Алекс Флинн - Зачарованный
— В основном я интересуюсь приданым Викторианы. А то, что она секси, никому не мешает. И на самом деле принцесса милее, чем о ней думают люди. Но мне только семнадцать, поэтому у меня вообще сейчас нет желания жениться, разве что ради денег. Они бы навели во всем порядок.
Я изучаю свою ладонь. Как ни странно, но с ней все в порядке. Могу поклясться, что она была размером с шар от боулинга. А сейчас даже небольшой след от укуса почти исчез. На пальце все еще кольцо Мэг, которое снова меня спасло.
Теперь я его возвращаю.
— Я должен найти лягушку. Я дал слово и не могу допустить, чтобы Викториана вышла замуж за принца Вольфганга. Он убьет ее, и это будет на моей совести. А еще я не могу допустить, чтобы мама потеряла свой бизнес. Я должен сделать все, что возможно.
— Тебя уже ловила ведьма, кусал скорпион… Так ты еще хочешь быть съеденным гигантом?
— Мне нужно рискнуть.
Я начинаю вставать. Мне удается это сделать на удивление легко. Я ищу мантию. Только ее тут нет. Она пропала. Я поворачиваюсь к Мэг.
— Верни ее.
— Что вернуть?
— Ты знаешь.
Мэг поджимает губы и думает.
— Давай, Мэг. Ты несправедлива. Я принял решение.
Мэг молчит еще секунду.
— Ты прав, — в результате говорит она. — Я не могу остановить тебя. Но я могу заставить тебя подождать. Если мы собираемся сражаться с гигантами, то должны хорошо выспаться.
— Мы? Ты сказала «мы»? Ты остаешься?
— Я не могу позволить, чтобы тебя убили. Твоя мама будет несчастна. Поэтому я возьму мантию и заберусь на дерево. И если увижу, что они идут, то надену кольцо и перенесу тебя к себе.
— А я что в это время буду делать?
Мы смотрим друг на друга, потом Мэг кладет руку мне на лоб и слегка его поглаживает. Ладонь холодная, глаза закрываются.
Спать, — шепчет она, — спать.
Глава 34
Оставайтесь здесь. Я сам управлюсь с великанами.
Братья Гримм. Храбрый портняжкаЯ просыпаюсь от злобного пиканья своего разряжающегося мобильного. Я его выключаю. Здесь все равно нет связи, а Мэг звонила маме из Нью-Йорка.
Восемь утра. Интересно, она провела на дереве всю ночь? Я выглядываю из палатки и вижу мантию. Ее, наверное, уронила Мэг. Я желаю оказаться рядом с ней, хотя до сих пор не понимаю, почему она со мной осталась. Мэг опирается на ветку и смотрит на палатку.
— О!
— Я напугал тебя?
Вначале, кажется, Мэг не хочет отвечать, и я вспоминаю, что она злится. Но потом Мэг показывает вниз:
— Довольно жуткое зрелище, не правда ли?
Сверху я осматриваю погром на земле. Гиганты были здесь если не ночью, то днем. Все перерыто. Купленный мной кулер разломан — впечатление такое, будто какой-то нетерпеливый ребенок раскалывал руками арахис. Повсюду обувь и одежда. Еда исчезла, упаковки от нее разбросаны и свисают с кустов грязными водорослями.
На траве и сосновых иголках следы, по форме которых можно безошибочно распознать четыре гигантские ноги и две задницы. Великаны, наверное, думали, что мы вернемся и они смогут съесть нас.
Мэг смотрит в бинокль.
— Есть что-нибудь? — спрашиваю я.
Она качает головой и передает его мне.
Я тоже ничего не вижу, даже вдали.
— Может, нам спуститься? — говорю я.
— Ты уверен?
Я не хочу ей отвечать, поэтому притворяюсь, что не слышу вопроса. Я загадываю желание…
…и приземляюсь на след ноги раза в три крупнее моей. А в каждом из отпечатков от огромных задниц я мог бы удобно улечься (не в том смысле, что я об этом мечтаю).
— Убить такую громадину может только кто-то настолько же крупный, — говорю я.
Мэг изучает след от руки размером с лужу, но после моих слов поднимает голову.
— Ты знаешь, а ты прав.
Она усмехается, наверное довольная, что я сдаюсь.
— Не злорадствуй.
— Злорадствовать? Кто злорадствует? У меня есть идея.
Через час мы возвращаемся из «Уинн-дикси» с пятью индейками, веревками и мешком камней, которые насобирали еще по дороге туда. Обратно же нам помогла добраться мантия. Индейки тяжелые. Теперь все готово.
— От разговора до дела снашивается много пар обуви, — говорю я.
— Кто это сказал?
— Я не помню.
Пока я все готовлю, Мэг занимает позицию дозорного на дереве. Я понимаю, что те ловушки, которые я обсуждал с Вэнделлом, не сработают, но вот у этой как раз есть шанс. Я кладу индеек в палатку и открываю упаковки, чтобы гиганты почувствовали запах. Потом беру мешок с камнями и забираюсь высоко на дерево, где Мэг осматривает горизонт.
— Пока ничего? — спрашиваю я.
Она качает головой.
— Но они сюда придут. Они ищут еду и знают, что мы здесь разбили палатку, а еще помнят, что ты не такой проворный, как олень, и тебя будет легче поймать.
— Очень смешно, спасибо.
Я представляю, каково это — быть животным, на которого все время охотятся. Последние несколько дней я ощущаю себя кем-то подобным. Наверное, со временем учишься хорошо прятаться. Или погибаешь.
На таком фоне моя обычная жизнь кажется довольно легкой.
Мэг опускает бинокль.
— Ты задумывался о том, что значит быть мужем Викторианы? Ну вот, если бы ты на ней женился, чем был бы заполнен твой день?
— Надеюсь, не придется решатьникаких проблем, — говорю я. — Буду тусить с принцессой.
— И что? Весь день заниматься сексом? Прекрасная жизнь… для Райана. Но мне всегда казалось, что ты хочешь чего-то добиться.
— Сейчас я не могу ничего добиться. А брак с Викторианой не помешал бы мне моделировать обувь. И я не был бы вынужден красть материалы. Я бы стал знаменитостью с хобби. Пишут же некоторые детские книжки или песни.
Но я понимаю, что имеет в виду Мэг. Я помню, что Викториану всегда окружают телохранители, и она должна прятаться в ванной, чтобы хоть на секунду остаться одной, и надевать маску, чтобы пресса не догадалась, какая она на самом деле. Наверное, бывает и тяжело, когда все достается так легко.
А еще я бы скучал по Мэг.
— Может, ты сможешь навещать нас? — говорю я.
— Не думаю, что у меня будет время, — фыркает она.
Мы молчим какое-то время, Мэг изучает верхушки деревьев при помощи бинокля, я делаю то же самое глазами. Постепенно солнце окрашивает небо красным и оранжевым, розовым и золотым, будто его разрисовал кисточкой один из гигантов.
— Хм, — говорю я — жалко, что не взяли колоду карт.
— Давай сыграем в «Четыре правды и одну ложь».
— Что это?
Я устраиваюсь поудобнее.
— Ты рассказываешь пять случаев из своей жизни, а другой человек должен угадать, где ты соврал.
