Алексей Шолохов - Альфа-самка (сборник)
Илья пошел к себе. Взглянул на сейф. Ружье? Нет, нет… Достал из-под кровати ящик с инструментами. После того как Сашка обнаружил пристрастие к молоткам, Илья держал ящик возле себя.
Он достал молоток и направился к Саше. Парень сидел на кухне, даже не удосужившись надеть штаны. Илья подошел и встал напротив сына. Костяшки пальцев, сжимавших ручку молотка за спиной, побелели от напряжения.
– Скажи мне, подонок, – дрожащим голосом проговорил отец, – неужели у тебя ничего святого не осталось? Она же твоя сестра! – И он не смог сдержать слез.
– Брат сестру прижал к кресту… – Наглая ухмылка скривила рот парня.
И все. Это была последняя капля.
Удар. Несильный, как-то вскользь. Парень вскочил, выпучив глаза. Кровь заливала лицо. Еще один удар. Еще. Лицо Сашки превратилось в кровавое месиво.
– Я его скинул в высохший колодец на задах огорода, – старик замолчал. Сергей принялся натирать стаканы.
– Через месяц… моя девочка… Через месяц моя Аленушка повесилась, – голос старика дрожал. Сергей даже подумал, что старик сейчас заплачет. Но нет, он налил еще водки и выпил.
– Ты знаешь, сынок, я почувствовал тогда облегчение. Когда увидел ее посиневшее лицо и вывалившийся язык, мне стало легко, будто груз с плеч. Она не смогла бы жить с этим. Да и я тоже не смог бы. Вот так вот, сынок. Плохой я отец. Плохой. Сашка сломал и ей жизнь. Лежа там, на дне колодца, изъеденный червями, он продолжал ломать людей, как спички. Тамару после смерти Аленушки будто подменили. Да и про Сашку, мне кажется, она догадалась. Она умерла через год с небольшим. Стас закончил школу, поехал поступать в город и не вернулся. За пятнадцать лет три письма, всего три. А тут как снег на голову…
Старик задремал на лавке у дома. Стас подошел и тихо присел рядом.
– Ну, здорово, батя.
Илья открыл глаза и в изумлении уставился на парня. Старику на миг показалось, что это Сашка выбрался из колодца и теперь хочет отомстить. Тот же голос, то же лицо. Нет, он же мертв! Удивительное сходство.
– Как ты тут? – Стас смотрел прямо перед собой, будто боясь взглянуть отцу в глаза.
– А что мне сделается? Я же тут баланду не хлебаю…
– Ну да, ну да…
– А как это ты решился навестить старика?
– Дело у меня к тебе. А точнее, предложение…
– Выкладывай, – Илья сразу почувствовал что-то неладное.
– А что, родного сына даже и в дом не пригласишь?
– Пойдем, конечно! – спохватился старик.
Они сели за стол, выпили.
Стасик очень стал похож на Сашку. Старик украдкой поглядывал на сына и одновременно слушал его. Тот рассказал, что женат и у него сын. Санькой назвал. Ну, не счастье ли узнать, что у тебя внук, когда ему уже восемь лет?
– Ну я, батя, что приехал-то, – уже изрядно поднабравшись, сказал Стас. – Дом у тебя хороший. Я же в нем вырос, помнишь?
– Ты не юли, говори, чего надо.
– Ты, бать, не злись. Жить-то тебе недолго осталось… Ну, в общем, написал бы ты дарственную…
– Все правильно, сынок, жить мне малость осталось. Но дарственных писать я никаких не буду. Вот помру я, и тогда все это станет твоим. Наследник ты единственный…
– Да ну, брось ты, старик. Мы не можем ждать до твоей смерти. Мы тебя определим в приличный пансионат, и доживай себе спокойно старость.
Илья даже вначале и не поверил собственным ушам. Его хотят запереть в дом престарелых. Он помолчал, взвешивая все «за» и «против» и тихо сказал:
– Убирайся вон…
– А если нет? То что? Ты меня так же, как Сашку, забьешь молотком и сбросишь в колодец?
Он все видел! Но почему?..
– Я никому не рассказал тогда лишь из-за того, что…
– …ты уже тогда соображал на лету…
– Если угодно – да!
– Пошел вон! – крикнул Илья.
– Не кипятись. Я уйду, но ты можешь пожалеть, – Стас встал и пошел к двери. Уже на выходе, будто что-то вспомнив, он обернулся. Ему хотелось добить старика, и он знал его больное место.
– А ты знаешь, тогда я ведь был первым. Санька держал ее, а я…
Илья поднял на него полный боли взгляд. Губы старика тряслись, по щекам текли слезы.
– Нет…
– Да, батя, да! – Стас развернулся и вышел на улицу.
– Нет, – говорил старик, когда шел в спальню.
– Нет, – повторял он, когда брал ружье и выбегал на улицу.
– Нет, – вырывалось из груди, когда он стрелял в сына.
Стас уже дошел до калитки, когда услышал оглушительный выстрел. Он почувствовал сильный удар в спину, хотел повернуться, но его словно удерживала какая-то сила. Потом эта же сила придавила к земле. Он умер еще до того, как его лицо коснулось бетонной дорожки.
Старик замолчал. Сергей понял, что все сказано. Даже больше.
– Сынок, ты мне дай еще бутылочку. С собой. У меня тут незаконченное дело осталось.
Старик встал, взял со стойки кошелек и бутылку. Сергей увидел, что старик не забрал деньги.
– Эй, отец! Пять тысяч немного больше, чем я собирался получить с тебя…
Старик обернулся.
– Мне они уже не понадобятся. К тому же у меня все есть, – и старик поднял руку с бутылкой. – Прощай, сынок.
– Прощай, отец, – чуть слышно проговорил бармен.
* * *Сергей вышел из комнаты, в которой он проживал уже года два. Прошел к умывальнику, умылся и направился к кухне.
Повара суетились. Сергей в шутку называл кухню маленький Самарканд. Основной рабочей силой были выходцы из бывших азиатских республик СССР.
Что-то шкворчало на плите. Шеф-повар Санджар очень громко наставлял нового работника. Санджар вчера принял не то родственника, не то земляка. Сергей не лез в их дела. Земляки приходили, уходили, а вот Санджар был незаменим.
– Ну, ты и спишь, Сэрожа.
– Да до шести утра просидел с мужиком одним.
– Опять лапша?
– Да нет, просто поговорили… – зачем он так сказал? Наверное, было что-то в этом старике. Он Сереже напомнил отца. Его отца.
Сергей вышел в зал. Девчонки сервировали столы. Клиентов не было. Он прошел и сел за служебный столик.
– Сашенька, сделай кофе, пожалуйста, – крикнул он одной из официанток.
Закурил. Старик не выходил из головы. Как он там? Хороший, видно, мужик.
Сергей взял пульт и включил телевизор. Переключил на местные новости.
– …соседи вызвали милицию… Судя по всему, это было самоубийство… Мужчина проживал в доме один…
Сергей сразу понял, что речь идет о том самом старике. Вот о каком незаконченном деле он говорил! Камера показала дом. Хороший добротный дом. Родительский.
По телевизору показывали соседей несчастного. Они отличались от покойного только тем, что были живы. На лицах отпечаток одиночества.
Репортеры рассуждали еще какое-то время о том, что да как, но про еще один труп ни слова. Может, старик отволок его к колодцу да отправил к старшему брату? Самое ему там место. Сергей удивлялся самому себе. Он не знал ни детей, ни старика. До вчерашнего вечера он даже и не догадывался о том, что они вообще существовали… Но он был полностью на стороне старика.
