Дино Динаев - Собака Кантерсельфа
– Чудов в перьях ушел? – поинтересовался он, не оборачиваясь.
– Да, уже давно. Вам легче? – донесся голос Кривохижина.
– Господи, что это за вертеп? Тут разогнать всех надо! И это наша гвардия!
– Да не расстраивайтесь так, Алексей Лазаревич. Голая женщина это не есть самое страшное, – примирительно забубнил мэр.
– Все равно увольте ее, – тоном обиженного ребенка потребовал Филинов.
– Если вы так настаиваете, то конечно. Только хочу вам напомнить, санаторий является частным владением. Я, конечно, могу поговорить с господином капитаном порта.
Господи, с кем приходится работать, в сердцах вырвалось у Филинова.
Темнохуд вернулся в Алгу еще ночью и, разогнав Крутохвостовских ищеек, почти не спал. Он представлял себя круглым планетарным шаром, лежащим внутри градуированной сетки. Вдали от него сетка крупноячеистая, там потенциальная напряженность поменьше. Крупные космические тела: Крутохвостов, Рахитов лежат легко и свободно, слегка продавливая линованное на квадратики поле. Где в углу притулилось ущербное тело, не планета, не астероид, кургузый отломок – мэр Кривохижин.
Темнохуд сам в свое время продавил Петровича в администрации, уверенный, что будет лепить из него как из пластилина. В принципе угадал, только материал оказался несколько не совсем пластилин, хотя довольно похожий, но с более сильным запашком. Вся соль была в том, что далее Кривохижина команды Темнохуда не проходили, его никто не слушал. Мэр кивал, говорил "Есть!", щелкал каблуками, а потом мирно спал на заседаниях, на которых его открыто игнорировали. Какое может быть напряжение поля у такого с позволения сказать мэра. Только зона отчуждения, наподобие той, что в тюрьмах отгораживают койки нормальных зеков от педиков.
Самого себя в системе координат Темнохуд представлял полуутопшим в глубокой гравитационной яме, со сходящимся с чудовищной плотностью искривленными линиями.
Вот такой интеграл Гаусса по кривой поверхности.
Впервые с Темнохудом случилось такое, что он не знал, как разрядить обстановку.
Что бы он ни делал, давление лишь возрастало, и он все глубже оседал в придуманном самим энергетическом поле подобно "Титанику". С ним такого не было никогда. Ни когда он в открыто криминально среде сделал свой первый миллион. Ни когда он не успел договориться с генеральным прокурором, и тот перед телекамерами публично поклялся посадить его. Даже тогда он особо не переживал, надавил нужные кнопки, переоформил пару счетов со многими нулями на кого надо и генерального заменил. Он всегда знал, что делать. Всегда, но не сейчас.
Едва дождавшись приезда полконика Ребрия из аэропорта, он направился к нему.
Пройдя по лесу, остановился у здания на отшибе. Из трубы валил дым. Темнохуд постучал.
– Не заперто! – крикнул полковник.
Он толкнул дверь, поморщившись от выдавившегося изнутри амбре. Пахло блевотой и спиртом.
– Шлюх нет? – брезгливо поинтересовался Темнохуд.
– Баб я запер по отдельности, – ответил Ребрий. – Лижутся они, я этого не люблю.
– Встретил представителя? Что ты по этому поводу думаешь? – Темнохуд присел на деревянную пахнущую сосной скамью. Рядом на столе оказалось соблазнительное соседство полной запотевшей рюмки.
– Я солдат и никогда не жду от проверки ничего хорошего.
– Думаешь, обычная проверка?
– Обычная или необычная – какая теперь разница? У меня контракт еще на месяц.
Отслужу и уйду.
– Ты серьезно? Будешь жить на пенсию? На баб твоих не хватит. Со скуки сдохнешь.
Ты же здесь король!
– Нет, король ты. Был.
– Не рано ты меня хоронишь? Ты же знаешь, я сам вылезу из любой передряги и тебя всегда вытащу.
– Я уж сам как-нибудь о себе позабочусь, – Ребрий тяжело посмотрел на него, и Темнохуд отвел взгляд.
Муссировался слух, что на самой заре карьеры взвод полковника, тогда еще лейтенанта, зажала в горах крупная банда сумитов. Сумы были здоровые, спецназ, бошки резали одним чиком. Они бы конечно Никитоса заколбасили, если бы один из солдат – погодков молоденького лейтенанта не сказал:
– А ты ведь трус, летеха. Ссышь, когда страшно.
И тогда в голове Никитоса что-то переклинило, и он пошел на сумитов с пистолетом, в котором не оставалось ни одного патрона, но в рукояти магазином был зажат 12-сантиметровый гвоздь. Дальнейшее история умалчивает, но свою звезду Ребрий из Суметии привез.
– Признайся, Алик, кому ты дорогу перешел? – спросил Ребрий. – Только честно. Я пока не кончится контракт, не убегу, а кончится, все равно уйду, меня танковым тросом не удержишь. Так кому?
– С чего ты так решил, что я кому-то дорогу перешел? – недовольно скривился Темнохуд.
– Невежливо отвечать вопросом на вопрос. Хоть я и простой солдат, но даже я это знаю. Но на твой вопрос я отвечу, – полковник пальцем дотянулся до бугрящегося кармана. – Что у тебя там? Только не говори, что баксы. Там у тебя колеса. Целые упаковки таблеток и порошков. А еще я знаю, что ты принимаешь ванночки в машине.
И на руке у тебя круглосуточно тонометр. С каких пор ты так обеспокоился здоровьем? Кто тебя так напугал? Ты таким не был.
– Я постарел.
– После Алги-17 ты стал очень мнительным. Ты сказал, что это трамплин для нас, но не предупредил, что прыгать придется в пропасть.
Больших трудов капитану порта и олигарху стоило сохранить спокойствие.
– Не понимаю, чего ты вспомнил былое? – проговорил он. – С Алгой-17 не получился бизнес, вот и все.
– Похоже, очень сильно не получился, – заметил Ребрий. – У тебя остался единственный шанс сохранить наше деловое партнерство, но для этого ты должен сказать мне, кто на тебя наехал. Я же вижу, как ты мандражируешь. Кого ты так боишься, до соленых брызг? Грубо говоря, я не чувствую миллиардов за твоими плечами. Сейчас там парашютный ранец, а самого парашюта уже нет. Ты не боялся никаких историй, потому что сам делал историю. Что с тобой случилось?
Может, хотя бы ему рассказать про Живого, подумал Темнохуд. С замиранием сердца он прислушался, не завибрирует ли в кармане мобильник. Нет, нельзя. С этим только умирать, не так болезненно.
– Я докатился до того, что не понимаю, кем я командую, – продолжал полковник. – Где их набирают? У них странные послужные списки, и сами они в высшей степени подозрительные типы.
– Они тебя чем-то не устраивают? – невзначай спросил капитан порта.
– В физическом отношении у меня еще никогда не было столь подготовленных бойцов.
Я для поддержания формы устраиваю спарринги с каждым новым набором. Мне все труднее справляться с ними.
– Так чем ты недоволен?
– Я у них не единственный командир.
– Что за ерунда? Они что, не выполняют твоих команд?
