Хизер Грэм - Смертельная жатва
Она лишь фыркнула.
— Давай, теперь твоя очередь.
— Мне снились жуткие вещи, когда умерли мои родители, — начал он, закладывая руки за голову. — Помог мне Эйдан. Он внушил мне, что я должен быть сильным — мы все трое должны быть сильными и поддерживать друг друга, потому что иначе мы не выживем. И я перестал бояться. Я боялся только фильма «Кошмар на улице Вязов».
— О да, вот это фильм! — согласилась Ровенна. — Я тоже в некоторых местах закрывала глаза, когда его смотрела. А вот фильмы о глупых подростках, которые потащились куда-то, где до них погибли другие подростки, — меня совершенно не пугали.
Некоторое время они молчали, явно заметив аналогию с настоящим.
— Ну так что же тебе снится? — наконец спросила Ровенна. — Прошлой ночью ты с кем-то разговаривал во сне.
— С кем?
— Ну, этого я не знаю. А ты, я думаю, знаешь.
Джереми со стыдом ощутил, как жарко вспыхнули щеки. Хорошо, что в темноте она этого не видела.
— С Билли, — признался он.
— С Билли? А кто это?
— Это один мальчик, который утонул в фургоне, когда тот упал в реку. Я вытаскивал его. Их было несколько человек… Сироты… их перебрасывали из одной приемной семьи в другую. А Билли мне особенно запомнился. Я тогда служил в полиции, всякого навидался.
Они долго и тихо лежали, обнявшись. Он знал, что уже не заснет, но надеялся, что Ровенна еще будет спать — тихим крепким сном.
Он лежал, глубоко уйдя в свои мысли, а она и правда уснула. Он понял это по ее дыханию — спокойному и ровному. Он в который раз обдумывал свои планы. Утром они с Джо отправятся в Бостон. Подобно Ровенне, Джо не хотел верить, что убийца — кто-то из его знакомых. Может быть, даже его сосед, которого он знал всю свою жизнь.
Джереми не знал, спал он или нет. Но он увидел Билли. Тот стоял в ночной тени, в джинсах и футболке, улыбающийся и взлохмаченный. Джереми говорил себе, что никакого Билли нет, что это игра воображения, что стоит ему встать и протянуть руку — и Билли исчезнет. Он зажмурился. А когда открыл глаза — Билли не было. Туманный рассвет сочился сквозь шторы. Джереми осторожно подвинул Ровенну и встал.
Проснувшись, Ровенна протянула руку, чтобы нащупать тело Джереми. Его не было. Она в панике вскочила, испугавшись, что осталась в доме одна. Странное поведение Джереми пугало ее. Выйдя босиком на лестницу, она прислушалась — тишина.
— Джереми?
Неужели он уехал в Бостон не разбудив ее, не попрощавшись? Она вернулась в спальню, где в полный голос выругалась.
Ее сумка с бельем валялась внизу. Она снова выругалась и бросилась в ванную, чтобы наскоро принять душ, одеться и выметаться из дома. Но стоило ей ступить под струю воды, как ее страх куда-то подевался.
Стоя с мылом в руке, она улыбалась собственным мыслям. Билли. Это же Билли. Вот с кем разговаривал Джереми. Призрак ребенка, которого он пытался, но не сумел спасти. Впрочем, она не преминула напомнить себе, что в привидения не верит, что их не существует, однако если духи и посещают этот дом, то это добрые духи.
Не успела Ровенна выйти из душа и одеться, как в дверь постучали. Поглядев в дверной глазок, она увидела Брэда.
— Привет, — улыбнулся Брэд, когда она впустила его.
— Доброе утро. Спасибо, что согласились присмотреть за мной.
— Не стоит благодарности. И извините, что вчера наговорил вам всякого — это я, должно быть, спьяну. Идем завтракать?
— Идем.
Они отправились в «Ред». Возможно, это был не лучший выбор, потому что другие посетители разве что не показывали на них пальцами, когда они вошли. Судя по обрывочным фразам, долетавшим до них, Дина Грин и Мэри Джонстон были главным предметом разговоров.
Они с Брэдом сели в кабинку и заказали омлет. Пробуя отвлечь его от грустных мыслей, Ровенна решила спросить о том, каким Джереми был водолазом.
— О, он был отличным водолазом, — оживился Брэд, — лучшего напарника и не найти. Нет, не подумайте — я не хочу сказать ничего плохого о парне, с которым мы работаем сейчас, но у Джереми есть особое чутье — шестое чувство. Нырять в реке — это совсем другое, чем, скажем, на Карибах. Там грязно, ничего не видно, но Джереми как будто что-то вело.
— Вы работали вместе, когда нашли тот фургон с детьми?
— Да, тяжелый был день. Особенно паршиво нам пришлось, когда наши надежды нас обманули. Все дети были уже мертвы, когда мы их вытащили. — Брэд уныло замолчал, а Ровенна мысленно обругала себя за столь неудачный поворот в беседе.
Они запили омлет двумя чашками кофе каждый, и он пошел провожать ее в музей.
— Вы не хотите со мной? — спросила она у дверей музея.
— Нет, спасибо, — ответил Брэд, помявшись. — Я лучше похожу по городу и загляну на кладбище. А в котором часу вас забирать?
— Часов в двенадцать годится? Мы пообедаем и узнаем, какие планы у Джереми.
— Хорошо. У вас есть мой телефон?
— Да, конечно. Вы ведь мне дали его только что в кафе.
— Тогда до свидания.
Он улыбнулся, взмахнул рукой и побрел по улице, сунув руки в карманы своей замшевой куртки.
Когда Ровенна вошла в музей, за столом у входа сидела Джун. В музее было три-четыре человека посетителей. Ровенна попросила ключ, но Джун сказала ей, что это лишнее, так как Дэн с самого утра торчит в библиотеке.
Проходя по залам, Ровенна задержалась у восковых фигур. Четыре фигуры объединяло некое сходство, неуловимое на первый взгляд. Они все были из воска, в костюмах своего времени, все эти убийцы свихнулись на легенде о Сенокосце… Но было что-то еще. Присмотревшись, она поняла: их лица. Лица у всех были худые и длинные, точно нарочно приспособленные для выражения холодной, расчетливой жестокости. Ее пробивала дрожь от одного взгляда на них, и она поспешила в библиотеку, согретую присутствием живого человеческого существа.
Дэниел сидел, откинувшись на спинку стула, и читал, держа книгу перед собой. Любой другой на его месте задрал бы ноги на стол.
— И что же ты нашел? — спросила она, кратко поздоровавшись.
— Почитай про нашего красавца Хэнка Брисбина.
Она села за стол напротив и взглянула на страницу, которую он указывал. Книга была написана в 1959 году профессором права Гарвардского университета Сэмом Джекменом.
— Впечатляет, — высказалась она.
— В те времена сомнительные факты трактовались судом не в пользу обвиняемого. Прямых доказательств его отношения к убийству трех девушек не было. Он жил себе на своей ферме у кукурузного поля, где нашли три сгнивших и объеденных до костей трупа, но его схватили и повесили, а ферму сожгли. Судьям хватило того, что его видели с одной из жертв незадолго до ее исчезновения. Он сам признался, стоя у виселицы, — тогда-то все и подтвердилось.
