Людвиг Павельчик - Рыдания усопших (сборник)
Очень мило с Вашей стороны предложить мне такую всеобъемлющую помощь. Поверьте, я очень ценю Ваше участие. Тем не менее, я должен сказать «нет» и просить Вас не отказываться от своего изначального намерения помочь мне лишь советом. Возможно, это прозвучит глупо и самонадеянно, но мне кажется, что это дело должно стать для меня своего рода «боевым крещением», и я себе никогда не прощу, если пожертвую такой возможностью в угоду своей трусости. Итак, если Вы не возражаете, мы сделаем это вместе!
Между тем за окном начало светать. В это время ночной гость обычно покидал мой дом, ссылаясь на неотложные мирские дела, которые он улаживал, как и все нормальные люди, в дневную пору.
Ну вот, мне уж и пора, он последним долгим взглядом посмотрел в огонь камина, прежде чем потушить его, по своему обыкновению. – Я вернусь как обычно, сразу после полуночи, и мы отправимся туда. Но Вы не должны этим днем спать, мой друг! Мозг уставший и склонный к сновидениям более открыт потустороннему, нежели бодрый и настроенный на светские баталии. Мы же начинаем с Вами такое дело, где близость к духам и готовность к общению с ними – непременное условие успеха. Посему отриньте на сегодня эту людскую слабость и просто будьте готовы. Готовы ко встрече с тем, чего Вы так ждали… Обещаю, что у Вас будет потом возможность выспаться, да так, как Вы никогда не спали!
С этими словами он легким взмахом ладони погасил огонь в камине, погрузив комнату в сумрак, достаточно плотный, несмотря на прокрадывающийся через окно летний рассвет. Когда я ощупью добрался до выключателя и наполнил гостиную электрическим светом, в кресле, как обычно, уже никого не было. Мой наставник не уставал демонстрировать мне свои сверхъестественные способности.
Все утро я промаялся, бродя по дому в борьбе с одолевавшим меня сном. Впрочем, к обеду желание уснуть несколько уменьшилось, и я даже вышел на прогулку по саду и окрестностям. Дойдя до кладбища, я не стал входить на его территорию, готовясь сделать это ночью, но постоял несколько минут, облокотившись на покосившуюся от времени ограду и привычно вглядываясь в угрюмые гранитные плиты. Вернувшись домой и без желания отужинав, я стал ждать ночи, устроившись на своем новом месте в гостиной.
Минут в десять первого огонь в камине без предупреждения вспыхнул, и его всполохи выхватили разместившуюся в глубине кресла фигуру моего друга и наставника. Попыхивая неизменной сигарой, тот повел разговор так, словно и не покидал моего дома на долгих двадцать часов:
Сейчас Вам предстоит кое-что сделать. Во-первых, тщательно вымойтесь. К такому делу надобно приступать абсолютно чистым. Во-вторых, оденьтесь как подобает. Человек в гробу, которого Вы обокрали, выглядел, несомненно, более экстравагантно, и негоже являться к нему, облачившись абы как. Однажды Вы уже сделали это, и будет. В-третьих, возьмите с собой восковую свечу и простые сосновые спички. Ну и, наконец, когда будете переступать порог склепа, наденьте этот злосчастный браслет себе на руку: вам придется следовать определенным ритуалам, чтобы избавиться от него безболезненно. На месте я дам Вам дальнейшие инструкции, которые Вы должны выполнять неукоснительно, иначе ничего хорошего ждать не приходится. Вы все уяснили?
Я уяснил. Сделав все так, как велел мне мой провожатый, я предстал перед ним в ни разу до этого не ношенном фраке чуть старомодного, но очень достойного покроя. Признаться, распоряжение вымыться несколько покоробило меня, придающего огромное значение гигиене и уверенного в собственной безупречности, но правила есть правила, и сейчас я буквально благоухал свежестью и почти первозданной чистотой.
Увидев меня, мой друг молча кивнул, оставшись, видимо, довольным моими стараниями, и сделал жест рукой в сторону двери, предлагая отправляться.
Всю дорогу до кладбища меня не покидало ощущение, что я иду один. Ни шагов, ни дыхания моего спутника я не слышал: лишь обернувшись назад вполоборота, я мог различить неотступно следующий за мной темный силуэт. Случись это в то время, когда я еще не был с ним знаком, я, несомненно, принял бы его за преследующий меня призрак. За все время пути мы не сказали друг другу ни слова.
Войдя на территорию с детства знакомого кладбища, я уверенно направился к цели нашего сюда визита – старому склепу Коваро, наполовину скрытому густо разросшимися кустами и поросшему мягким влажным мхом. Непривычный мне тесный костюм несколько сковывал не только мои движения, но и мысли, а в голове с недосыпу что-то монотонно стучало, мешая мне сконцентрироваться. Однако я старался не придавать всему этому значения, думая лишь о предстоящем мне деле. Я не сомневался, что справлюсь с поставленной задачей я считал себя сильным и волевым человеком, к тому же, мой наставник был со мной.
Достигнув входа в склеп я, как и было предписано, надел на руку украденный здесь когда-то платиновый браслет и, потянув стоящую незапертой, чуть скрипнувшую дверь, переступил порог последнего пристанища членов старинной фамилии.
Тяжелый дух гробницы живо напомнил мне о подробностях моего предыдущего здесь пребывания, заставив дышать чаще и воскресив мои прежние страхи. Я в нерешительности замер посреди узкого помещения, не представляя своих дальнейших действий и не будучи уверен, последовал ли за мной мой друг.
Я уже собрался было оглянуться и испросить дальнейших инструкций, когда раздавшийся сзади голос моего спутника произнес:
Зажгите свечу и поставьте ее на полку, что в стене справа от Вас. Затем подойдите к гробу и откройте его. Оставайтесь спокойным.
Я послушно чиркнул сосновой спичкой о шершавый бок коробка и поднес пламя к фитилю принесенной мною в кармане фрака восковой свечи. Убедившись, что он зажжен, я приткнул свечу на узкий выступ в изголовье домовины, после чего приподнял и сдвинул в сторону обветшалую крышку, которой сам когда-то весьма неаккуратно прикрыл ограбленные мощи.
Приготовившись еще раз увидеть рвущий сердце оскал трупа, я заглянул внутрь гроба и вздрогнул от неожиданности и ужаса – покойника там не было. Пропахшие мертвечиной покрывало и заменяющий подушку кусок ткани были на месте, обитатель же гроба, по-видимому, отлучился. Пораженный страхом, я, инстинктивно ища помощи, резко повернулся назад, ко входу в склеп, и тут же наткнулся на горящий ненавистью взгляд моего спутника, в свете свечи принявшего теперь свой истинный облик – облик погибшего годы назад Филиппа Коваро, хозяина склепа и открытого мною гроба. Кожа с лица его слезла, обнажив тот мертвый оскал, который хранился в моей памяти, и лоск его одеяния исчез, превратив шикарный костюм в затхлое и пропитанное гнилью тряпье покойника.
