За тридцать тирских шекелей - Корецкий Данил Аркадьевич
– Привяжите вожжами плот! – приказал Калиостро и вошел внутрь. Выполнив команду, слуги еле поспевали за хозяином. Они шли по каменному коридору, лунный свет через узкие окна-бойницы освещал дорогу. Слова Тома о том, что когда-то здесь была жестокая битва, подтверждались: то тут, то там лежали скелеты рыцарей в доспехах – кто-то проткнут копьем в щель под шлемом, кому-то короткий и толстый арбалетный болт пробил нагрудник… Встречались и скелеты животных – то ли крупных собак, то ли волков.
Полумертвые от страха слуги спешили за своим хозяином – деваться было некуда. В комнатах, которые они миновали, царил беспорядок: перевернутая мебель, скелеты, кое-где следы пожаров… Калиостро прошёл по коридорам, взбежал по каменной лестнице вверх и подошел в высоким и даже на вид тяжелым дубовым дверям. При его приближении они со скрипом распахнулись, и он оказался в огромном и высоком круглом зале. Вдоль стен тянулись полки, заставленные тысячами книг, посередине стоял большой круглый стол с придвинутыми стульями.
По сравнению с другими помещениями тут был порядок, казалось, что все происходящее в Черном замке не затрагивало библиотеку. Слуги остановились на лестнице у входа, а Джузеппе вышел на середину зала.
«Странно, – подумал он. – Здесь сухо, значит, есть крыша и нет окон… Но тогда почему здесь светло?».
Свет, казалось, исходил откуда-то из-за книг, расставленных рядами на высоких полках. Пахло то ли сушеными грибами, то ли древесной стружкой.
Неожиданно для самого себя, Калиостро воздел руки кверху и заговорил:
– Корнеус, фигото, арсениомо, вепро милис!
Он говорил так громко, что эхо раскатывалось по коридорам. Речь его была слугам непонятна и страшна каким-то грозным надрывом.
– Энсебио, коронаро, фигото, заинтеро!
Над книгами на полках началось еле заметное шевеление – оказалось, это летучие мыши расправляли свои костлявые перепончатые крылья. В один миг они взметнулись под потолок, подняв клубы пыли, и закружились, истошно пища. Калиостро вытянул руки перед собой, продолжая читать заклинания. Бесновавшаяся стая, спикировав с высоты, пролетела в дверь прямо над головами окаменевших слуг, ударяясь о стены, унеслась по коридору в глубь замка и, судя по далекому звону разбитого стекла, вылетела в окно. Снова стало тихо, лишь грозно продолжал звучать голос Калиостро.
– Апполинаро, междуколоммо, харито-мелинито!
Он смолк. Сгустилась мертвая тишина. И вдруг откуда-то сверху прямо на круглый стол посередине зала с шумом упала толстая книга в клочьях паутины, и небольшой матерчатый мешочек. Калиостро обессиленно опустился на стул с высокой спинкой, придвинул к себе увесистый том, вглядываясь в золотистое заглавие на обложке: «Практика переустройства веществ». Ему показалось, что надпись подсвечивается изнутри, но вникать в это он не стал – расстегнул маленький замочек, раскрыл тяжелый кожаный переплет и принялся листать толстые страницы, покрытые каллиграфически выведенными греческими буквами. Но неожиданно буквы на развороте ожили и, словно рой пчел, взлетели вперед, группируясь и приобретая вид волчьей морды. Со стороны казалось, что оскалившаяся хищная пасть угрожающе выдвинулась из страшной книги. Она была точь-в-точь похожа на алхимический символ королька антимония [8] – волка, способного растворять все металлы. Но зубы у нее были, как у настоящего матерого зверя – вмиг перегрызет горло!
Калиостро инстинктивно отклонился и закрылся ладонью, расставив веером пальцы. Камень перстня на мгновение вспыхнул красным, и волчья голова тут же рассыпалась обратно на буквы и втянулась обратно в страницы. Калиостро захлопнул книгу, схватил её и лежавший рядом мешочек и бросился к выходу. Слуги стояли ни живы, ни мертвы. Если бы Калиостро не толкнул их, проносясь мимо, наверное, так и остались бы, окаменело, на месте. Толчок вывел их из оцепенения, и они тоже бросились прочь из этого страшного места. Все трое бежали вниз, к плоту, а за спиной поднялся такой вой, что, казалось, там собралась сотня волков, опечаленных упущенной добычей…
Как они оказались возле повозки, Игнацио и Паоло даже не поняли – добежали на одном дыхании. Тем не менее вожжи они не потеряли.
– Что там было? – спросил Том, выдыхая винный запах. В руках он держал свой пистолет. – Я тут такого натерпелся… Волки вокруг выли, лошадь билась, я в одного выстрелил… А он превратился в голого бородатого мужика и на четвереньках убежал во-о-он туда…
– Ты бы посмотрел на то, что мы видели! – закричали в ответ Игнацио и Паоло.
– Запрягайте! – прервал их Калиостро. – Надо уносить ноги…
Глава 5
От атанора до костра инквизиции
Несколько дней Джузеппе читал опасную книгу. Впрочем, она уже не проявляла никакой опасности, как укрощенный зверь. И буквы, и страницы вели себя как обычно, хотя он обращался с ней настороженно, как с прирученным хищником, и был уверен, что, если толстый переплет откроет посторонний, зубастая пасть вцепится ему в горло. И, на всякий случай, водил по читаемым строчкам пальцем с подаренным перстнем.
Изучив практическое руководство, он перешел к опытам по трансмутации. Все было вроде бы так, как и в предыдущих попытках: в тусклом свете огня из атанора на стадии Альбедо [9] расплавленный свинец приобрел серебристый цвет «Луны» [10], а на Рубедо [11] налился желтизной «Солнца» [12]… Вроде бы так, да не так: когда Джузеппе разлил расплав в формы, желтизна не исчезла, и, охладив результат своих трудов, он вытряхнул на лабораторный стол блестящие золотые монеты! Он повторял опыт за опытом и каждый раз добивался успеха, который раньше всегда ускользал из рук… Сейчас ему все было понятно, он наизусть знал, что «Меркурий» – это ртуть, «Венера» – медь, «Марс» – железо, «Юпитер» – олово, «Сатурн» – свинец…
В полотняном мешочке оказался философский камень – он же магистерий, ребис, эликсир философов, красная тинктура. Выглядел заветный предмет всего алхимического сословия не как камень, а как песок с разноцветными песчинками, Джузеппе он напомнил поддельный эликсир мужской силы из толченого рога носорога, который он чуть не купил за большие деньги на базаре в Египте, благо, Али вовремя отговорил. Но данный порошок был подлинным: именно добавление нескольких крупиц в расплав свинца приводило к желаемому результату. Джузеппе только опасался, что магистерий закончится, и он опять окажется в тупике.
Конечно, лучше всего было бы делать его самому, но дело это непростое. Странствуя по Европе, Калиостро отыскал и купил несколько трактатов по интересующей его теме: «Великое искусство» Раймонда Луллия, «Алхимический свод» Альберта фон Больштедта, «Трансмутация металлов» Аристона Хадзиса и знал, что эликсир философов появляется «в результате соединения «короля» (философской серы) и «королевы» (философской ртути) в алхимический брак. Но соединить их может далеко не каждый делатель…
Впрочем, и того, что он имел, вполне хватало. Джузеппе разбогател и прославился, ему это нравилось. Теперь о нём писали газеты, его приглашали на балы и торжественные встречи, куда он приходил то с женой, то с Грацией, и никто его за это не осуждал. Фигура мага выходила за обычные рамки, и то, что для другого сочли бы совершенно недопустимым, применительно к нему воспринималось совсем иначе. Он мог больше не стараться придавать своим рассказам правдоподобие: все и так верили безоговорочно. И про необыкновенные путешествия, и про постижение тайных знаний, и про дружбу с великими людьми, и про тысячелетний возраст. Или делали вид, что верили. Во всяком случае, слушали Калиостро так, словно он знает и вот-вот расскажет секрет, как стать богатым и счастливым.
Собственно, так это и было: секрет он знал. Правда, рассказывать никому не собирался. Добытый в Черном замке мешочек с порошком философского камня лежал в надёжном английском сейфе, намертво встроенном в фундамент дома в тайнике подвала. Этот же подвал служил Калиостро лабораторией, где он превращал свинец в золото и делал из маленьких алмазов большие. Кроме ключа, постоянно висевшего у него на шее, сейф имел кодовый замок, код от которого Джузеппе не раскрыл бы никому даже под пытками.
