Дмитрий Федотов - Двойной оскал
— И что, каждый раз происходит взрыв и выпадает снег? — скепсис у Олега был непробиваем.
— Повторяю, это зависит от того, каким ресурсом пользуется маг. Смотри! — Я решился таки продемонстрировать этому упрямцу кое-что, чему меня успела научить Ирина Колесникова, но что я никому до сих пор не показывал по вполне понятным причинам.
Я поставил перед собой высокий стеклянный бокал из поданных нам для пива и плеснул в него немного благословенного «Крюгера». Стенки бокала остались прозрачными — пиво уже успело нагреться до температуры окружающей среды, что меня вполне устаривало.
— Пощупай, — пододвинул я стакан Олегу. — Запомни температуру.
— Ну, примерно градусов двадцать, двадцать три… — он пока еще ничего не понимал, но уже глядел на меня заинтересованно.
Я молча снова поставил посудину перед собой, закрыл глаза и вызвал перед внутренним взором образ стакана с пивом. Потом перешел на тепловое цветовосприятие и медленно накрыл стакан левой ладонью, не касаясь его краев. Образ стакана через несколько секунд приобрел мягкий зеленовато-желтый ореол — это заработало «кожное зрение». Я сделал вдох по правилам крийя-йоги, насыщая грудь праной, и открыл малую чакру в центре левой ладони. Затем сосредоточился на жидкости в стакане и осторожно потянул с нее желто-зеленую ауру внутрь воронки чакры. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом с тихим далеким вздохом цвет ореола скачком изменился на голубовато-синий, и в тот же миг возникло острое чувство опасности, словно меня вот-вот обнаружат и тогда… Я резко отдернул руку от стакана, выдохнул, произнеся защитную мантру «Оум», и открыл глаза.
Первое, что я увидел, было совершенно белое лицо Ракитина круглыми глазами уставившегося на стакан. Я тоже посмотрел на дело рук своих и облегченно вздохнул: стекло полностью запотело, а над краем стакана вился легкий язычок тумана, как из открытой дверцы морозильной камеры.
— Щупать будешь? — поинтересовался я будничным тоном, кивнув на посудину.
— К-как ты это д-делаешь?! — хрипло выдавил Олег и судорожным движением схватил со стола ополовиненную бутылку «Крюгера». Осушив ее в два глотка, закашлялся, но во взгляд вернулись живость и мысль.
— Это магия, Олежек, обыкновенная бытовая магия, — ласково пояснил я. — Этому, между прочим, и ты можешь научиться при большом желании. А вот полевое оперирование — это уже сила! Это дано не каждому. Скорее всего в моей квартире некто оставил «магическую бомбу», например в виде прелестной незнакомки или наоборот, старого доброго друга… Судя по описываемым тобой разрушениям, там должна была произойти дегрессия довольно крупной массы.
— Ёкарный бабай, — помотал головой бывалый майор, — только магов-киллеров мне и не хватало, для полного комплекта! И что теперь прикажешь делать, господин волшебник?
— Я не волшебник, я ученик чародея, к тому же злостный двоечник и прогульщик. — Я наконец-то захотел есть и с усердием принялся за давно остывший шашлык. — Иначе давно бы уже отловил этого киллера и надрал бы ему уши.
— Ладно, убедил, — Ракитин тоже потянулся за осетриной. — Так какое у тебя предложение?
— Во-первых, надобно непременно пообщаться с госпожой Муратовой…
— Это я беру на себя, — немного поспешно заявил Олег, — а то у тебя и так дел — выше крыши.
— Заботушка ты моя милицейская! — не удержался я, прикладываясь к степлившемуся, но все равно отличного качества пиву. — Ладно, уступлю по старой дружбе. Во-вторых, мин херц, трэба нэзвэдно шукать цю гарну дывчину з якой смэшной фамилией — Тудегешева. Дуже трэба!
— Вот ты и займись!
— Звиняйтэ, шановный пан, цэ нэ мое дило, я ж тилькы писмэнник тутэйший, так мэнэ нэвмэстно збирати у вас хлиб найчовий!
— Кончай балагурить! — насупился Ракитин.
— Лады, — я допил пиво и закурил. — Но, собственно, на этом мысль кончается, ибо покуда мы не сыщем эту знойную горянку, дело с места не двинется, а вот трупов наверняка прибавится.
— Типун тебе! И так уже месячную норму перекрыли. По висякам.
— История любит повторяться…
— Ты это о чем?
— «Тополиный пух, жара, июль…», — Я честно старался не ерничать, но ничего не получалось.
— Ты что, на ту ведьму намекаешь, что ли?! — возмутился крутой майор. — А она-то тут при чем?
— Взрыв…
— То есть ты хочешь сказать, что эта… Нурия Саликбекова каким-то образом замешана в нынешнюю катавасию? — Ракитин тоже закурил и принялся раскачиваться на хлипком плетеном стуле, рискуя кувырнуться навзничь. — А где же тогда эти… психомы… там, мумии всякие?
— Ну-у, Олежек, не надо уж так плохо думать о нашем злом гении! Она ведь тоже учится, точнее, осваивает то, что ей в руки упало. В виде Знания, прежде всего. И потом, я же не утверждаю, что это именно она все замутила. Просто… сны-то ведь вернулись, а значит, и мадхъя где-то рядом! Вот ей-то как раз по плечу организовать и глаз в мобильнике, и взрыв… — я невольно передернул плечами, представив на мгновение, что вчера пошел бы не в гости, а домой.
— Погоди, — нахмурился вдруг Ракитин, — ты же сам говорил, что, мол, ей почему-то невыгодно тебя ликвидировать, зачем-то ты ей нужен живой. Так?
— Ну да, — я тоже озадачился, — действительно, нелогично получается. Похоже, это не она. А кто?.. Но Нурия точно где-то рядом, Олег! Я ее чую!
— Ладно, разберемся. — Ракитин загасил в пепельнице недокуренную сигарету и поднялся. — Я еду искать госпожу Муратову, а ты…
— …искать место для ночлега. Кроме шуток, я ведь теперь бомж. — Я тоже встал и направился к стойке расплачиваться за обед.
* * *Поскольку до вечера было еще далеко, а срочных дел на сегодня не предвиделось, я решил таки навестить родные пенаты, сиречь, редакцию «Вестника». Напрасно я надеялся кого-нибудь там застать. Журналисты не из тех людей, что отсиживают на службе от звонка до звонка, а уж репортеры уголовной хроники и вовсе живут за счет ног. Больше набегаешь — больше заработаешь.
В отделе было жарко и тихо. Кондиционер, понятно, не работал, форточки согласно инструкции по технике безопасности наглухо задраены. Лишь маленький вентилятор, встроенный в одну из них и не прикрытый крышкой, лениво поворачивался, пропуская тонкую струйку уличного воздуха, которой едва хватало на то, чтобы крутнуть несколько пылинок, да шевельнуть на ближайшем столе забытый полуисписанный листок бумаги.
Я уселся за свой стол, снял трубку телефона и задумался: кому сначала позвонить — старому приятелю и матерому хакеру Андрюхе Воробьеву или моей новоявленной гуру Ксении Меньшиковой? Про первого я кстати вспомнил, потому что только он, из тех, кого я знал, способен был прояснить положение относительно настоящего местопребывания таинственной и неуловимой дочери гор. Дело в том, что Андрей Васильевич Воробьев был, что называется, хакером от Бога. Окончив в свое время механико-математический факультет Сибирского университета, Дюха попал на работу в один из оборонных НИИ, где и столкнулся с компьютерами. Правда, тогда они назывались более торжественно — ЭВМ, электронно-вычислительные машины. И молодой математик «заболел» всерьез и надолго. В период третьей Великой смуты на Руси конца ХХ века Воробьев занялся взломом фирменного программного обеспечения под заказ. Просто для того, чтобы выжить. А потом втянулся, обзавелся нужными знакомствами и связями, открыл собственное дело и к настоящему времени стал известным и уважаемым не только в городе, но и в Сибири бизнесменом. Ну и хакером, конечно. По крайней мере до сих пор, насколько я знал, Андрюха не попался, а количество взломанных им серверов и баз данных давно перевалило все мыслимые пределы. Вот к такому бывалому волчаре я и решил обратиться за помощью, дабы сократить время поиска Тояны Тудегешевой до минимума — благо, на сегодняшний день в нашей стране демократия развилась до того уровня, когда государство реально могло отследить любые перемещения любого своего свободного гражданина на собственной территории.
