Евгения Грановская - Особняк у реки забвения
– Жаль. – Лощеный убрал снимок в карман. – Сержант, неподалеку мы видели грунтовую дорогу. Куда она ведет?
– В лес.
– Это понятно. А дальше?
– В город.
– По ней намного короче, чем по шоссе?
– Километров на тридцать, – кивнул гаишник. – Но не думаю, что дорога в хорошем состоянии. По ней редко кто ездит. Рытвины, канавы… Сами понимаете.
– И все же мы попробуем, – уперся лощеный. – Спасибо за помощь, сержант.
Машина мягко тронулась с места и развернулась вопреки всем правилам дорожного движения. Сержант нахмурился.
– Езжайте осторожней! – громко сказал он вслед машине. – Уже вечер, а в лесу быстро темнеет.
– Спасибо, сержант, – отозвался лощеный. – Удачи на дорогах!
– И вам того же!
Проводив автомобиль взглядом, сержант повернулся к своему коллеге, рыжему, тощему гаишнику.
– Видал? – усмехнулся он. – На «бумере» разъезжают. Не нам чета.
– А кто они? – поинтересовался рыжий.
Сержант пожал плечами:
– Из какого-то федерального департамента расследований.
– Ты о таком раньше слышал?
Сержант покачал головой:
– Нет. А ты?
– И я нет. Нынче столько разных служб и департаментов… Сам черт ногу сломит.
– И не говори. Но в «корочке» стояло звание.
– Да? И в каком же парень звании?
– Майор.
– Хорошо, что не генерал.
Гаишники переглянулись и засмеялись.
Грунтовая дорога оказалась вполне сносной. Минут десять двое мужчин ехали молча, затем коренастый, поглядывая на стену черных деревьев, сказал:
– Неприятный лес.
– Да, – равнодушно отозвался лощеный.
Коренастый еще немного помолчал, поглядывая на деревья недоверчивым взглядом, после чего изрек:
– По мне уж лучше «каменные джунгли». В городе я чувствую себя как рыба в воде, а в лесу будто бы чужой.
– Мы все здесь чужие, – невозмутимо заявил лощеный.
– Тоже верно, – согласился коренастый.
Начал накрапывать дождь. Коренастый достал из кармана мобильный телефон и взглянул на дисплей.
– Связи нет, – недовольно проговорил он. – Настоящий дремучий лес.
– Да.
Еще несколько минут они ехали молча. Дождь усилился.
– «И девочка с пулей во лбу будет долго смеяться над трупом отца…» – напел коренастый. – Интересно, что это все-таки за песня?
– Понравилась?
– Мелодия нет, но слова хорошие. Душевные.
Лощеный пожал плечами и ничего не сказал.
– Осторожней! – вскрикнул вдруг коренастый.
Лощеный едва успел нажать на тормоз. Машина замерла в полуметре от края обрыва.
– Черт! – с досадой проговорил лощеный.
– Это что, овраг? – спросил коренастый, привставая на сиденье, чтобы лучше разглядеть яму, в которую они едва не свалились.
– Похоже на то, – хмуро ответил лощеный.
– Надо же, прямо на дороге! – удивился коренастый. – Не зря я не люблю лес.
Лощеный потянулся к ручке дверцы, коренастый последовал его примеру. Оба выбрались из машины и, ссутулившись под дождем, подошли к оврагу. Затем осторожно заглянули вниз.
Коренастый присвистнул:
– Вот это да. Я схожу за фонариком.
Он отошел от края оврага, но вскоре вернулся и посветил вниз фонариком:
– Старенькая «Мазда».
– Посвети на номерной знак.
Коренастый направил желтый луч фонарика на номер.
– Есть! – усмехнулся лощеный. – Машину мы нашли. А где же она сама?
– Придется спускаться.
– Придется, – согласился лощеный.
Он глянул на рукав своего дорогого пиджака, перевел взгляд на брюки и туфли.
– Не самый подходящий прикид, верно? – усмехнулся коренастый.
Лощеный ничего не ответил. Но посмотрел на своего спутника таким холодным взглядом, что коренастый отвел глаза и, нахмурившись, с явной неохотой проговорил:
– Ладно. Я спущусь.
Глава IV
1
За окнами сгустились сумерки. Вице-мэр подступил к Ирине.
– О чем она говорила? – спросил подозрительно.
– Что? – не поняла Ирина.
– Она сказала, что это вы. Явно обвиняла вас. Я хочу знать, в чем дело.
Ирина отвернулась. Она чувствовала себя слишком усталой, чтобы вступать в перепалку.
– Смотрите на меня, когда я с вами разговариваю! – злобно проговорил вице-мэр и схватил Ирину за руку.
– Эй, вы! – грозно прикрикнул на него Максим. – Отпустите ее!
Вице-мэр перевел на него ненавидящий взгляд:
– Или что? Вы убьете меня?
Максим покачал головой:
– Нет. Но покалечить могу. Отпустите ее.
Вице-мэр выпустил запястье Ирины из своих пальцев. Внезапно отечное лицо вице-мэра дернулось, словно его посетило великое прозрение.
– Значит, вы вместе? – выдохнул он, переводя взгляд с Максима на Ирину и обратно. – Вы вместе все это сделали, да?
– Господин вице-мэр, не сходите с ума, – сдержанно проговорил профессор Мезенцев.
Вице-мэр повернулся к нему и с горечью произнес:
– Как вы не понимаете? Именно они притащили сюда чертов альбом! Они!
Профессор чуть прищурился:
– При чем тут альбом?
– Как при чем? Да ведь они все и нарисовали!
– Правда? И зачем же?
– Они маньяки, – убежденно залепетал вице-мэр. – Им нравится не только убивать, но и пугать. Доводят будущую жертву до истерики, а потом убивают.
– Еще слово, и я вас точно убью, – пообещал толстяку Максим.
Тот зашел за кресло, в котором сидел профессор Мезенцев, и нервно проговорил:
– Видите? Они даже не скрывают своих намерений!
Ирина почувствовала, что сходит с ума. Почти машинально она достала из сумочки сигареты, вынула одну из пачки, чиркнула зажигалкой, затянулась, словно выполняла привычный ритуал. И действительно немного успокоилась.
Мезенцев повернул голову к вице-мэру и пояснил:
– Уверяю вас, рисункам много лет. Я биохимик и кое-что в таких вещах понимаю.
– Жаль, – пробормотал вице-мэр, злобно и подозрительно глядя на Ирину. – Жаль, что вы мне не верите.
Пауза помогла Ирине собраться с мыслями. Выдохнув дым, она посмотрела на тело Суховой сквозь сизоватую пелену и сказала:
– Нужно унести ее в холодильную камеру.
– Я к этой ведьме не притронусь! – дрогнувшим от омерзения голосом проговорил вице-мэр.
– А вас никто и не просит, – буркнул Максим. – Мы с Хантом унесем ее. Верно, Хант?
Узкоглазый громила, не проронив ни слова, поднялся с кресла.
Максим подошел к окну и сорвал с него штору.
– Замечательно, – забормотал вице-мэр, отирая потное пухлое лицо платком, – теперь всех нас видно с улицы. Вы специально так сделали?
Максим не ответил. Он накрыл тело Суховой шторой и нагнулся, чтобы взять тело за плечи. Хант подошел к ногам и тоже наклонился.
Рядом кто-то тихо вскрикнул. Вскинув голову, Максим увидел, что вице-мэр замер у окна в напряженной позе.
