Райдо Витич - Чудес не бывает
— И перед собой.
— А передо мной?
Орри повернулся к Гарту:
— Я был бы рад, если ты останешься с нами.
— Третьим?
— Да.
— Кому это нужно?
— Мне, прежде всего. Мне очень нужен ты, чтобы обеспечить охрану мальчику. Ты тот в ком я уверен как в себе, тот кто не предаст.
— Сдался тебе этот малец, — качнул головой Гарт, заподозрив, что дело нечисто и Орри не договаривает очень многое, но не оттого что не доверяет, а скорее не может. Либо связан клятвой, либо чего-то боится.
— Он и ты — все, что у меня есть.
— Ладно, босяк, — усмехнулся Фогин. — Прорвемся. Не привыкать.
— Значит, не уйдешь?
— Когда я тебя бросал? Раз суждено жевать ботву, так хоть не одному. Эта мысль греет, правда? — усмехнулся.
— Спасибо.
— Обращайтесь, милорд. Кстати, жену с собой возьмешь?
— Вряд ли она меня найдет.
— Хорошо хоть больше разводом не бредишь…
— Он мне теперь не по карману, а убивать я женщину не стану. Попытаюсь пристроить ее в монастырь.
— Это откусит половину золота в кошеле.
— Неважно. Зато моя совесть будет чиста.
— Не стану с тобой спорить, потому что ведьма исчезла. Ее люди Боз искали.
— Откуда знаешь?
— Глаза есть и уши, не занятые лицезрением предмета своей страсти, — улыбнулся Гарт. — Подручные Боз нашли тюк с грязным тряпьем, завернутым в драную шаль. Она явно ее, именно в ней твоя супруга навещала нас перед исчезновением.
— И где нашли? — прищурился Орри.
— Недалеко от ручья святого Густова.
— У ручья?… Ручья…у ручья, — задумался Оррик, пытаясь поймать шалую мысль, посетившую его и ускользнувшую в туман забвения.
— Что? — не понял Гарт.
— Так, крутится что-то… не могу вспомнить. Пора ужинать и спать. Завтра рано вставать…
— А мальчик валится с ног от усталости, — предугадал мужчина и выставил ладони, встретив раздраженный взгляд Оррика. — Ладно, ладно, идите нянюшка к своему чаду. Да не шали там, а то мне передумать недолго и поселиться в уединении, где-нибудь в лесу.
Оррик привел ее к костру, усадил и позаботился не только о порции ужина, но и о добавке, помня о том, что было в кабаке. Но впервые за последние годы Исвильда была сыта. Ее не беспокоил оставшийся на хлебе кусочек мяса, ее приятно волновала близость Оррика, тепло и сила, что исходила от его тела, нежность во взгляде, что ласкала ее, не прикасаясь.
И разве что-то нужно еще?
Если б еще воины не проявляли излишнего внимания к ней. Оррик вел себя слишком трепетно, чем не мог не вызвать любопытства, сплетен да пересудов, но судя по взглядам, странные отношения были не в новинку людям Боз Даган. Они ухмылялись, подмигивали Исвильде, но не лезли дальше, не оскорбляли, не обливали презрением, проявляя к ней ту же почтительность, что к Галиган или Оррику. А некоторые даже пытались задобрить, расположив к себе. Наверное, решили таким образом получить благосклонность герцога — Галиган общался с ней как с равной, с другом, а такое никто упомнить не мог.
Оррик, пока воины травили байки и пугали мошек дружным гоготом, набрал лапника, устраивая девушке удобное ложе. Застелил его своим плащем и сдернул плащ с решившего устроиться не вдалике Гарта.
— Не понял?! — возмутился он. — Тебе жарко не будет?
— Нет, — расстелил второй плащ.
— А-а, — дошло до Гарта. — Главное, чтоб Иса не взмерз, а что твой верный друг инеем покроется — ерунда! Не-не, стели, стели, я же не твой неженка, — заворчал, устраивая себе ложе из травы и лапника.
Первым зевнул Галиган, дослушал историю Симса и кивнул Исвильде:
— Спокойно ночи.
Та кивнула в ответ и подумала, что не прочь поспать, часа два уж как. Смешно зевнула, прикрыв рот ладошкой. Оррик улыбнулся, глядя на нее — Мадонна воплоти.
— Иса? Пойдем спать, — позвал тихо.
— Мессир? — пошла к нему девушка, чувствуя взгляды воинов, что сверлили ей спину. — Что о нас подумают, Орри? — шепнула мужчине.
— Не заботься о том. Воинам моего отца не привыкать… — и смолк — о чем он юной девушке говорит? — Не все ли равно, что они подумают? Я их капитан, ты фаворит Галиган. Всем все ясно. Пойдем, я постелил тебе, надеюсь, не замерзнешь.
— А ты? — увидев два плаща, аккуратно расстеленных на лапнике, озаботилась Исвильда.
— А ему и зимой не холодно! — объявил Гарт, изображающий труп под елкой. Орри усмехнулся, качнув головой: обиду изображает, хитрец.
— Не слушай его, ложись и спи.
— Ты не уйдешь? — с надеждой посмотрела на него.
И кто б устоял после такого взгляда?
Оррик убедил себя, что девушка боится спать одна, забыв начисто о Гарте, что пристроился в паре метров от них. И других воинах, что уже спали вповалку на полянке.
Он помог Исвильде устроиться, укрыл заботливо как ребенка, а сам, вне себя от волнения, сунул руку под голову и уставился на звезды.
— Тебе не холодно? — коснулось его щеки ее дыхание. Оррик вовсе потерялся — мотнул головой — нет.
И как тут замерзнешь? От близости девушки кровь кипела в жилах, голова кружилась и воображение, будь оно не ладно, расшалилось, маня неуместными мечтами — в пору было ледяной душ принимать, охлаждаться с головой. А лучше вообще заночевать в каком-нибудь ручье.
— Спи, — процедил, с трудом сдерживаясь, чтоб не повернуться к ней, не впиться в губы, не смять тело.
Черт! — сел, головой тряхнув.
— Пойду, посты проверю. Спи, Гарт рядом, и остальные. Ничего не бойся.
— Ты вернешься? — приподнялась девушка, расстроенная, что он уходит. Ей показалось, что он бежит от нее.
— Вернусь, — бросил сухо: даже с того света.
Тихо было, но у южного поста воин заметил какое-то движение:
— Не животное точно, мессир, — доложил Оррику шепотом. — Куст качнулся прямо, вон тот, и ничего минут десять, потом другой, и опять ничего. Потом ветка хрустнула. Похоже, крадется кто-то.
Оррик согласился — зверь бы не прятался, не замирал на десять минут и, уж тем более, не кружил вокруг лагеря.
Он похлопал стражника по плечу — молодец.
— Ерунда, белка, наверное, — подмигнул мужчине и сделал вид, что уходит, а сам нырнул в кусты, достал из сапога нож, зажал в руке, лезвие спрятав в рукаве. И осторожно, пригибаясь и вглядываясь в очертания кустарников и деревьев, начал красться к месту, указанному стражником.
Так и есть — за кустами малинника прятался оборванец. Взять его труда не составило — парень не заметил, что уже не охотник, а добыча, и потому подпустил Даган близко. Оррик перехватил его, зажав шею в локтевом сгибе, и закрыв ладонью рот, прижал к земле:
