Дмитрий Федотов - Двойной оскал
— Да-да, Ксюша, — я поспешно поднял трубку и прокашлялся, потому что в глотке стало сухо, как в Сахаре. — Извини, но у меня нет другого выхода, как снова обратиться к тебе…
— Мы же договорились…
— Прости, но ближе тебя, у меня уже три дня никого нет, — в отчаянии ляпнул я, опасаясь, что не успею ей все объяснить. — Это не шутка и не розыгрыш, Ксения Олеговна. Если мы сейчас не договоримся и не объединимся, у нас может не быть завтра!..
Я замолчал и даже зажмурился в ожидании ответа, но Меньшикова упорно молчала, и когда она наконец заговорила, мне показалось, что я успел прожить не одну тысячу жизней. Собственно, Ксения произнесла только одно слово:
— Приезжай.
И я понял, что спасен!
Она действительно встретила меня в коротком атласно-золотистом халатике, только волосы успела забрать в высокий греческий хвост, скрепив их костяным гребнем в форме львиной лапы. Однако, несмотря на несколько провокационный внешний вид, вела себя Ксения подчеркнуто холодно и настороженно. Никак не отреагировав на дружеский поцелуй в щечку, она круто развернулась и пошла в глубину квартиры, бросив через плечо:
— Проходи в зал.
Я молча повиновался, разувшись и повесив куртку на развесистые рога изюбря в углу прихожей. Гостиная действительно оказалась залом как по размерам, так и по убранству. Вся обстановка имела стилизацию под эпоху времен короля Артура Пендрагона — этакий Камелот в миниатюре: объемные стенные панели имели вид грубой каменной кладки с вбитыми в щели коваными светильниками в форме драконьих лап, поддерживающих большие плоские чаши с плавающими в них горящими масляными фитилями; половину одной из стен занимала разверстая пасть гигантского камина, в котором трещало и исходило кровавым пламенем целое бревно; высокое стрельчатое окно с абстрактной витой решеткой было на треть прикрыто тяжелой атласной занавесью какого-то неопределенного цвета, а напротив камина раскинулось низкое квадратное ложе, застланное шкурой неизвестного животного с раскиданными по ней тоже атласными подушками. Над ложем в центре стены висело огромное овальное и по-видимому бронзовое зеркало, в котором не отражалось ничего, кроме мутных красноватых отсветов. Весь пол в этом странном и мрачном помещении был выложен каменной мозаикой в виде древних кельтских символов, из которых я смог признать только «солнечный крест». Против ожидания плиты пола оказались теплыми и приятными наощупь для уставших от обуви ног.
Я подошел к стоявшему возле камина низкому столику в форме прямоугольной каменной плиты, на которой стояли чаша с фруктами и несколько бутылок и бокалов самой современной внешности, и налил себе густого янтарного хереса. Потягивая терпкий душистый напиток, я медленно обошел весь зал и присел на край роскошного варварского ложа, размышляя над физическими параметрами помещения, явно превышавшими реально допустимые в пределах здания размеры. Как и в случае с квартирой Золотарева, здесь применялись некие незнакомые мне магические операторы, изменяющие характеристики пространства. Вот только зачем?
— Чтобы постоянно ощущать свою Силу, — сказала Ксения, возникая возле каминного столика и наливая в высокий бокал рубиновое вино из пузатой бутылки с облитым сургучом горлышком.
— Я что-то пропустил или ты пользуешься телепатией?
— Да ты же шумишь в эфире как старый радиоприемник! — соизволила наконец улыбнуться она, присаживаясь на ложе в метре от меня и демонстративно вытягивая стройные обнаженные ноги. — Если ты собираешься пожить еще какое-то время, тебе надо срочно учиться молчать.
— Кстати о жизни, — я сделал вид, что поглощен зрелищем пылающего камина. — Ты уже в курсе, что на меня открыта безлицензионная охота?
— Что ты имеешь в виду? — в голосе Ксении прозвучала неподдельная настороженность, которой я не ожидал, и это вселило в меня новую надежду, что я не ошибся в своих ощущениях относительно нее.
— За последние шесть дней на меня, по моим подсчетам, было совершено четыре покушения, правда, пока без особого успеха, — я небрежно махнул рукой, хотя на самом деле внутри все звенело от напряжения, которое не мог снять даже выпитый херес.
— А по-моему, три, — Ксения полуповернулась ко мне, облокотившись левой рукой на подушку и удерживая правую с бокалом перед собой.
При этом и без того короткая пола халатика приподнялась еще выше, фактически превысив все мыслимые пределы. Это была явная провокация, но я по-прежнему не мог понять — зачем? Ведь выгнала в прошлый раз совершенно однозначно! В такой ситуации лучше не предпринимать ничего. Поэтому я встал, подошел к столику и вновь наполнил опустевший бокал хересом. Сделав приличный глоток, медленно повернулся к ней и почти спокойно сказал:
— Сегодня утром на квартире известного журналиста господина Котова прогремел взрыв, эквивалентный пятистам граммам тротила…
— Ого! А… где же в это время находился господин Котов?
— При исполнении служебных обязанностей, — я вернулся на прежнее место и заговорил спокойно-деловым тоном. — Мне просто до сих пор везло, Ксения Олеговна, но это ведь не может продолжаться долго. Кто-то явно решил вывести меня из игры, а я не могу даже понять — кто? То ли этот неуловимый мститель, то ли некое тайное братство, то ли вернулась Нурия…
— У тебя есть доказательства ее возвращения? — Из голоса Ксении тоже исчезла игривость.
— Только сон, то есть — сны.
— Сны?!
— Да. Был второй, — и я на одном дыхании пересказал ей свое путешествие к капищу, не забыв упомянуть и про странные иглы реликтовой сосны, непостижимым образом оказавшиеся у меня в волосах по утру.
Ксения выслушала молча, не перебивая и не задавая никаких вопросов. Когда я закончил, она вдруг встала, отнесла свой бокал на столик, потом вернулась и села рядом со мной, зажав узкие ладони между коленями. Некоторое время мы оба молчали, потом Ксения также неожиданно взяла меня за руку и заглянула мне в глаза.
— Это становится по-настоящему опасно, Дима, — с плохо скрываемой дрожью в голосе сказала она. — Я имею в виду твое желание проникнуть в астрал. Кто-то или что-то караулит тебя там, и, думаю, не только мадхъя!
— Что же ты предлагаешь?
— По-моему, тебе, наоборот, надо затаиться, закрыться от любых контактов на пси-уровне, переждать…
— Я не могу, Ксюша, — мягко перебил я ее, погладив по щеке. — Я уже по уши влез в это дело, на меня надеется много людей, из-за меня, наконец, могут пострадать близкие мне люди.
— Но ведь ты же можешь погибнуть!
— Если ты мне поможешь — пожалуй, выкручусь, — я слегка улыбнулся и снова ласково провел пальцами по ее бархатной коже.
