Юрий Кургузов - Луна - Солнце мертвых
— С Примасом?! — удивился я.
— Ну да, с ним. — Ян ласково потрепал пса по мускулистой шее, и собака посмотрела на него таким осмысленным взглядом, что я вздрогнул. — Он даже обнюхал идола, — продолжал Ян, — но тот был еще мертв. Конечно, очень жаль, что я заранее не знал, кого эта дьявольская команда вызовет на сей раз, а то бы подготовился к встрече получше.
Одна моя извилина немного зацепилась за другую.
— Прости, — сказал я, — не понял.
И он пояснил:
— Когда они зовут кого-то на помощь либо если им нужно вдруг что-нибудь передать или же получить, предугадать загодя, кем окажется посланец с того света, практически невозможно. Но я действительно совершил ошибку — полагая, что прибудет простой гонец из низших чинов, не подготовился как следует к встрече с…
Я обмер.
— С кем, Ян?! Неужели это был Черный Монах?..
— Черный Монах? Нет. — Ян покачал головой. — Если бы сюда заявился сам Моргенштерн, нам не помог бы и Примас, сударь. Но все равно — я никак не предвидел, что сражаться придется с Дракулом…
— Дракулом?! — По спине моей поползли противные ледяные мурашки. — Тем самым?! Но постой, ты, наверное, хотел сказать — Дракулой?
Ян поморщился.
— Дракулом, — угрюмо повторил он. — Его прозвище Дракул, что означает, как понимаете сами…
— Дракон… — прошептал я.
— Совершенно верно. А графом Дракулой назвал князя Влада в своей дешевой книжонке один британец.
Я изумился.
— Ты читал Грэма Токера?!
— Нет! — отрубил Ян. — Но я знаю, что там написано.
— И все это неправда?
Ян презрительно скривил губы.
— Мне известна одна правда, сударь: князь Влад Тепеш еще при жизни заключил договор с дьяволом, продав ему душу в обмен за успехи в борьбе с османами и саксонскими купеческими городами Трансильвании.
— Но он же в конце концов все-таки проиграл!
— Да, потому что стал еще хуже, свирепее и кровожаднее турок. Это был лютый зверь в образе человеческом, злодеяния которого потрясли не только людей, — сам Сатана ужаснулся, видя, как его коронованный ставленник сажает на кол и вырезает тысячи и десятки тысяч и неверных, и христиан. (Кстати, Тепеш и означает — "Колосажатель".) И тогда он забрал его…
Я вздрогнул:
— Но ведь душа Влада и так уже была у него.
Ян нахмурился.
— Нечистый забрал и тело Дракула, сделав из него безжалостного и беспощадного живого мертвеца, послушного любому, самому страшному приказу властителей тьмы.
— Постой-постой. — Я потер лоб. — Однако говорят, что могила в Снаговском монастыре…
— Кенотаф, — отрезал Ян. — Там ничего нет, могила пуста.
И я замолчал. Я больше не хотел ничего говорить, а только лежал и думал, что если бы кто-нибудь когда-нибудь прежде поведал мне, что я, и не во сне, а наяву, встречусь с самым великим злодеем всех времен и народов, то каким бы именно словом назвал я того человека?..
Потом мой блуждающий взгляд снова упал на пса, и я опять поразился, почти ужаснулся — в больших темных глазах светился отнюдь не звериный ум; заговори он прямо сейчас — и то вряд ли это привело бы меня в еще большее замешательство.
— А скажи, Ян, — невольно волнуясь, еле слышно произнес я. — Примас, он… он… не…
Мой собеседник рассмеялся:
— Нет-нет, сударь! Примас это собака, самая настоящая собака, хотя, признаюсь, и не совсем обыкновенная. Пять лет назад я вывез его из Ирландии…
(О господи, этот "мужик" удивлял меня все больше и больше!)
— Ты был в Ирландии, Ян?!
— Был. Когда я узнал, что там с древности выводят волкодавов особой породы, самых крупных и сильных в Европе, да, пожалуй, и в мире, то поехал туда и несколько месяцев искал себе щенка.
Я изумился:
— Разве это так трудно?
Он усмехнулся:
— Ну, как сказать… Вам известно слово "ярчук"?
Я напряг память.
— Д-да, наверное… Только оно имеет, кажется, несколько значений и…
— Это слово славянского происхождения, сударь, и русины до сих пор называют так щенков, появившихся на свет от первородящей суки, которая, в свою очередь, также была первым щенком первородившей матки. Поэтому таких собак кое-где называют еще перваками.
— Ну и чем же они замечательны?
— Всем. Как правило, это самые умные, сильные и верные псы. За хозяина они пойдут и в огонь и в воду, а еще… — На мгновение он умолк.
— Я слушаю, слушаю, Ян.
— Понимаете, господин, ярчуки обладают удивительной способностью — в любой толпе они увидят и отличат ведьму, оборотня либо упыря, в какую бы личину эта падаль ни рядилась. Увидят и разорвут.
Я был поражен.
— И это врожденная способность? Или же такого можно добиться какой-то особой, специальной дрессировкой, секреты которой известны лишь немногим?
Он отрицательно покачал головой:
— Такому не обучишь никакой дрессировкой. Еще не открыв глаза, ярчуки уже чуют нечисть, однако вырастить и сохранить их дело очень трудное и опасное.
— Но в чем же опасность, Ян? Всего и забот — корми да следи, чтобы не заболел.
— Не все так просто, сударь, не все так просто. Когда в каком-нибудь дворе появляются на свет ярчуки, оборотни и ведьмы со всей округи из кожи вон лезут, пытаясь их извести. Также им в том помогают и черти, потому что жильцы адовы желают иметь побольше своих слуг на земле и всячески их охраняют. А так как до года щенки уязвимы для козней дьявольских приспешников, то хозяину нужно не только кормить их и холить, а и просто не отпускать от себя ни на час, иначе разорвет их нечисть либо напустит порчу. Но уж зато потом, когда минет ярчуку год, ни черти, ни вурдалаки ничего с ним поделать не смогут и сами, коли его встретят, в страхе уносят ноги. Да только и ноги им тогда не помога, одно спасение — обратиться в ворона и улететь или лягушкой отсидеться в болоте. Но на это очень немногие из них способны.
Я слушал, затаив дыхание.
— Так значит, твой Примас?..
— Ярчук, и сильнее которого я еще не встречал.
— Но почему у него такое необычное имя? (Представляете, я даже не смог произнести — кличка.)
Прищурившись, Ян бросил на меня несколько странный взгляд.
— "Первак" — "Примас", сударь…
"Конечно, — стыдливо подумал я, — латынь*. Ну что, получил по носу? Вот тебе и мужик, вот тебе деревенщина!" — И невольно покраснел.
— Ничего, господин, — улыбнулся Ян. — Главное, что мы успели. Вот только жаль, Карл с Эрцебет сумели ускользнуть, пока малыш разбирался с оборотнем.
И тут в дверь постучали.
Ян встал и подошел к порогу, Примас — за ним следом. С минуту до меня доносились обрывки приглушенного разговора, однако слов было не разобрать, как ни старался. Хотя, впрочем, старался я не слишком сильно — лежал и досадовал на себя, что забыл, с кем имею дело.
