Абель Шевале - Зверь из Жеводана
«В четверг господин де Ботерн заставил нас изрядно поволноваться, увязнув в трясине, однако, несмотря на сие неприятнейшее приключение, он вернулся во вторник с охоты после 9 часов вечера, хотя ему пришлось гнать коня по ужасным предательским тропинкам в кромешной тьме». А теперь обратим внимание на даты. Так вот, 17 сентября прибыла долгожданная помощь из Версаля, а 18-го Антуан де Ботерн совершенно неожиданно для всех поспешно отправил в Сен-Мари-де-Шаз двух егерей и псаря. Бессе и Сен-Мари разделяют отнюдь не 3 лье, как написано в протоколе, а по меньшей мере 10. Господин Антуан ловко сыграл на том, что в Жеводане и в Париже под словом «лье» подразумевались совершенно различные вещи! Так вот, лье в Жеводане – это 8 километров, а в Париже – менее 4.
Конечно, с высоты птичьего полета или по прямой между этими двумя пунктами и в самом деле 22 километра, то есть 3 «жеводанских» лье или 5 «парижских», но надо учитывать, что любому путешественнику, вознамерившемуся добраться от Бессе до Сен-Мари-де-Шез, придется проделать путь в лучшем случае вдвое длиннее, если учесть все петли и зигзаги, без коих не обходится ни одна дорога на нашей пересеченной местности. К тому же, какую бы дорогу вы ни избрали, вам непременно придется пересечь Алье на пароме или на лодке, а потом уже карабкаться вверх по горным кручам к Шазу. Мне знакомы эти жуткие ущелья, эти узкие тропинки, ибо мои мулы сотни раз проходили по ним. Я знаю, какие лошади были у господина де Ботерна, и мне прекрасно известно, что даже самые лучшие его скакуны немногого стоили в наших горах, вне зависимости от того, были ли они вороные, пегие или буланые. Это в городах да на равнинах важна масть, а у нас гораздо более ценятся выносливость и разум. Короче говоря, в любом случае вьючные лошади могли идти только медленным, размеренным шагом. У меня богатый опыт по этой части, вот почему я смею со всей ответственностью утверждать, что господин де Ботерн и его люди не могли добраться из Бессе до Сен-Мари-де-Шаз менее чем за 8-10 часов, если только сие путешествие не было заранее (причем задолго) тщательнейшим образом спланировано и подготовлено. Даже если допустить мысль о том, что Пелисье, Лакуру и Лафею, отбывшим из Бессе 18 числа, удалось каким-то чудом рано утром на следующий день оказаться на другом берегу Алье ( и это при том, что края они совершенно не знали ), то вмешательством каких сверхъестественных сил следует объяснить тот факт, что они тотчас же встретили в лесах Помье огромного волка и даже рассмотрели его вблизи?
Действительно, сие знаменательное событие должно было случиться буквально по приезде егерей в Сен-Мари-де-Шаз, ибо господин Бонне каким-то образом еще умудрился в тот же день, 19 сентября, прибыть в Бессе и поднять по тревоге господина де Ботерна и его людей! Неужто леса около Сен-Мари-де-Шаз были заранее подготовлены для большой охотничьей потехи? Если не были, то каким образом неуловимого и непобедимого Зверя удалось так быстро выследить, загнать и убить? А если были, то почему Зверь, существо хитрое, коварное и осторожное, прежде с такой легкостью избегавшее всяческих ловушек и разгадывавшее все человеческие хитрости, вдруг совершило столь дальний путь и обосновалось чуть ли не в парке с просеками и аллеями? Если леса все же были соответствующим образом подготовлены для удобства охотников-парижан, то кто-то, вероятно, должен был произвести вырубку деревьев и проторить дороги... Кстати, если внимательно просмотреть перечень счетов господина де Ботерна, оплаченных после его отъезда из Жеводана, там можно обнаружить очень интересную запись, которая гласит: «Людям, обрезавшим деревья и протаптывавшим тропинки в лесах в окрестностях Шаза для устройства облавы на волков...»
Но ведь всякие подобные работы в лесах связаны с шумом, гамом и криками, так что волки должны были непременно покинуть эти места... Если только волков там заранее не поселили, не приручили и не держали в особом загоне с определенной целью... Во всем этом чувствуется умысел, преднамеренность, предугадывается талантливая инсценировка, ловкий трюк! Итак, утром следующего дня, то есть 20 сентября, господин Антуан де Ботерн покидает Бессе и увозит с собой на вьючных лошадях в особых корзинах всех собак, прибывших из Парижа 17 числа, про которых он, кстати, говорил, что они, бедняги, совершенно ошалели от столь трудного и долгого путешествия. На следующий день, 21 сентября, он встречается в каком-то месте с четырьмя десятками стрелков из Ланжака, Пебрака и Шантежа. Но как они все оказались в этом месте? Кто их собрал? Когда? И кто такие эти «лучшие стрелки»? Уж не конные ли полицейские, коих с таким упорством просил у властей господин де Ботерн? Кстати, судя по записи в смете расходов господина Антуана, им заплатили за работу: «... 19 стрелкам из Ланжака и Шантежа, нанятым за 20 солей в день, уплачено 19 ливров 4 денье».
Затем господин де Ботерн, не знавший, видимо, усталости, отправился в лес Помье, расставил стрелков по местам, собрал загонщиков, указал им, в каком направлении двигаться, и принялся прочесывать лес. Но на подготовку к облаве нужно время, и немалое. Так когда же он успел все это проделать?
Из всех стрелков гигантский волк вздумал выйти именно на великого Антуана де Ботерна. Но откуда он вышел? Как он оказался в нужном месте в нужный момент? Не иначе как тем же способом, что на королевской охоте: прямо перед монархом вдруг возникает олень... Сие умное и хорошо воспитанное животное подставляет под выстрел правый бок, да еще услужливо поворачивает голову, чтобы было удобнее стрелять ему прямо в правый глаз. Как утверждал господин Антуан, его ружье для охоты на уток было заряжено пулей и зарядом дроби на 35 дробинок. Какая точность! Ну что тут скажешь, 35 дробинок, ни больше, ни меньше!
(Правда, позднее интендант Оверни уверял, что в руках у королевского охотника был большой мушкетон.) Это сколько же понадобилось пороху, чтобы вытолкнуть такой заряд? Опять же позднее господин Антуан рассказывал, что перед охотой засыпал пятикратную порцию пороха... Вот это да! И от такого запала ружье не разорвало? А господин де Ботерн, вместо того чтобы полететь вверх тормашками от невиданной отдачи, всего-то навсего отступил на два шага, как записано в протоколе? Да этот господин Антуан – истинный Геракл!
Кстати, Маньи де Мероль, самый большой эксперт по оружию, написал в своем труде, посвященном Зверю, следующее: «Всякий, кто хорошо знаком с огнестрельным оружием и порохом, а в особенности с королевским порохом и с тем сортом, что охотники имеют – порохом Святого Иосифа, каковой и использовал господин Антуан де Ботерн, ни за что не поверит в то, что человек сможет легко и без особого ущерба для себя перенести отдачу ружья, заряженного пятью или даже четырьмя порциями пороха». Но и это еще не все! Господин Антуан оказался не только равен по силе легендарному Гераклу, но он еще по удачливости и по меткости перещеголял ветхозаветного Нимрода! Ибо с расстояния в пятьдесят шагов единственная пуля влетела прямехонько в глаз чудовища, а все 35 дробинок, как записано в протоколе, разом поразили правый бок Зверя у самого плеча. Какую жуткую дыру они, должно быть, проделали в шкуре животного! Однако обращает на себя внимание тот факт, что в протоколе вскрытия трупа, составленном хирургами и врачами из Клермона и позднее тщательно переписанном господином д'Энневалем-сыном, подобная рана не упомянута ни единым словом. Документ сей хранится в архивах Пью-де-Дом, и сказано в нём буквально следующее: «...обнаружен шрам на внутренней стороне правого плеча, а также многочисленные раны на лапах, как с внутренней, так и с внешней стороны. Шкура животного пробита большими дробинами, в особенности велико количество подобных ран в левом боку».
