Мартин Уэйтс - Женщина в черном 2. Ангел смерти
Ева замотала головой. Череп взорвало изнутри новой вспышкой боли – но ей было уже все равно.
– Нет… о господи, нет, нет, нет!
– Он побежал. Я бросился за ним. Он упал прямо в пиротехническую корзину, и я, – голос Гарри задрожал и прервался, – я не успел добраться до него прежде, чем она… я пытался. Прости меня, мне жаль, мне так жаль!
Ева не знала, что сказать, что сделать – в душе поднимались горе и гнев, боровшиеся друг с другом, но равно искавшие выхода. Лицо ее исказила гримаса, руки сжались в кулаки. Она искала, на ком сорваться – и нашла.
– Это вы его отпустили, – обернулась она к Джин.
Та уставилась на нее, изумленно приоткрыв рот:
– Нет, я…
– Это ваша вина! – Ева грозно ткнула в нее пальцем.
Голова Джин поникла, она заплакала:
– Мне жаль, мне так жаль!
– Ева! – Гарри крепко обхватил молодую женщину за плечи. – Прекрати немедленно! Да, я понимаю, как сильно тебе хочется обвинить кого-нибудь в случившемся. В таком случае вини Дженет. Она главная и единственная виновница.
Плечи Евы поникли, боевой дух угас. В комнате стало тихо, только дождь стучал по крыше да рыдала Джин.
Неожиданно Еве кое-что пришло в голову, она задумчиво прищурилась:
– Нет. Тут что-то не так.
Вырвавшись из объятий Гарри, она подбежала к жалким пожиткам Эдварда, прихваченным во время спешного отъезда, и принялась рыться в них.
– Ева? – изумился Гарри. – Что ты делаешь?
– Его рисунок, – Ева судорожно шарила в сумке, – он бы никогда его… а, вот же он!
Ева вытащила картинку и, вне себя от удивления, принялась ее рассматривать.
Рисунок изменился – теперь женщина и мальчик стояли напротив дома. Платье женщины, длинное, в пол, было сплошь закрашено черным, лицо ее скрывала вуаль. А мальчик что-то держал в руках… нет, не «что-то», а куклу – мистера Панча.
Ева улыбнулась Гарри – и в глазах ее загорелось дикое, истерическое торжество.
– Эдвард не умер, он жив!
– Ева, – Гарри старался говорить как можно ласковее, – милая, у тебя шок.
– Нет у меня никакого шока, – голос Евы звучал спокойно и уверенно. – Ты видел его тело?
– Он был там, Ева. Он упал – я видел, как он падал, я… – Гарри беспомощно пожал плечами. – Полагаю, там не осталось ничего, что можно было бы увидеть.
Разговор их оборвался на полуслове – снаружи раздался шум мотора. Какая-то машина остановилась у самого бункера.
– Она забрала его в дом, – шепнула Ева. Протянула Гарри рисунок Эдварда, собираясь продолжать, но тут поднялась крышка люка и вниз по лестнице захромал Джим Родс.
– Капитан Берстоу, – начал он раздраженно, едва спустившись с последней перекладины, – можно узнать, какого черта вы приволокли ребятишек сюда?
Спорить еще и с доктором Родсом у Евы не было ни времени, ни сил. Она думала лишь об одном – скорее добраться до дома и спасти Эдварда.
– Они больше не могли оставаться в том доме, – отрезал Гарри, – там было опасно.
– Опасно? О чем вы? – Врач подозрительно уставился на Еву. – Это, конечно, ваша идея, мисс Паркинс? Очередная ваша дамская чушь?
Однако отпор ему дала не Ева, а Джин. Вскочила и пошла прямо на него – растрепанная, в измятой одежде, с еще мокрыми от слез щеками. В ней едва можно было узнать прежнюю миссис Хогг, надменную, преисполненную абсолютной уверенности в собственной правоте, зато теперь ее лицо пылало от боли, гнева и нескрываемой угрозы.
– Трое детей, доктор Родс. Трое, вы слышите?! Только вдумайтесь! Детей больше нет. Погибли! И погибли по вине этого вашего проклятого дома, и того… того, что в нем скрывается!
Родс обалдело выпялился на нее.
– Я вам говорила, – продолжала Джин. – Я сразу сказала: это место небезопасно, но разве вы послушали? Нет! Вы попросту бросили нас там. И теперь случилось это. Это! – Слезы снова побежали по ее щекам. – Почему? Зачем вы обошлись с нами так?! – И Джин зарыдала в голос, закрывая лицо руками.
– Не надо, Джин. – Гарри бережно обнял ее за плечи.
Щеки доктора медленно багровели.
– Но я поступал так, как, полагал я, будет луч…
Никто не заметил, как Ева вскарабкалась вверх по приставной лесенке и выбралась из бункера.
Снова в старом доме
Выскочив из люка, Ева со всех ног побежала по лужам к джипу. Она слышала крики Гарри позади, однако ждать его времени не было. В сознании билась одна-единственная мысль: скорее доехать до дома и спасти Эдварда.
Ева на полной скорости вывела машину с аэродрома – в зеркальце заднего вида мелькнула и исчезла одинокая фигура Гарри, и на миг Еве стало жаль его. Не стоило бросать его вот так, да и самой ей было без него плохо. Она уже как-то привыкла о нем заботиться. Оставалось лишь надеяться, что, когда все закончится, они не потеряют друг друга.
Когда все закончится…
Или, точнее, ЕСЛИ все закончится.
Ева гнала машину сквозь ветер и дождь – даже «дворники» джипа не справлялись с хлещущими по ветровому стеклу потоками воды – и пыталась успокоиться, начать мыслить здраво и рационально. Когда она доберется до дома, ей предстоит быть сильной. Сильной и смелой. Там не останется места для эмоций, для сомнений, терзавших ее сейчас.
Эдвард – в доме, в этом Ева была уверена. И, черт подери, Дженет его не получит.
Ева свернула на дорогу Девять жизней и повела джип по насыпи – с моря поднимался туман, окутывал машину клубами, по сторонам дороги вздымались волны, перехлестывая на землю. Начинался прилив. Еве казалось – весь мир вот-вот утонет, все сущее сговорилось помешать ей, любой ценой не допустить, чтобы она попала в Ил-Марш.
Стиснув зубы, она вновь надавила на газ.
Особняк выглядел еще более ветхим и запущенным, чем был в последний раз, когда Ева видела его. Вернулись спутанные, разросшиеся ветви и кусты – сад обратился в настоящие дебри, будто его никогда и не приводили в порядок. Словом, дом и его окружение вернулись в то состояние, в каком их угодно было видеть Дженет, подумалось Еве.
Она припарковала джип у ворот, отворила их – тяжелые, старинные, покрытые ржавчиной. Никто не отпирал их после того, как они с детьми покинули дом – ворота поддавались с трудом, с протяжным металлическим скрежетом, приходилось нажимать на них изо всех сил – будто ворота не желали ее впускать.
Дом за воротами, исхлестанный ветром и проливным дождем, словно с трудом удерживался, чтоб не упасть и не рассыпаться в прах, – тогда руины поглотит земля, а может, над ними сомкнется вода, окружающая остров.
Света в окнах не было. Дом выглядел пустым… однако Ева прекрасно знала: это не так.
Силясь унять бешеное биение сердца, молодая женщина глубоко вздохнула, потом еще и еще – и решительно пошла к парадной двери.
