Линкольн Чайлд - Реликварий
– Следи за языком! – закричал Уокси, залившись краской ярости.
– Это ты, толстячок, следи за языком. Да и за жирной задницей тоже. – Арестованный закудахтал, а Хейворд даже не потрудилась спрятать усмешку.
“Неужели они все время вели допрос в этом ключе?” – подумал д’Агоста и сказал:
– Расскажи, что случилось в парке.
– Если хочешь, я тебе весь реестр представлю. Во-первых, он занял мое логово. Во-вторых, стал шипеть на меня подобно змее, приползшей из Египта. В-третьих, Господь оказался не на его стороне. В-четвертых…
– Хватит, мы получили представление, – отмахнулся Уокси. – Расскажи нам о других.
Джеффри промолчал.
– Давай-давай, – гнул свое Уокси. – Сколько их было?
– До хрена! – наконец последовал ответ. – Тот, кто на меня шипит, долго не живет. – Арестованный наклонился и тихо добавил: – Поэтому береги свой зад, толстячок, чтобы я не отхватил от него порядочный кусочек.
– Итак, кого же ты ещё замочил? – спросил д’Агоста, жестом останавливая Уокси.
– Они узнали, кто я такой! Узнали, что такое Джеффри. О, Джеффри, кот-херувим. Трепещите, когда он выходит на охоту!
– А как насчет Памелы Вишер? – вмешался Уокси. – И не пытайся отрицать, Джеффри.
Морщинки в уголках глаз арестанта вдруг стали заметнее, и он сказал:
– А что отрицать-то? Эти мешки с дерьмом меня не уважали. Все как один. Они сами напросились.
– А что ты делал с их головами? – спросил Уокси.
– Головами? – переспросил арестант. Д’Агосте показалось, что он несколько растерялся.
– Ты слишком глубоко увяз в дерьме Джеффри, чтобы теперь начать отрицать.
– Головами? Да жрал я их котелки! Вот что я с ними делал.
Уокси бросил победный взгляд на д’Агосту и спросил:
– А как ты поступил с парнем в Замке Бельведер? Расскажи нам о Нике Биттермане.
– С этим мы крепко схватились. Сукин сын меня не уважал. Проклятый лицемер. Он был моим недругом.
– Недругом? – переспросил д’Агоста.
– Князем недругов! – театрально прокричал арестант.
– Понимаю, – вдруг сочувственно кивнул Пендергаст. – Вы считаете своим долгом сражаться с силами тьмы, да?
– Да-да! – энергично закивал арестованный.
– При помощи своей электрической кожи?
Арестант замер.
– И своего сверкающего взора? – продолжал Пендергаст.
Он оттолкнулся от дверей и шагнул вперед, внимательно глядя в глаза подозреваемого.
– Кто вы? – прошептал Джеффри, не сводя глаз с Пендергаста.
Пендергаст ответил не сразу. Он сделал ещё шаг и, вперясь в Джеффри, произнес:
– Кит Смарт.
Краска мгновенно отхлынула от лица арестованного. Он взирал на Пендергаста, беззвучно шевеля губами. Затем с громким воплем откинулся назад. Толчок был таким сильным, что стул упал на пол. Хейворд и оба полицейских в форме бросились вперед, чтобы удержать бьющееся в конвульсиях тело.
– Боже мой, Пендергаст. Что вы ему сказали? – спросил Уокси, поднимаясь со стула.
– Видимо, то, что требовалось, – ответил агент ФБР и, взглянув на Хейворд, добавил: – Прошу вас, сержант, постарайтесь успокоить его. Думаю, что с этого момента его дело может вести капитан Уокси.
– Итак, кто же он, этот парень? – спросил д’Агоста, когда лифт пошел вверх, в отдел расследования убийств.
– Его имени я не знаю, – ответил Пендергаст, разглаживая на груди галстук. – Но он не Джеффри и не тот человек, которого мы разыскиваем.
– Скажите это капитану Уокси.
– То, чему мы были свидетелями, лейтенант, – почти с нежностью глядя на д’Агосту, сказал Пендергаст, – классический случай параноидальной шизофрении, отягощенной раздвоением личности. Вы заметили, как он становился то одной личностью, то другой. Одна из них – крутой парень, впрочем, выглядевший крайне неубедительно. Вторая – и, без сомнения, более опасная – это убийца. Вы слышали его слова: “Во-вторых, стал шипеть на меня подобно змее, приползшей из Египта”? А еще: “О, Джеффри, кот-херувим. Трепещите, когда он выходит на охоту”.
– Конечно, слышал. Парень заговорил так, словно кто-то только что вручил ему скрижали с десятью заповедями или что-то вроде того.
– Что-то вроде того. Вы правы, его речь по структуре и ритмике стала походить на литературный язык. Я это тоже заметил. А заметив, понял, что он цитирует поэму Кристофера Смарта под названием “Торжествующий Агнец”.
– Никогда о таком не слышал.
– Это малоизвестный труд малоизвестного автора, – с легкой улыбкой пояснил Пендергаст. – Однако в ней очень мощно проявляются своеобразные прозрения. Вам стоит её прочитать. Смарт написал эту поэму, будучи полусумасшедшим и находясь в долговой тюрьме. Как бы то ни было, там имеется обширный пассаж, посвященный его коту по кличке Джофруа. Смарт считает Джофруа своего рода небесным созданием, претерпевшим физическую трансформацию.
– Охотно верю, коли вы так утверждаете. Но какое отношение это все имеет к нашему разговорчивому арестанту?
– Совершенно очевидно, что несчастный отождествляет себя с котом из поэмы.
– С котом? – не веря своим ушам, переспросил д’Агоста.
– Почему бы и нет? Ведь Кит Смарт – подлинный Кит Смарт – определенно так и делал. Кот – исключительно мощный образ метаморфозы. Не сомневаюсь, что бедняга, с которым мы только что встречались, прежде чем впал в безумие, был научным работником или поэтом-неудачником. Да, он действительно убил одного человека – но только тогда, когда их пути пересеклись в неудачный момент. Что же касается остального… – Пендергаст махнул рукой, – …то оно говорит о том, что бедняга не является нашей целью.
– То же говорят и фотографии, – кивнул д’Агоста.
– Всем следователям было известно, что убийца обычно не может отвести взгляда от фотографий своих жертв или артефактов, связанных с преступлением. Насколько мог заметить лейтенант, Джеффри даже ни разу не взглянул в сторону снимков.
– Именно. – Двери лифта с шелестом открылись, и они направились через суету отдела к кабинету д’Агосты. – Это же подтверждается и тем, что убийство, судя по описанию Уокси, не имеет ничего общего с теми молниеносными атаками, жертвой которых становились все остальные. Так или иначе, но когда я определил существование невротической идентификации Джеффри с персонажем поэмы, вытащить его безумие на поверхность не составило никакого труда.
Пендергаст закрыл за собой дверь кабинета и подождал, пока д’Агоста займет свое место за столом.
– Но оставим в прошлом этот неприятный эпизод, – сказал агент ФБР. – Удалось ли извлечь что-нибудь полезное из перекрестной сверки, которую я предложил провести?
– Я получил результаты только сегодня утром, – ответил д’Агоста, постукивая ногтем по увесистой стопке компьютерных распечаток. – Давайте взглянем. Итак, восемьдесят пять процентов всех жертв – мужчины. Девяносто два процента жили на Манхэттене – некоторые из них временно.
– Меня больше всего интересует, что характерно для всех жертв, – сказал Пендергаст.
– Усек. – После небольшой паузы д’Агоста продолжил: – Все фамилии начинались с букв, отличных от И, С, Ю, Икс и Зэт.
Губы Пендергаста слегка изогнулись, что при желании можно было принять за подобие улыбки.
– Все были старше двенадцати и моложе пятидесяти шести. Ни одна из жертв не появилась на свет в ноябре.
– Продолжайте.
– Кажется, все. – Д’Агоста быстро пробежал взглядом ещё несколько страниц. – Нет, ещё кое-что. Мы прогнали список через базу данных серийных убийств. Единственная общая черта заключается в том, что ни одно из убийств не совершалось в полнолуние.
– Неужели? – Пендергаст приподнялся со стула. – Это, пожалуй, стоит запомнить. Что еще?
– Все.
– Благодарю вас. – Агент ФБР снова сел на стул и продолжил: – Все это, Винсент, не более чем крупицы золота. Нам нужна информация. Нужны факты. И именно поэтому я больше не имею права ждать.
Д’Агоста вопросительно посмотрел на него:
– Надеюсь, вы не собираетесь снова под землю?
– Разумеется, собираюсь. Если капитан Уокси станет настаивать на том, что этот человек – убийца, все дополнительные патрули будут отозваны. Бдительность резко снизится. Создадутся условия, существенно облегчающие дальнейшие убийства.
– И куда же вы отправляетесь?
– На Чердак дьявола.
– Да бросьте вы, Пендергаст, – фыркнул д’Агоста. – Вам даже неизвестно, существует ли этот чердак на самом деле, не говоря уж о том, как туда добраться. У вас нет никакой информации, кроме слов того психа.
– В данном случае я считаю, что на слова Мефисто вполне можно положиться, – ответил Пендергаст. – Однако я располагаю сведениями более надежными, чем его слова. Мне удалось побеседовать с Алом Даймондом, городским инженером. Он разъяснил, что так называемый Чердак дьявола есть не что иное, как серия тоннелей, сооруженных на рубеже веков богатейшими семьями Нью-Йорка. Тоннели были призваны служить частными железнодорожными линиями, но через несколько лет эксплуатации оказались заброшенными. Я сумел реконструировать приблизительную схему их расположения. – Взяв со стола маркер, Пендергаст подошел к знаменитой карте с булавками, установил кончик маркера на пересечении Сорок пятой улицы и Парк-авеню и провел линию через Пятую авеню к Площади Великой армии и далее по диагонали через парк к середине Западной улицы Центрального парка. Закончив чертежные работы, спецагент отступил на шаг и горделиво взглянул на д’Агосту.
