Александр Варго - Невыживший (сборник)
Из соседней комнаты донесся голос Маргариты. Кремниева медленно встала и нашарила ногами тапочки. Она направилась на кухню, где дочка заканчивала ужин. Незадолго перед тем, как Кремниева приехала домой, Маргарита вернулась с прогулки. Они с бабушкой ездили в парк кататься на аттракционах, и дождь застал их прямо на карусели – обо всем этом дочка успела поведать ей, едва она вошла в прихожую.
Кремниева потрепала Маргариту по волосам и села на табурет. Ноги гудели, словно она прошагала километра три.
– Ну, как прошло? – спросила свекровь, ставя на газ чайник. – Причастилась прекрасного?
Она, судя по всему, относилась к работе сына иронически.
– Не то слово! – вздохнула Кремниева. – Не представляю, как Денис это выдерживает.
– Я тоже. Но ему нравится.
– Пока ехала домой, думала о том, что всех начинающих писателей можно разделить на три типа.
– Правда? – Свекровь слегка приподняла тонкие выщипанные брови. – Значит, они тебя все-таки заинтересовали?
– Даже не знаю, – покачала головой Кремниева. – Смешанное чувство.
– Ну, и что за три типа?
– Первые работают днем и ночью, постоянно пишут, потому что не могут иначе. Им так много хочется сказать миру. Даже не остается времени на то, чтобы продвигать свои книги, и большая часть из них так и остается «в столе».
– Может, оно и к лучшему? – вставила свекровь.
– Не знаю, не мне судить, – ответила Кремниева. – Я их творения не читала. Но некоторые даже на конференции умудрялись что-то строчить в блокнотах.
– Надо же, какая преданность искусству, – вздохнула свекровь, намазывая на куски булки сливочное масло. – Ну, а второй тип?
– Это те, которые думают, что достаточно издать один роман – и ты звезда. Они мечтают о всемирной славе, деньгах, шато в Швейцарии, ну или, по крайней мере, о собственном сайте. Их самомнение подпитывают родственники, которые не перестают хвалить, хвалить и еще раз хвалить – тогда писатель погружается в творчество и на некоторое время оставляет своих близких в покое. Чаще всего таким художникам слова приходится печататься за свой счет, а потом распространять тираж среди друзей и знакомых. Конечно, большая часть остается невостребованной и пылится дома как прижизненный монумент непризнанному гению.
– Признанному, но в узких кругах, – поправила свекровь.
– Ну да, – согласилась Кремниева. – Третий тип – люди, которым просто хочется похвалы. Чтобы кто-нибудь признал, что они обладают талантом. Собственно, писательство тут – случайность. Они могли бы точно так же вырезать по дереву или плести макраме. Главное – добиться от окружающих одобрения. Все, что им ни говорят, они принимают за чистую монету, потому что и сами считают себя талантливыми. Собственно, это больше похоже на терапию.
– В общем, публика на тебя впечатления не произвела, да? – заключила свекровь, снимая чайник с плиты. – Автографами хвастаться не будешь?
Кремниева усмехнулась:
– Было бы чем! Нет, конечно, если бы мне встретился писатель, книга которого меня поразила, я бы, наверное, попросила подписать что-нибудь.
– Обычно писателей просят подписать экземпляр их собственного произведения, – сказала свекровь.
– Вряд ли оно оказалось бы у меня с собой.
– Ну, всегда можно попросить расписаться на груди. Я видела по телевизору, как…
В это время зазвонил телефон, и Кремниева встала, чтобы ответить.
– Это, наверное, с работы, – сказала она неуверенно, взглянув на часы. – Сейчас вернусь.
Ей иногда звонили по поводу переноса пациентов, но чтобы на ночь глядя… Проходя через прихожую, Кремниева подняла упавший с вешалки маленький дождевик и повесила его на место. Затем вошла в гостиную и подняла трубку.
– Алло? – сказала она. – Да-да, это я.
* * *Самсонов приехал на работу, опоздав на полчаса. Всю ночь ему снились кошмары, которые никак не хотели оставить его. Прошлое преследовало полицейского, хотя с каждым годом сны, в которых он видел смерть сестры, бывали все реже. Самсонов почти двадцать минут стоял под душем, подставляя тело то горячим, то холодным струям. Перед этим он делал упражнения из капоэйры, но получалось плохо: он не мог сконцентрироваться и остался тренировкой недоволен. Выпив черный кофе и съев пару блинчиков с ветчиной, Самсонов поехал на работу.
Там его уже поджидал Дремин.
– Слышал, – сказал он коротко, обменявшись с Самсоновым рукопожатием. – Шустрый парень оказался, да?
– Еще какой, – ответил Самсонов, отпирая свой кабинет. – Заходи.
– Я принес тебе документы, которые отдал мне Иртемьев. – Дремин положил на стол тонкую стопку откопированных листков.
– Спасибо. – Самсонов открыл первую страницу. – Нашел что-нибудь полезное?
– Просмотрел вчера перед сном. Симохина и Пахомова не были сестрами. И отчество им дали по правилам приюта – того, кто оформлял. Так что эта ниточка лопнула, Валер.
Самсонов быстро пролистал документы. Сейчас его больше интересовали те сведения, которые Иртемьев решил утаить.
– Слушай, а зачем ты поперся на ночь глядя к Иртемьеву? – спросил Дремин.
Самсонов объяснил.
– Ничего себе! – Дремин возмущенно покрутил головой. – Значит, подзаработать решил? Тоже мне, шантажист нашелся! Не смотрел никогда детективные фильмы, что ли?
– Ты про то, что свидетелей-шантажистов всегда убивают?
– Ну да! Как можно шантажировать человека, который только что кого-то шлепнул? Ясно ведь, что для тебя он исключение не сделает.
– Это жадность называется, – сказал Самсонов. – Во всяком случае, теперь мы знаем, где искать. Убийца невольно навел нас на себя.
Дремин скептически ухмыльнулся:
– Ну да, дело-то за малым: узнать то, что узнать нельзя. Конечно, Иртемьев отдал убийце все, что нашел в архиве детдома, и теперь мы эти документы не получим.
– Такие сведения не хранятся в одном месте. А главное, теперь у нас есть основание для ордера. Я сейчас составлю рапорт, и пусть Башметов говорит с судьей.
Дремин встал.
– Не буду мешать.
– Позвони Полтавину, узнай, когда будут результаты экспертизы по Иртемьеву. Вскрытие, место преступления, орудие убийства – мне все нужно как можно быстрее.
– Не думаю, чтобы он сподобился раньше вечера разродиться. А скорее всего, завтра.
– Вот и спроси. Пусть скажет, когда ждать.
– Ок, Валер.
Оставшись один, Самсонов прочитал документы, которые принес Дремин, более внимательно. Теперь, когда выяснилось, что версия о близнецах оказалась ошибочной, старший лейтенант решил сосредоточиться на информации, касающейся случаев, когда ребенок попал в приют после того, как мать умерла во время родов. Таких случаев было два.
Матери Корчаковой было пятнадцать, и она скончалась во время родов. Девочку пришлось вынимать из нее при помощи кесарева сечения.
Мать Нестеровой умерла через двенадцать часов после родов от заражения крови.
Ни у одной, ни у другой не нашлось родственников, пожелавших взять появившихся на свет детей на воспитание.
Почему? Может быть, кто-то из них решил, что дочь убила свою мать, и не захотел заботиться о ней? А потом спустя годы решил отомстить?
Если убийца считал, что наказывает девочек, которые стали причиной смерти своих матерей, то он должен был иметь к этим женщинам отношение. А если психологический портрет верен, то это мужчина – сын, брат, отец, муж, любовник, поклонник.
Самсонов решил выяснить все, что можно, про этих двух женщин, особенно про их родственников. Но перед этим надо было сделать одно важное дело.
Отложив документы, Самсонов уселся за компьютер писать рапорт Башметову. Он отправил его по электронной почте и отправился перекусить в ближайшее кафе. Старший лейтенант придерживался мнения, что организм нужно регулярно снабжать калориями – как он это называл, «подкидывать угля».
Вернувшись в управление, он обнаружил, что его дожидается Рогожин.
– Я съездил к Анисимову и повидался с его девушкой, – сообщил опер, когда они с Самсоновым прошли к старшему следователю в кабинет. – Они живут вместе. Так вот, у нее тоже есть участок под Питером, в Лосино. Не такой большой, как у жены Бокатова, и сейчас там никто не живет. Они только летом с Анисимовым время от времени туда наезжают.
– И что? – спросил Самсонов, садясь за стол.
– Раньше там держали домашнюю птицу, помещения для них не сносили. Анисимов может держать там петухов и время от времени их проведывать.
– А соседи? Они бы видели его.
– Я собираюсь съездить туда и все проверить. Даже если птиц не окажется, найдутся следы их недавнего пребывания.
– А если девушка Анисимова уже рассказала ему о том, что ты приходил, и он все успеет подчистить?
– Все не уберешь. Следы всегда остаются, ты же знаешь. Главное – знать, где искать. Прихвачу кого-нибудь из команды Полтавина.
– У тебя ордера нет.
– Ну, так ведь и хозяев там нет.
