Лорен Оливер - Неупокоенные
– Трентон, – голос Кэти доносился до него как через слой толстой ткани, – что с тобой? Ты в порядке?
Другие голоса тоже были вполне реальны. Более того – теперь он слышал их явственнее и отчетливее, чем когда-либо.
– Посмотри на него! Просто посмотри – будешь по-прежнему утверждать, что он ничего не слышит?
– Успокойся, Элис, не бузи…
– Добром это не кончится…
Трентона как будто по голове били кулаками – сильно и нещадно. Перед его глазами плавали нескончаемые разноцветные круги. Он должен вырваться. Он должен уйти отсюда! Трентон начал вставать – одна нога по-прежнему его подводила, и он двигался, как деревянная кукла. Кэти что-то кричала ему, но он уже не мог разобрать ее слов. Наконец ему удалось встать, и он сильно ударился головой о потолок.
– Оставь нас в покое. Ты слышишь меня, Трентон? Оставь. Нас. В покое!
Трентон открыл рот, чтобы ответить – его уже не волновало, что Кэти может посчитать его умалишенным. Главное, что его заботило, – это боль. Как же он хотел, чтобы она прекратилась!
Но до того, как Трентон успел хоть что-то произнести, он ощутил сильный порыв ветра – как будто во всем доме разом открыли все окна – и толчок в спину.
Он оступился. А потом перевернулись все свечи. Не одна, а все разом! Секунда – и уже полыхала скатерть, вокруг которой они стояли. Повалил едкий дым, и Кэти закричала.
– Трентон! – Голос Кэти уже стал отчетливее, но в его мозгу все еще звучали слова одного из призраков.
– Что ты наделала, Элис?! Что ты, черт возьми, наделала?!
Эми
Прятаться – это весело, хотя Эми пришлось сидеть в углу на холодном чердаке, где очень странно пахнет. Она была очень осторожной, потому что знала, что тебя могут легко найти, если ты много двигаешься и шумишь. Эми всегда так находила маму, когда они играли в прятки, потому что мама не знала, как правильно прятаться, и еще она всегда пряталась в одном месте – под кроватью.
Мамочка не умеет хорошо прятаться, а Эми умеет. Она может прятаться часами, сидя тихо, как мышка, может, даже еще тише. Было весело и интересно смотреть из своего укрытия на людей, которые тебя ищут – как Бог или Око Правосудия из «Черного гелиотропа», который был невидимым и был на небе и сразу везде, так что Он мог видеть весь мир в одно время.
Дома она нашла маленькую дырочку в своем шкафу – через нее она могла видеть мамину комнату. И она смотрела на маму, когда она думала, что Эми ее не видит – когда мама спала или смотрела телевизор.
Ей только не понравилось, когда к маме пришел какой-то незнакомый дядька, и мама была голая, и дядька тоже был голый и противный, и Эми не нравилось на него смотреть. Но мамочка почему-то его целовала и издавала такие же звуки, как Брестер, соседская собака, когда он хочет в туалет. Эми это не понравилось, и она была рада, что этот дядька ушел и больше не приходил, но Эми после этого больше не хотела смотреть на мамочку из шкафа.
Она не понимала, о чем говорят дядя Трентон и мертвая девочка, но может быть, они хотели вернуть дедушку. Было интересно на них смотреть – они ее не видели, а она их видела. Она пряталась за коробками и смотрела в щелку между ними.
Но дядя Трентон сошел с ума и стал держаться за голову, как это делал дедушка по утрам, когда кто-нибудь в доме слишком громко разговаривал, мертвая девочка закричала, и Эми очень испугалась, но она не вылезла из-за коробок, потому что боялась, что дядя Трентон увидит ее и разозлится еще больше.
А потом начался пожар. Эми знала, что это он, потому что дядя Трентон начал кричать «Пожар! Пожар!», а еще она раньше видела, как однажды мамочка пыталась приготовить что-то на плите в доме бабушки, и все загорелось. Мама закричала: «Эми, назад! Отойди назад!» – и стала оттеснять Эми к стене, пока сама поливала огонь какой-то белой штукой, чтобы он погас.
И Эми осталась там, где была, потому что мамочка говорила держаться подальше от огня и потому что она не хотела, чтобы дядя Трентон на нее разозлился. Она прижала колени к груди и сидела тихо.
Элис
В «Черном гелиотропе» есть глава, посвященная пожару: дворец Невинных сгорает дотла после набега банды Нихилис. Невинные перехитрили разбойников и сбежали через тайные ходы под дворцом. Они использовали магию, чтобы запереть Нихилис внутри, и Пенелопа попросила своего дракона сжечь дворец, чтобы разбойники не смогли осквернить это место. «Языки пламени, как белые ленты, поднимались к небесам». Мне очень нравилось это предложение, особенно придуманное мной сравнение с белыми лентами.
У этого пожара не было ничего общего с лентами – скорее это были огненные челюсти и загребущие руки какого-то жадного существа: оно скакало по стенам и полу, пожирая картонные коробки и сломанную мебель.
– Ну что, довольна? Гордишься собой? – Голос Сандры звучал, как шипение и хлопки пламени. – Ты их всех убьешь.
Я не могу ей ответить. Я вообще не могу говорить. Меня душат клубы дыма и перед глазами сумасшедшей чередой начинают носиться воспоминания: тошнота и рвота в туалете, день за днем, я держусь за белые стенки унитаза; простыни заливает кровь и вода; плакучая ива тянет свои пальцы к земле, как будто пытаясь до чего-то достать.
– Что теперь будет? – почти плачет новенькая. – Они все сгорят? Мы все сгорим?
Трентону удалось потушить скатерть, но огонь уже распространился по всему чердаку. Пламя прыгало с предмета на предмет, прокатилось по письменному столу и начало лизать потолок.
Кэти ползала на коленях и что-то искала на полу. Трентон пытался ее оттащить к лестнице, но она его оттолкнула.
– Телефон! – закричала она. Девушка была потная от жара и смотрела на Трентона большими глазами. – Я должна найти телефон!
– Забудь о нем! – Трентон схватил ее за локоть и потянул к себе, но она снова оттолкнула его.
– Сделай же что-нибудь! – кричала Сандра. – Ты их втянула в этот бардак – разгребай!
Я открыла рот. Слова вырвались вместе со струйками дыма:
– Слишком поздно…
«Убийца» – услышала я. Это Сандра сказала или голос был из прошлого, из-под корней плакучей ивы?
Эми
У Эми болело горло. Ей было очень жарко, она хотела вниз, в свою кроватку. И к маме. Но выхода не было. Все вокруг было в огне, она почти ничего не видела. Эми хотела еще сильнее вжаться в угол, потому что огонь был уже у ее ног – он бегал рядом как мышь, только это была не мышь, а то, что может убить.
Эми умрет и попадет под два метра земли. И может, она никогда больше не проснется.
Она заплакала. От этого горло заболело еще больше, и она заплакала еще сильнее. Эми была одна в темноте среди огня, и она скоро отправится в землю, в грязь, к жукам… Она свернулась на полу калачиком, стараясь быть как можно меньше, чтобы огонь ее не нашел.
