Сакс Ромер - Ведьмино отродье
Мрак… чернота без малейшего просвета; глухой гул отовсюду; гул людских голосов. Темнота, наполненная тяжелым запахом.
И голос, а затем абсолютная тишина.
Вновь тот же голос, что-то монотонно напевающий.
Глухой гул мужских голосов в ответ.
Гул отовсюду. Луч, прорезающий тьму и растущий, растущий, принимающий форму… там, далеко-далеко, высоко-высоко стоит облаченная в белое женщина.
Откуда бы ни исходил этот свет, озаряющий фигуру, он не в силах развеять стигийскую тьму вокруг. Женщина купается в слепящих лучах, но обрамлена непроглядной тьмой.
На тусклых золотых волосах обруч из белого металла, похожего на серебро, а на его передней части диск, сияющий, будто маленькое солнце. Над диском украшение — нечто, напоминающее паука.
Яркий свет позволяет четко разглядеть детали. Обнаженные плечи и шея; мерцающая бледность воздетых рук; в длинных тонких пальцах резная шкатулка, но узор почти неразличим на таком расстоянии.
У белоснежных одеяний мерцающая серебристая кромка. Струящееся платье не скрывает обнаженных ступней.
Над ней, под ней, вокруг нее — тьма египетская!
Тишина, удушающий аромат… И доносящийся откуда- то издалека голос: «На колени пред Книгой Тота! На колени пред Мудрой Царицей, бессмертной, но не рожденной, мертвой, но живущей, чья красота покоряет и убивает…»
Невидимый хор подхватывает заклинание, и свет меркнет, оставляя видимым лишь сияющий диск под пауком.
После и он исчезает.
В комнате что-то оглушительно звенело. Звук становился все громче и громче, пока не сделался невыносимым. Кеан выставил вперед руки и спотыкался, как пьяный. Он едва не перевернул настольную лампу, но вовремя подхватил ее, предотвратив падение.
Оказалось, что трезвонит телефон. Значит, он был без сознания — и пребывал под воздействием чар!
Роберт схватил трубку и услышал отцовский голос.
— Роб, ты? — озабоченно спросил доктор.
— Да, сэр, — сразу отозвался Кеан и открыл ящик стола, пытаясь нащупать шелковый шнур.
— Тебе есть что рассказать?
Роберт тут же взволнованно поведал о встрече с Феррарой.
— Шелковая веревка, — закончил он. — Я держу ее в руках и…
— Минутку, — довольно мрачно прервал ученый.
Короткая пауза, а затем:
— Алло, Роб. Послушай-ка, это из свежей газеты: «Сегодня поздно вечером смотрителя Индийского отдела Британского музея ожидало неприятное открытие. Одна из витрин оказалась взломанной. Несмотря на то, что в ней было выставлено множество более ценных экспонатов, пропал лишь один: вор похитил удавку тугов».
— Не понимаю…
— Мальчик мой, Феррара знал, что ты найдешь веревку! Помни, он никогда не был у тебя и не знает расположения комнат, а ему при наложении заклятия необходимо фокусироваться на чем-то определенном! Он не сомневался, что ты положишь вещь рядом и, возможно, ему кое-что известно об ужасном происхождении предмета! Тебе грозит опасность! Держись. Я приеду, не пройдет и получаса!
Глава XXVII. Удавка тугов
Повесив трубку, Роберт ощутил себя отрезанным от всего мира. Вновь начал накатывать ужас: здесь, в его тихой заводи, рукой подать до людных улиц, а он по-прежнему один.
Он вспомнил роковую ночь, когда в точно такой же тиши, как сейчас, ему наглядно показали его бессилие, подвергли опасности рассудок и жизнь; вспомнил, как бежал прочь от кошмаров, насланных на него обладающим сверхъестественными силами врагом.
Тишина двора пугала до жути — другие назвали бы ее покоем, но для Роберта она таила в себе угрозу. Вероятно, Феррара хотел ограничить его передвижения: если бы Кеа- на арестовали, враг развязал бы себе руки и мог бы свободно действовать в любом направлении. Мысль об этом, при всем ее безумии, показалась Кеану правдоподобной. Тщательно подстроенная встреча в Британском музее, после которой в руках полиции оказалась его визитная карточка; большая вероятность того, что в любой момент в дверь постучит детектив, его задержат и начнут допрашивать… Конечно же, все вполне могло оказаться тонко закрученной интригой, за которой стоял Феррара. Для кого- то подобная цепочка заранее спланированных событий стала бы невероятной игрой ума, для Феррары она была обычным делом.
Что же все это означает? Отец давно предостерегал Роберта, а ужасные вечерние видения только подтвердили мудрость доктора Кеана. Молодой человек стал мишенью для таинственных злых сил, контролируемых Энтони Феррарой!
Время от времени тишину нарушали какие-то шорохи — всякий раз Роберт внимательно прислушивался к ним.
Как же он ждал отца: во всей Англии лишь он один, сильный и спокойный, знал, как справиться с адским отродьем, проникшим в мир людей. На Роберта уже накладывали чары, он даже не сомневался в этом; помня, что однажды поддался им, он сознавал, что мог мгновенно покориться вновь, — эта мысль страшила его!
Кеан собрал волю в кулак, пытаясь сопротивляться: если он растеряется, все пропало; человека испуганного и встревоженного легче сломить, чем пребывающего настороже.
Били часы, но Роберт не посмотрел на них, ему было не до этого. Молодому человеку казалось, что он ведет дуэль с опытным фехтовальщиком — отвлечешься и тут же пропустишь смертельный удар.
Он так и не встал из-за стола. Горела лишь настольная лампа и почти вся комната тонула в полумраке. Шелковый шнур, свернутый кольцами и похожий на змею, лежал у левой руки, справа Кеан положил револьвер. Он слышал приглушенный шум редких машин — час был уже поздний. Но ничто не нарушало покой двора и мертвенную тишину квартиры.
Сделанные днем в музее записи по-прежнему оставались на столе, и Кеан резким движением закрыл блокнот, опасаясь, что и в нем есть что-то способное отвлечь его напряженное внимание. Его жизнь, даже нечто большее, чем жизнь, зависела от того, насколько упорно он станет сопротивляться коварным силам, без сомнения, незримо таящимся в тенях вокруг освещенного стола.
Смелость бывает разная, не только физическая; самому отважному солдату иногда не хватает именно силы духа, которую сейчас призывал на помощь Роберт Кеан. Тот, кому угрожает потустороннее зло, вынужден подчас сталкиваться с ужасами, способными свести с ума многих из тех, что получили медали за отвагу; с другой стороны, неизвестно, как повел бы себя сильный духом оккультный воитель в штыковой атаке. Кеан не боялся боли и смерти, но приближение кошмаров из Страны призраков требовало куда большего бесстрашия.
— Кто там? — Голос Роберта звучал громко, но сгущающаяся тьма и пустота комнат придали ему некую потусторонность, что не могло не напугать.
