Дороти Мэкардл - Тайна «Утеса»
Стелла улыбнулась:
— Но я же видела ваши занавески, ваше стеганое одеяло. Нет, я не спала. И еще одна странная вещь: я ощущала мой любимый запах, в комнате пахло мимозой, а ведь я не душилась.
Памела испуганно взглянула на меня. Мы молчали. Стелла продолжала:
— Сначала я услышала тихий голос, он что-то нашептывал, какие-то добрые, ласковые слова. Самих слов я разобрать не могла, но слушая их, почувствовала, что обо мне заботятся, что меня любят; мне стало спокойно и легко.
— Бедная маленькая Стелла! — сказала сестра.
Улыбаясь, Стелла посмотрела на нее.
— Ведь ваша мать умерла, когда вам было уже шестнадцать, правда?
Жестоко было лишать ее иллюзий, но мириться с тем, что она погружается в них, было бы еще хуже.
— А вы упрямая, — сказал я.
Стелла испытующе посмотрела мне в лицо, разочарованная и огорченная.
— Я не понимаю вас, Родди! Зачем вы стараетесь доказать, что это не моя мать? Почему вы возражаете? Ведь теперь вам с Памелой нечего расстраиваться, что у вас в доме привидение, а что до меня, — неужели вы не понимаете? — для меня это такое счастье, просто невообразимое!
Я не знал, что ей ответить, не знала и Памела, зревшее во мне смутное решение окончательно утвердилось после того, что Стелла сказала дальше. А сказала она вот что:
— В следующий раз я, может быть, ее увижу.
Я чуть не задохнулся от негодования. Все складывалось чудовищно, дальше так продолжаться не могло. Уже и раньше все было плохо — этот культ матери-святой, эта сосредоточенность на добродетелях умершей, на ее правилах, на ее вкусах. Разве может простой смертный надеяться, что он чем-то заинтересует Стеллу, если она боготворит это воплощенное совершенство? А теперь она готова отдать всю свою любовь привидению и жить во власти столь противоестественного чувства? Я знал женщин, чей мозг не выдерживал и более безобидных иллюзий. И ведь не кто иной, как я, со своим тупым скептицизмом, до одури поглощенный собственными чувствами, втянул во все это Стеллу! Ладно, я же ее и вытащу, пока она не лишилась рассудка, даже если при этом рискую разбить ей сердце.
— Следующего раза не будет, — сказал я вставая. — Больше вы к нам не придете.
Стелла вскочила из-за стола, схватила за плечо Памелу и устремила на меня потрясенный взгляд.
— Что вы говорите!
Памела сочувственно обняла ее, но поддержала меня.
— Боюсь, Родди прав, — сказала она вид у нее был несчастный.
Стелла смотрела на нее, не веря своим ушам.
— Но это же моя мать! — воскликнула она.
— Я говорю совершенно серьезно, — продолжал я — Послушайте, Стелла, либо здесь нет никаких призраков, и тогда ваше воображение достигло опасных пределов, либо призрак существует, вы столкнулись с ним вчера на площадке, и вам сделалось дурно. Вы были в глубоком обмороке, Стелла, я даже испугался, что живой мы вас больше не увидим. — Я замолчал, на меня нахлынули воспоминания об этих минутах и я не в силах был продолжать.
Стелла тихо проговорила.
— Мне очень жаль, что я вас так напугала.
Я снова посмотрел на нее и в смятении заговорил, не подбирая слов.
— По-вашему, в том, с чем вы столкнулись прошлой ночью, ничего плохого не было. А по-моему это было крайне опасно. И подвергать себя такому риску вы больше не будете. Вам нельзя бывать в «Утесе» Капитан прав, а я дал маху. Но мы не сдадимся. — Теперь уже я обращался не к Стелле, а к невидимому врагу. — Мы очистим этот дом от духов и призраков В конце концов мы прибегнем к экзорсизму!
Стелла пронзительно вскрикнула Ее голос прерывался от ужаса и боли.
— Родди! — протестующе воскликнула Памела вскочив со стула.
Я и сам был ошарашен Как я мог допустить такую жестокость! Стелла оцепенела, прижав к губам кулак, она не сводила с меня широко открытых ошеломленных глаз.
— Так борются с дьяволом, — заикаясь, проговорила она — Так загоняют дьявола в ад — Ее трясло.
— Нет, нет, я совсем не это имел в виду!
Я умолял ее простить меня, успокоиться но ее оцепенение не проходило, на лице застыло выражение ужаса.
— Стелла! Стелла, дорогая! — умоляла ее сестра — Не смотрите так!
— Вы должны поклясться мне, слышите, поклясться, — проговорила Стелла, — что никогда не допустите экзорсизма!
Нельзя было оставлять ее во власти страха.
— Обещаю, — сказал я, — что никогда не прибегну к нему без вашего согласия.
— Если вы это сделаете, — проговорила Стелла тихо, — я, наверно, сойду с ума.
— Вы должны верить Родди, — вмешалась Памела.
Стелла уже не владела собой.
— Да, да, я верю ему… Ох, Памела…
Я вышел, чтобы приготовить машину, оставив Стеллу рыдающей на руках у Памелы.
Памела не поехала с нами, и мы молчали, пока впереди не показался Уилмкот. Тут я замедлил ход.
— Вы должны простить меня, Стелла. Я ведь не о себе думаю.
Она тихо ответила:
— Я знаю.
— Вы считаете меня жестоким?
— Всю жизнь я тосковала по своей матери, и вот она пришла ко мне, а вы нас разлучаете.
— Стелла, это ужасно…
— Но это еще не самое плохое, — продолжала она напряженно — Моя мать несчастна. Она не может обрести покой, она чего-то хочет и, наверно, я могу ей помочь. Я верю что так и есть. И я должна это выяснить, должна! Я готова на все, только бы она успокоилась.
При ее словах у меня оборвалось сердце. Такая безрассудная детская смелость, такая преданность! И кому? Привидению?
— Послушайте, — начал я. — Для меня это имеет такое же значение, как и для вас: сейчас вы мне не поверите, и я не могу заставить вас со мной согласиться, пока вы в таком состоянии. Больше я ничего не буду говорить. Но я хочу, чтобы «Утес» стал безопасным для вас, Стелла, хоть это вы понимаете? Я хочу сделать так, чтобы вы снова могли приходить туда. Если в нем действительно живет дух вашей матери — дух добрый, ласковый, любящий, — если бояться нечего, то вы сможете приходить. Но сначала мы должны в этом убедиться. Постарайтесь набраться терпения. Дайте мне время.
Лицо у нее было суровое.
— Не знаю, смогу ли я ждать, — ответила она. — По-моему, ждать нельзя.
Мы приехали в Уилмкот. Я остановил машину.
— Я сделаю все возможное, — заверил я Стеллу. — А пока, пожалуйста, не забывайте нас. Приходите купаться с Памелой, ладно? Придете?
Она покачала головой:
— Я подожду, пока мне можно будет приходить в дом.
Мне стало обидно.
— Выходит, вас интересует только наш дом, Стелла, а не мы?
У нее задрожали губы.
— Не заставляйте меня плакать, — прошептала она и поспешила к дверям.
Дверь открыл капитан; он пристально посмотрел на Стеллу, что-то тихо сказал ей, потом подождал, пока войду в дом я.
