с ледяным спокойствием, но на этот раз ее движения были по-детски резкими, неуклюжими и пугливыми. Она перевернула Пола на спину и положила его голову себе на колени. Было очевидно, что ей жалко его. А Пол, если не брать во внимание его спазмы и подергивания, был вполне нормальным мальчиком. У него были светло-каштановые волосы, тонкие и вьющиеся. Карие глаза излучали тепло. На фоне короткого хлопчатобумажного платья Дайаны он выглядел очаровательно. Было в выражении его лица что-то умоляющее.

Дайана погладила его по голове в поисках шишки.

– Ты не поранился?

– Я… я… – пытался сказать он снова и снова.

– Пол! Пол, послушай меня. Помолчи.

– Я… что?

– Пол, ты сможешь сделать это.

– Что?

– Убить ее.

– Я?

– Убить ее, – сказала Дайана. – Как мы обсуждали.

Пол немного успокоился. Стал всхлипывать реже.

– Ты скажешь нам, что делать, и сам будешь первым. Понимаешь?

– Правда? – От снизошедшего на него озарения, глаза у него стали янтарными, как у кошки.

Дайана посмотрела на остальных троих. Она крайне редко кого-то о чем-то просила и не умела это делать.

– Он же может быть первым, не так ли? – спросила она. – Это несправедливо, но ему очень хотелось бы этого…

– Я… я…

– Быть первым в чем? – спросила Синди.

– Быть первым – убить ее.

Пол все еще не пришел в себя. Он перевернулся на бок и прижался лицом к худому животу сестры, словно хотел заползти к ней в утробу. Подогнувший ноги в позе эмбриона, он походил на младенца, готового вот-вот родиться.

– Он же может, верно?

– Подожди, – сказал Бобби. – У нас было собрание по этому поводу. Мы так и не проголосовали. Так ничего и не решили…

Джону пришлось согласиться, хотя, казалось, это его раздражало.

– Ладно, давайте проголосуем. Кто за то, чтобы убить ее?

– Я, – сказал Пол (а как же иначе?).

– Я, – сказала Дайана.

– Я, – присоединился Джон.

– О… я, наверное, – согласилась Синди.

– Нет, – возразил Бобби. Он перестал плакать, но все еще пребывал в удрученном состоянии.

– Ну, ты же хотел голосование.

– Это нечестно!

– Что не так?

– Я единственный, кто против…

– Для этого и нужно голосование.

– …и я должен сделать какую-то глупость только потому, что у вас не хватает ума это понять. Нас поймают. Говорю тебе, они узнают.

– Голосование!

– Подождите, – холодно сказала Дайана. – Мы можем пройти первую часть. Подготовимся, а затем, если что-то будет не так, как надо, остановимся. Мы всегда можем отпустить ее, даже в последнюю минуту.

– До тех пор не будем причинять ей вреда?

– Конечно нет.

– Мы не сумасшедшие, ты же знаешь.

Бобби был совсем не доволен собранием, но они проголосовали честно и справедливо. И непременно сделают то, что сказали, если смогут. То есть теперь все сводилось к одному вопросу – последнему шагу.

– Ну, ладно, – сказал он. Ему требовалось время подумать.

О

статок утра был безрадостным даже по меркам Свободной Пятерки. Пола уговорили лечь и немного отдохнуть, отказавшись от своего первого за день купания. Как и любой другой ребенок, он не привык добровольно ложиться спать, пока солнце еще высоко, но на этот раз уступил.

– Если ты вернешься домой обиженным или раздраженным, мама начнет допытываться, что случилось, – сказала Дайана.

– Ты можешь нам все испортить, – добавил Джон.

– И себе тоже…

Даже Синди, проявив толику бескорыстной доброты, положила маленькую мягкую ручку ему на голову.

– Мы можем поиграть и покупаться после обеда, – сказала она. – Я пойду с тобой. Если хочешь. Можем строить мосты и все такое.

Бобби кивнул, и Пол неохотно закрыл глаза. Он явно все еще пребывал в расстроенных чувствах – бледный, дрожащий, вспотевший, – но он старался подчиняться, и они оставили его.

Однако даже на пляже настроение не улучшилось. Было ужасно жарко. Вода по ощущениям напоминала теплый ил, а голодные москиты гоняли их с места на место.

– Сегодня это действительно произойдет, – сказал Джон.

– Дождь? – сказал Бобби.

– Буря.

– Ага, – согласилась Синди.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю!..

– Ага, конечно.

– Мы правда собираемся это сделать? – спросил Бобби через некоторое время.

– Что сделать?

– Сами знаете. Убить ее.

Джон вздохнул. Они сидели на илистом дне реки, по пояс в воде, чтобы не кусали мухи. Он набрал пригоршню воды и дал ей стечь сквозь пальцы.

– Думаю, да, – сказал он. – Дайана довольно хорошо все продумала.

– Зачем мы это делаем?

– Не знаю.

Несмотря на признание Джона, что он не знает причины, такое положение дел, по-видимому, не умалило его решимости пойти дальше и совершить задуманное.

– Надо ли нам это делать? Что, если мы сейчас пойдем туда и скажем ей, что она должна пообещать молчать, иначе мы ее убьем?

– Она пообещает.

– И соврет! – воскликнула Синди.

– Замолчи.

– Я не обязана. Этот дом такой же мой, как и твой.

– Перестань ее уже цеплять, – мягко сказал Джон. – У нее тоже есть мозги. Она права. Барбара все равно все расскажет.

– Ага, – согласился Бобби. – Так что мы получим взбучку, и на этом все закончится. Убивать нас не будут. Мы же просто развлекались.

– Дело не в этом, – сказал Джон.

– В чем тогда? Мы доказали, что можем связать ее и сделать с ней все, что захотим. Мы уже доказали, что можем убить ее. Тебе нужно лишь пойти, взять мою винтовку и – бам! – она мертва. Какой смысл сидеть за это в тюрьме до конца жизни? Зачем нам ее смерть?

Хотя Джон не был католиком, он сказал:

– Если вы сами этого не понимаете, я не смогу вам объяснить.

Бобби было трудно с этим спорить, но он не сдавался:

– А ты попробуй.

– Помнишь, как мы играли, когда были моложе?

Бобби помнил. Тогда это было довольно забавно, но сейчас речь шла о реальной жизни, и было слишком страшно повторять это.

– Да, я помню, – быстро ответил он.

– Например, когда мы отрезали парню пальцы, чтобы он не смог выбраться из колодца?

– Я сказал, что помню.

– И что?

– Ну, ничего. Это же была всего лишь игра.

– Это как играть в футбол после школы. Но только Намат сумел подписать контракт с «Джетс» на 400 тысяч. Это как оттачивать успеваемость. Но лишь немногие имеют потом возможность получать бесплатное высшее образование в университетах мира.

– Я… – продолжал сопротивляться Бобби. – Я думал, это будет весело, а оказалось, нет. На самом деле я говорил про убийство не всерьез.

– Я тоже, – сказал Джон. – Но это же весело.

– Что именно?

– Ну, я имею в виду, то, что происходит сейчас.

– Ты же скажешь почему?

– Убийство – это то, что один человек делает с другим, когда не может ничего с собой поделать. – Джону эта банальность казалась необычайно глубокой. От мысленных усилий лицо у него посуровело.

– Это не так, – сказал Бобби.

– Ну, – Джон раздраженно пожал плечами, – может, только если ты знаешь, что не попадешься.

– И все же это не так.

– Тогда почему люди делают это все время? При каждом удобном случае?

– Это не так. Не все время.

Тем не менее Бобби был поколеблен, раздавлен очевидным фактом, оставлен без ответа, который мог бы легко сформулировать. В голове у него вертелся общий довод: «Мы все должны стараться не делать этого», или что-то в этом роде, но это было глупо озвучивать, поскольку никто, кроме него, стараться не хотел. Оказавшийся под лавиной коллективного осуждения, он смог лишь сказать:

– В любом случае, я не хочу ее убивать.