Лорен Оливер - Неупокоенные
– Правда? – Трентон почувствовал облегчение, когда она опустила рубашку.
– Нет, – просто сказала Кэти и повернулась к нему, – это врожденный дефект позвоночника. Мне сделали что-то около пяти операций еще во младенчестве.
Трентон уставился на нее.
– А ты всегда все перевираешь, чтобы получались такие истории?
– Ага, – сказала девушка. В ту секунду она выглядела как та самая Кэти с вечеринки, которая завороженно смотрела на светлячков и просила его показать Полярную звезду. – Так я могу сама придумывать им концовки.
Она быстро наклонилась вперед, и сердце Трентона пропустило удар. В голове промелькнуло: «Она меня поцелует!»
Но Кэти всего лишь достала зажигалку и начала зажигать свечи. Она была так близко к нему. На ней была маечка, надетая таким образом, что он мог видеть округлую мягкую грудь Кэти, которая наверняка удобно помещалась в руке, а также желтую лямку ее бюстгальтера. Трентон немного отодвинулся, а то он уже начал напрягаться, но все равно он чувствовал ее запах. Когда она случайно задела его плечом, Трентон захотел прикоснуться к ее губам, вдыхать ее запах и чувствовать ее язык у себя на губах. Она, наверное, классно целуется.
Теперь он был уже в довольно сильном напряжении и постарался думать о мертвецах, призраках и бедных, дрожащих девочках, прятавшихся в стенах.
Кэти закончила зажигать свечи.
– Маэстро, – сказала она, пряча зажигалку обратно к себе в карман, – гасите свет!
Даже сидя Трентон смог дотянуться до шнурка, который выключал свет на чердаке – одинокую старую лампочку как в тюрьме. При свете свечей лицо Кэти стало выглядеть совсем по-другому. По стенам побежали тени, и Трентон вспомнил о специальной лампе, которая была у него в детстве – на ней были вырезаны фигурки животных, которые появлялись на стенах, стоило ее зажечь. Сидя на чердаке с Кэти при свечах, он вдруг почувствовал себя в центре этой лампы.
– Так, отлично, – Кэти глубоко вздохнула и закрыла глаза. Трентон не закрыл свои и наблюдал за ней. Несколько секунд она молчала. В темноте она выглядела еще стройнее и моложе. Ее длинные ресницы бросали тень на щеки.
Она резко распахнула глаза:
– Ну и что?
– Что?
Кэти нетерпеливо махнула рукой.
– Давай, поговори с ними. Ты должен их вызвать.
– Эй, это была твоя идея! – воскликнул Трентон, который вовсе не хотел заниматься ничем подобным. Ему до сих пор казалось, что за ним наблюдают из самых дальних и темных углов чердака. Он больше всего на свете хотел сейчас пойти с Кэти вниз смотреть фильмы. Может, они даже сели бы рядом, как тогда, чтобы их бедра соприкасались.
– Трентон, – Кэти посмотрела на него как строгая учительница на нерадивого ученика, – я не могу с ними говорить, они не будут меня слушать.
Трентон как будто снова почувствовал еле ощутимое прикосновение к своей шее. И задрожал.
– Почему это они должны меня слушать?
Кэти наклонилась вперед. Трентон видел как свечи отражаются в ее глазах.
– Ты почти умер, – сказала она, – ты какое-то время был одним из них. Ты что, фильмы о призраках не смотрел?
Он понимал, что она шутит, но даже слабой улыбки не смог из себя выдавить.
Может, Кэти права? Он действительно чуть не умер и теперь мог говорить с мертвыми. Трентон думал про тот миг, когда Робби резко вывернул руль и врезался в ограждение. Как деревья за ним на миг осветились яркой вспышкой. Как его обняли темные мягкие руки. Как он погрузился в тишину и почувствовал себя как воздушный змей, оторвавшийся от нитки.
Да, он был призраком. Всего лишь на несколько секунд, но все-таки был!
Кэти восприняла его молчание за отказ.
– Ладно, – пробурчала она, – если ты не хочешь, я это сделаю. Дай мне руки. Закрой глаза. Только не подглядывай.
Трентон молниеносно вытер ладони о джинсы прежде, чем вложить их в руки Кэти, потому что они были мокрые от пота. Он притворился, что закрыл глаза, но на самом деле подсматривал за происходящим из-под ресниц.
– Не подглядывай! – прикрикнула Кэти, и тогда он по-настоящему закрыл их. – Духи этого дома, – начала девушка. Она старалась, чтобы ее голос звучал торжественно и отчетливо. Трентон распахнул глаза – ему показалось, что он слышал сдавленный смешок. Но Кэти тут же сжала его руки, и ему пришлось закрыть их опять.
– Духи этого дома, – повторила она, пытаясь копировать голос диктора в фильмах или в играх, – мы здесь, чтобы поговорить с вами. Явите же себя!
Тишина. Они сидели с закрытыми глазами, прислушиваясь к поскрипыванию старого дома. Трентон ощущал пальцы Кэти в своей руке и тепло ее ладоней.
– Что должно случиться? – шепотом спросил он через некоторое время.
– Тише.
Он открыл глаза: Кэти выглядела очень серьезной и сосредоточенной, как зверек, высматривающий хищника.
– Я не думаю, что…
– Тише! – Она открыла глаза и вперилась в него взглядом.
И тогда Трентон услышал шорох из одного из углов. Кэти, должно быть, тоже услышала.
– Что это было? – обеспокоенно спросила она, выпуская его руки. – Ты слышал?
– Мыши, наверное, – сказал Трентон, пытаясь сохранять спокойствие. Это на самом деле могли быть мыши – он видел мышиное дерьмо, когда двигал стол.
– Закрой глаза, давай же, – Кэти снова сжала его руки до того как он успел их вытереть. – Духи потустороннего мира, – продолжила она дикторским голосом, – мы пришли к вам с миром, как друзья…
На этот раз он точно отчетливо слышал смешок.
– Мы просим вас открыть нам ваши тайны…
К голосу Кэти стали примешиваться другие голоса. Трентон услышал целый хор.
– Это ее затея! Она виновата!
– Не сходи с ума, Элис. Небольшой спиритический сеансик еще никому не повредил.
– Прекрати, Сандра! Будь серьезной! Хоть раз за всю смерть…
– Брюзга, брюзга!..
– Пожалуйста, прекратите обе.
Они нахлынули со всех сторон, одновременно и отовсюду, и ниоткуда. В голове Трентона как будто взрывались маленькие петарды, словно множество стрел вонзались в его мозг. Он выпустил руки Кэти и, сам того не осознавая, закричал. Это было хуже, чем мигрень, хуже, чем что бы то ни было.
– Трентон, – голос Кэти доносился до него как через слой толстой ткани, – что с тобой? Ты в порядке?
Другие голоса тоже были вполне реальны. Более того – теперь он слышал их явственнее и отчетливее, чем когда-либо.
– Посмотри на него! Просто посмотри – будешь по-прежнему утверждать, что он ничего не слышит?
– Успокойся, Элис, не бузи…
– Добром это не кончится…
