Алексей Котов - Черная книга (сборник)
Алексей Котов
Черная книга (сборник)
Черная книга
…Утренние кошмары стали мучить рыцаря Анри Деладье сразу после смерти жены. Перед тем как проснуться, он иногда видел маслянистую колодезную воду возле своего носа и в ней, как перья, плавали лунные, неживые отсветы. Чуть дальше, окружая его со всех сторон, громоздились и тянулись вверх огромные валуны стен колодца. Другой кошмар заключался в том, что время от времени Анри одолевали в бою мавры, при чем не превышающие ростом детей: они валили рыцаря на землю, смеялись и щекотали тупыми саблями. Анри вырывался, куда-то бежал, спотыкаясь на острых, как бритва, камнях, падал и видел свои руки перепачканные не кровью, а чем-то черным и липким, как смола. Именно в эти секунды у Анри оживало тело: начинала ныть либо старая рана на пояснице, либо промозглая сырость, все-таки забиравшаяся в шатер, просачивалась и под шерстяную рубаху рыцаря.
Но самое страшное было впереди. Мельтешащие видения вдруг исчезали, и рыцарь с ужасом чувствовал, как его лицо рвет прелую, пыльную мешковину. Все происходило так, словно чьи-то незримые руки просовывали пальцы под его затылок и медленно приподнимали его голову. В этом странном движении и звуке рвущейся перед лицом замшелой ткани – к сожалению и ужасу! – было куда больше реальности, чем, в боли в пояснице или в холоде под левой лопаткой. В нос рыцаря лезла залежалая, подвальная пыль, а глаза – словно в них и в самом деле швырнули чем-то похожим на пыль или пепел – ничего не видели.
Анри просыпался с криком, судорожно отряхивал рукой лицо и, вскочив на ноги или оставшись стоять на карачках, обнажал меч. Ему мерещились в ворохе разбросанных в палатке одежд дьявольские рожи, голые, бесстыдно задранные женские ноги, и еще такое, о чем было бы стыдно сказать даже во время дружеской попойки.
Сердце рыцаря постепенно успокаивалось, иногда отдавая тупой болью в локте, туман в глазах рассеивался и только страх уходил медленно, цепляясь за память и странные сны.
Каждое утро Анри от души ругал свою «благородную рыцарскую палатку» доставшуюся ему на распродаже в Реймсе. Жуликоватый продавец, расписывая ее достоинства, не упомянул ее главного недостатка – палатка была похожа на старый, дырявый мешок. Она была крива на один бок, неуютна, и в ней почти не было света (единственное оконце вверху было затянуто мутной слюдой), а вход в палатку загораживали несколько слоев тяжелой парусины и две вшитые между ними доски. Последние должны были предупредить внезапное ночное нападение на спящих воинов, выполняя роль двери. Но рыцари кляли «хитроумную задумку» с дверью каждый день, раз за разом задевая доски локтями, головой, а то и носом. Замаскированное в парусине дерево было коварнее любой засады.
Немного успокоившись и придя в себя, Анри сел и отбросил меч. В палатке никого не было. Снаружи раздавался какой-то ленивый шум, говорящий о том, что рыцарский лагерь, хотя и проснулся, единого дела сплачивающего людей, не было и чей-то грубый голос (судя по всему принадлежавший герцогу Трайому) переругивался с аббатом Круазье.
Анри почесал затылок и постарался припомнить, где вчера он спрятал «аварийную» флягу вина. Не слишком сильное напряжение мысли тут же отозвалось в его голове тяжелой, пронизывающей насквозь болью. Анри простонал что-то типа «Вот ведь черт!..» и накрыл тяжелой пятерней пылающий лоб. Жизнь без пары пинт пусть дешевого и пусть даже кислого вина, казалась ему адом.
Маленький, едва чадивший камелек в углу палатки отбрасывал розово-черные тени. Дым уходил в приоткрытое слюдяное окошко, но не весь, отчего запах в палатке состоял из смеси горячего железа, пота и конской упряжи. Анри вдруг почувствовал, что его начинает подташнивать, пора бы было выйти на свежий воздух.
«Аварийная» флага, как правило, находилась в правом, самом дальнем углу палатки, под старым седлом, но, не обнаружив ее там, рыцарь чуть не взвыл от досады. Он замер и снова попытался вспомнить вчерашний вечер, а точнее говоря, попойку. Но мысли растворялись и гасли в тумане где-то посередине пира. Знакомые и незнакомые лица, чьи-то руки, темные фигуры, слова, хохот и звон чаш превращалось в полную мешанину похожую на кисель.
«Неужели я ее не спрятал?!..» – с ужасом подумал Анри.
Он тут же приступил к суетливым поискам: зашуршала одежда, зазвенели пустая посуда и бутыли, но нужный (точнее говоря, вожделенный сосуд из дешевого серебра) провалился как сквозь землю. Анри с досадой ударил кулаком по какой-то, мягкой с виду, куче и чуть не сломал палец о невесть как попавшие в нее ножны. Он сунул саднящий палец в рот и солоноватый вкус крови во рту вдруг отозвался болью в желудке. Анри сел, но боль в животе не прошла, а все быстрее превращалась в тошноту.
Через минуту Анри возобновил поиски. Мысль о злосчастной фляге была неистребимой, как потребность в дыхании. Вино могло успокоить любую боль, притупить неприятные воспоминания, покончить с тошнотой и просто дать силы.
«А вдруг со мной пошутил кто-нибудь?!» – подумал Анри.
Головная боль, до этого еще терпимая, взорвалась в голове белым, слепящим шаром. Рыцарский шутки были делом не редким, правда, как правило, они носили безобидный характер. Обычно прятали шпоры, подшлемники или обычные подковы, которые, как правило, подсовывали в подушки спящим.
Анри в бешенстве рванул какой-то подвернувшийся под руку лоскут ткани. Тот затрещал, мелькнул перед носом рыцаря золотым шитьем и полетел в угол. Под лоскутом лежали старые, кожаные штаны Карла Матиуса. Анри обратил на них столько внимания, сколько требовали обстоятельства: он чуть приподнял их, фляги под ними не оказалось, за то из кармана штанов вывалились две мелкие серебряные монетки.
Анри замер, рассматривая деньги. Он вдруг вспомнил, что проиграл вчера в кости свою вожделенную серебряную фляжку герцогу Трайому. Анри сглотнул слюну и понял, что теперешняя его жажда стала вечной и неугасимой, как адский огонь. Вчерашняя игра была обычной – так, от скуки – и никто не просил Анри ставить на кон именно фляжку, тем более что и Карл Матиус и герцог Трайом отлично знали, насколько она необходима Анри по утрам.
«Сам настоял, идиот проклятый!..» – выругал себя Анри.
Острое, пронзительное чувство одиночества вдруг захлестнуло его с такой силой, что на глазах рыцаря показались слезы. Можно было, конечно, выбраться из палатки и найти в лагере вино. Рыцарский лагерь никогда не испытывал в нем дефицита. Но все дело в том, что у Анри не было денег. Они кончились у него еще в румынском Тивекасте. А менять что-то из предметов рыцарской экипировки на вино, считалось не только дурным тоном, но и строго запрещалось законами рыцарского похода.
