Джон Карр - Бесноватые
– Ого! – воскликнул собеседник Джеффри, похлопывая по массивному эфесу своей шпаги. – Об этом я не забуду, можешь быть уверен.
– Тогда желаю вам обоим приятного вечера.
Поглядывая друг на друга, все трое подошли к открытой входной двери, за которой начинался дивный сентябрьский вечер. Мальчик-слуга пробежал мимо них, светя им своих факелом. Несколько мгновений Джеффри смотрел вслед Китти и Тобайасу Бересфорду, затем, мгновенно посерьезнев, поспешил в комнату на третьем этаже..
Брогден, весь поникший, сидел в кресле спиной к камину, держа руки на коленях. Он мгновенно вернулся в прежнее состояние, когда услышал, как открывается дверь, которой Джеффри хлопнул так сильно, что затрепетало пламя свечи.
– Ну, – сказал Брогден, – вы желали о чем-то спросить меня?
– Да, если получу ответ.
– Говорите.
– В деле Хэмнита Тониша, которого вы держите на Боу-стрит, располагаете вы хотя бы половиной улик, которые у вас есть на гораздо более опасного майора Скелли?
– Нет.
– Тем не менее вы считаете, что против Скелли вам не завести дело. Почему? Что за хитроумный заговор вы плетете на этот раз?
– Никакого заговора – хитроумного или какого другого – здесь нет. Если, конечно, вы ничего не задумали. Но тогда, наверное, судья Филдинг научит вас более аккуратно выполнять свои обязанности. Тогда судья Филдинг…
– Судья Филдинг, судья Филдинг… Честно говоря, я уже устал постоянно слышать это имя.
– И конечно, не собираетесь долго оставаться у него на службе?
– Возможно.
– Да, – сказал Брогден, глядя на него поверх очков. – Так мы и думали. Именно об этом я и хотел с вами поговорить. Следите за собой, мистер Уинн. Следите за собой и не лгите, когда в следующий раз его честь станет спрашивать вас о чем-то.
– Я послежу за собой. А пока скажите: сегодня утром вы проводили Пег в Ньюгейт, как обещали?
– Да. Я хотел оказать услугу ей и вам. И напрасно.
– Она вам что-нибудь говорила по дороге?
– Можно сказать и так. Она ругала вас и была весьма несдержанна на язык, поскольку вас не было рядом, и некому было пожать ей руку или подбодрить словами. Я защищал вас, пытаясь объяснить, что его честь услал вас с поручением, – и это была чистая правда.
– Она что-нибудь сказала по этому поводу?
– Да. Тоже в весьма несдержанных выражениях. Но мне показалось, что она задумалась.
– Что было, когда вы пришли в Ньюгейт?
– Молодой человек, разве это важно?
– Уверяю вас, очень важно, если вы хотите, чтобы я ее отыскал. Так что было в Ньюгейте?
– Что там могло быть? Нас встретил мистер Гудбоди, начальник тюрьмы, который, как обычно, потребовал «магарыч». Я велел мисс Ролстон заплатить: если бы она отказалась, другие заключенные содрали бы с нее платье и пропили бы его. Когда она по моему совету достала кошелек и в нем оказалось множество соверенов, мистер Гудбоди сразу помягчел. Он сказал, что может предоставить ей комнату у себя в доме за полгинеи в день.
Брогден встал с кресла, проследовал к окну. Его дурное настроение явно боролось с какими-то иными чувствами. В свете свечей голова его четко вырисовывалась на фоне окна.
– Я помог ей, – сказал он.
– Мистер Брогден, пожалуйста, не думайте, что я не испытываю к вам благодарности.
– Правда? – Клерк потряс кулаком. – Я заставил Гудбоди сбавить цену за комнату, равно как и плату за то, что она будет столоваться у него. Я отпугнул толпу улюлюкающих мегер, которые измывались над ней, и грязных мерзавцев, которые тянули к ней свои лапы. Когда в «Опере нищих» изображают идиллическую картинку Ньюгейта, где воры танцуют под музыку, я хочу посоветовать им сходить и посмотреть, как это бывает на самом деле.
– Это было бы нелишне. Думаю, что Пег первая согласилась бы с вами..
. – Она просила разрешения отправить записку своей бывшей горничной, некоей Китти Уилкис, чтобы та прислала ей одежду. Она также просила, чтобы ей дали горячей воды и деревянный чан вместо ванны. Обе просьбы были выполнены.
– За деньги, разумеется?
– И немалые, будьте уверены. Но что было делать? Так там заведено. И не нам менять этого, как не нам менять законы.
Тут Брогден вытянул вперед палец.
– Теперь я понял: все это время она обдумывала побег. Я покинул тюрьму незадолго до одиннадцати. В середине дня, к изумлению моему и судьи Филдинга, приходит посыльный от мистера Гудбоди сказать, что, когда они в два часа сели обедать, обнаружилось, что девушка отсутствует.
– Что было после?
– После сам мистер Гудбоди является на Боу-стрит и ругается на чем свет стоит – таким я его прежде не видел. На полу в ее комнате обнаружили дорожный плащ, в котором она явилась в тюрьму. Опрошенные надзиратели припомнили, что видели женщину, явно молодую и хорошенькую, которая выходила из главных ворот вместе с посетителями тюрьмы…
– Что на ней было? Какое платье?
– Этого они сказать не могли. На ней был черный плащ с поднятым капюшоном, а к глазам она прижимала платок, как будто плакала по кому-то, приговоренному к смерти. Такое там часто можно видеть.
– Но вы, я полагаю, не все мне сказали. Что еще?
– Ну, – проговорил клерк, и одно плечо его поднялось. – Пришлось поставить в известность сэра Мортимера. Откуда мы могли знать, что он заболел накануне вечером? Так что я послал письмо за подписью судьи Филдинга. Только недавно лакей принес ответ.
– С чего тогда все эти разговоры о том, что он при смерти? Если он может написать ответ, то состояние его совсем не так уж плохо.
– Ответ написан не самим сэром Мортимером. Письмо нам прислал его врач, доктор Уильям Хантер. Положение действительно не было опасным до тех пор, пока… – Брогден замялся. – Когда сэр Мортимер взял в руки мое письмо, его хватил апоплексический удар, от которого он до сих пор не оправился.
Джеффри всплеснул руками.
– Кто в этом виноват кроме девушки?
– Естественно. Никто никогда не виноват. Что дальше?
– Почему-то примерно в то же время, в половине пятого, пришел еще один врач. Не зная его, миссис Крессвелл и слуги отказались его впустить.
– Его звали доктор Джордж Эйбил?
– Об этом в письме не говорится. Однако, когда сэр Мортимер рухнул, миссис Крессвелл закричала, что надо позвать того, другого врача, наверх, чтобы он присмотрел за сэром Мортимером, пока не придет доктор Хантер. С тех пор оба врача находятся у постели больного; оба считают, что надежды мало.
– Значит, миссис Крессвелл тоже читала ваше письмо?
– Она и дала его сэру Мортимеру. Мы все можем предъявить этой даме свои претензии. – Брогден отошел от окна. – Ну вот, теперь вы знаете, как обстоят дела. Если вы можете поклясться, что девушка не говорила вам, где она намерена укрыться…
