Алексей Пехов - Мастер снов
— Откуда ты можешь это знать? — Оракул снял куртку и сунул ему под голову.
— Проверите потом и убедитесь, что я прав. Я бы сделал точно так же, — ответил тот еще тише. — За ней следили. Если бы я не отыскал ее по следу из подсознания Иды… Кайру бы не нашли. Я виноват в ее смерти.
— Нет, приятель. Твоей вины тут нет. Рано или поздно дэймоса сжирает кошмар, созданный им, и не важно, где тот находится — в реальности или во сне.
Мэтт криво улыбнулся и закрыл глаза. Он уже не видел, как приехали медики и стражи порядка, не чувствовал, как его уложили на носилки и подключили к аппарату регенерации, и не знал, что в его мире исчезла одна из могил. Должна была исчезнуть, ведь сегодня он спас двоих. Иду и самого оракула.
В тот же вечер Герард выступал на заседании Пятиглава с заявлением об абсолютной неопасности ученика Феликса. О его желании приносить пользу обществу, готовности находиться под постоянным наблюдением старших сновидящих и отказе от прежней жизни. И тогда же было принято решение о дополнительной защите членов правительства и их семей, а также об ужесточении контроля над всеми известными дэймосами.
Настоящий убийца Кайры не был найден, несмотря на многочисленные, в том числе и ментальные, проверки ее окружения. Но то, что он создатель кошмаров — не вызывало сомнений. Потому что сильнее дэймоса может быть только другой дэймос.
Глава 4
Сон без лицензии
Меня разбудил аромат кофе, жареного хлеба и яичницы. Когда я выбрался на кухню, Хэл сидела, скрестив ноги, на стуле, в одной руке держа чашку, другой листала виртуальные страницы планшета, просматривая новости. Сумрачный денек за окном пригасил ее каштановые волосы, а темно-серый свитер грубой вязки казался срисованным с неба, затянутого фигурными тучами.
— Ну, что нового творится в мире? — спросил я, опускаясь на стул и подтягивая к себе блюдо с гренками.
— Крушение экспресса «Либ» произошло на юго-западном отрезке скоростной трассы, на участке между Доридой и Эпиром, — отчеканила Хэл голосом профессионального диктора. — Причины аварии выясняются.
— Когда? — Я налил себе кофе.
— Сегодня в шесть утра. — Она пристально взглянула на меня из-под пышной челки.
— Сколько жертв?
— Пятьдесят человек с ожогами и травмами разной степени тяжести доставлены в больницы центрального Полиса, двадцать — мертвы… — Девушка захлопнула крышку планшета, гася экран. — У тебя подозрительно настороженный вид.
— Напоминает времена моей юности. Тогда все тоже начиналось с аварий, неожиданных сбоев в системе банков, ограблений, внезапных появлений на рынке некачественных медицинских препаратов.
— Я ничего такого не помню, — нахмурилась она.
— Это было шестьдесят лет назад.
— Сколько?! — Хэл едва не выронила кусок поджаренного хлеба.
— Шестьдесят четыре, если быть точным.
— Ясно. Генная модификация, — с легким вздохом произнесла она. — Как бы мне тоже хотелось… — Девушка осеклась и принялась сосредоточенно намазывать масло на гренок.
А я подумал, что до сих пор не удосужился узнать, как она жила прежде. Из какой семьи. Самое время побеседовать об этом сейчас. Но я не успел задать даже самого первого наводящего вопроса, как в соседней комнате прозвучала знакомая переливчатая мелодия.
— Твой телефон, — сказала Хэл и добавила, заметив, как я только что потянулся к блюду с хлебом: — Сиди, я принесу. — Быстро сбегала в нашу комнату для занятий и сунула мне под нос коммуникатор.
Я увидел имя Герард на экране, провел по сенсорной панели, принимая вызов, и ответил, прижимая плоский корпус плечом к уху:
— Да, Гер?
— Плохие новости, Мэтт, — прозвучал гулкий голос моего друга. — Парень-борец умер вчера.
— Что произошло? — спросил я глухо.
— Твой дэймос постарался.
— Это из-за моего вмешательства?
— Нет. Твоей вины тут нет. Он был жив и здоров, когда Геспер начал воздействие. Креон добровольно согласился на сеанс, и сначала все шло нормально. А на пятой минуте у него остановилось сердце. Но повторю, твоей вины нет.
— Что ты увидел?
— Излечение от болезни, успех, достижения в спорте.
— Значит, кроме того, что этот дэймос очень силен, он умеет подсовывать картины ложного будущего.
— Его ищут, Мэтт. И найдут.
— Хорошо бы…
Я разорвал соединение. Положил коммуникатор на стол.
— Что случилось? — спросила Хэл с настойчивой тревогой.
— Человек, которого я пытался лечить, погиб вчера.
— Как это произошло?
— Дэймос оставил в его подсознании детонатор, и когда к нему в сон полезли, тот сработал, мозг получил приказ на самоуничтожение.
Девушка отодвинула чашку, уставилась на свой дневник, лежащий поодаль.
— А мы тут сидим, картинки рисуем. Вместо того чтобы этих тварей ловить.
— Хочешь этим заняться?
— Почему бы нет! — Она посмотрела на меня упрямым, смелым, ясным взглядом.
— Продолжай работу. — Я поднялся из-за стола.
— А ты куда?
— Пойду пройдусь.
Я вышел во двор, забрел в самую середину зарослей сныти и сел там. Потом лег, глядя на кусочек неба, виднеющийся между кронами деревьев. За те годы, что меня здесь не было, они подросли еще, и серо-голубой клочок стал меньше.
Интересно, что видел там Феликс? Что представлял или искал? Вспоминал подробности последнего сна, в котором установил ментальный детонатор?
Зеленые стебли и красные соцветия стояли нерушимой стеной вокруг. Ветер легонько трогал их невидимой лапой.
Неподалеку зашуршала трава под решительными шагами. За ними зазвучал хруст стеблей и шелест куртки. Рядом со мной улеглась Хэл, прижалась горячим боком и взяла за руку теплыми пальцами. Ничего не говорила, ни о чем не спрашивала.
Красивая должна быть картина сверху. Две фигуры в алых цветах. Девушка с растрепанными волосами, в короткой юбке и куртке на два размера больше и седой парень в потертых, полинявших джинсах и белой футболке.
— Какого цвета у тебя были волосы раньше? — неожиданно спросила Хэл, словно вместе со мной представляла ту же зарисовку.
— Уже не помню точно. Но, кажется, чуть светлее, чем твои.
Она помолчала, потом пошевелилась, устраиваясь удобнее на жесткой земле.
— А что будет, если использовать вещь, принадлежащую умершему? Через нее можно попасть в мир снов?
— Нет.
Она села и посмотрела на меня, лежащего, сверху.
— Ну а вдруг…
— Мы умираем навсегда, Хэл. Но с людьми остаются наши добрые мысли, слова и хорошие дела.
— Да, я знаю. Но, может быть, этот предмет остается проводником, через который реально попасть в то пространство и что-то исправить, узнать. Как в пустой дом, из которого уехал хозяин.
