Лизи Харрисон - Монстры всегда возвращаются!
Джексон снова передернул плечами и застегнул рубашку.
– Ну я же тебе говорил, Мелли: я не имею ничего против того, что ты станешь петь в этой группе.
Мелоди напряглась.
– А как насчет турне?
– Какого турне?
Сердце у Мелоди отчаянно заколотилось. Во рту пересохло. Она схватила Джексона за руки.
– Ты знаешь, куда мы сейчас идем?
Он посмотрел на запотевшее окно бара. Задрал голову, прочел болтающуюся деревянную вывеску.
– В «Голубятню»?
Душа у Мелоди ухнула куда-то в район ее розовых кед.
– А где твой вентилятор?
Джексон пожал плечами.
– Его растоптал этот олух, Гранит. Я так и знал, что этот парень что-то имеет против меня…
Он зажмурил свои карие глаза, так, словно это могло избавить его от всего произошедшего. Ах, если бы!..
Он вздохнул.
– Что, тут был Ди Джей, да?
Мелоди кивнула. Глаза у нее щипало от разочарования. Ну как она могла не заметить разницы?
– И что случилось?
Мелоди вздохнула.
– «Свинцовые перья» отправляются в турне на все лето. Ты был очень рад за меня. Сказал, чтобы я непременно поезжала.
Он выронил ее руку и замотал головой.
– Ты хочешь сказать, не я, а Ди Джей!
– Ну, а я откуда знала? – огрызнулась Мелоди.
Джексон закатил глаза.
– Мелоди, ну, мы же не первый день знакомы! Ты не могла догадаться, что не стоит мне задавать важные вопросы в жарком и душном баре?
Мелоди охватила ярость, и набежавшие на глаза слезы остались непролитыми.
– На случай, если ты не заметил, – я была немножко занята!
Джексон вытащил из кармана ключи от машины и стиснул их в кулаке.
– Заметил вообще-то! Ты была слишком занята, чтобы думать хоть о чем-то, кроме этой своей группы!
«Ах, так?»
– Эта группа, – гневно бросила она, – можно сказать, моя сбывшаяся мечта!
– Ну и ладно! Я, конечно, не стану влезать между тобой и твоими мечтами! – крикнул он. – Приятной поездки!
И повернулся, чтобы уйти.
– А как же мы с тобой?! – воскликнула она.
Он остановился. Лицо его сделалось печальным.
– А что мы с тобой?
– Неужели все кончено?
– А ты этого хочешь?
Мимо под ручку прошла парочка, хихикая и болтая, как могут болтать только влюбленные. Мелоди захотелось поставить им подножку.
– Нет!
– Тогда докажи это! – сказал он и ушел прочь.
Глава 20
Шок и ка!
Би-ип! Би-ип!
Прогудел звонок. Хотя Фрэнки не нуждалась в напоминании, что пора в класс. Она уже одиннадцать минут сидела на деревянном стуле и пялилась на мотиваторы с пейзажами и радугами, пока они не начали расплываться перед глазами. Она ждала. И искрила.
Директор Уикс вот-вот должен был объявить, кто стал победителем голосования. И Фрэнки хотела присутствовать при этом. Не потому, что надеялась победить. Купленная Клео предвыборная речь Хэйли и Хита лишила ее последнего шанса. Ей просто не хотелось выглядеть несчастным лузером. Достаточно того, что она себя им чувствует.
– Удачи! – сказали Клодин и Лагги, войдя в класс. Другие выражали свои добрые чувства молчаливыми улыбками, внимательными взглядами, похлопываниями по плечу. Но все эти дружеские жесты выглядели какими-то похоронными. Нечто вроде «Сочувствуем вашей потере».
– Кончай швы ковырять! – сказал Бретт, сидящий рядом за партой. – Еще не все потеряно.
«Пока…»
На соседнее сиденье опустились оранжевая футболка и шорты цвета хаки.
– Волнуешься, Штейн? – спросил Билли.
– Угу, – выдавила Фрэнки, хотя в горле стоял горький ком уныния. Она даже сумела слабо улыбнуться, демонстрируя напускной энтузиазм.
Ничего, она поздравит Клео с Дьюсом и будет вести себя так, словно стать лицом «T’eau Dally» – лучший способ пустить лето псу под хвост. Как будто быть обеспеченной бесплатной обувью до конца жизни – это так, фигня. Как будто их будущие дети не стали бы гордиться профессиональными фотографиями Фрэнки и Бретта. Она последует совету родителей и примет поражение с видом победительницы. Поражение… пораж-жение… жжение… жжение в глазах… она сейчас разревется…
– Стоп!
– В смысле? – спросил Бретт, схватив ее за руку. Как будто заземлил, сняв лишнее напряжение.
– Э-э… – сказала Фрэнки его руке. – Я хотела сказать: стоп, где ты взял такой высоковольтный синий лак для ногтей?
Он выпустил ее руку.
– Ты ж мне его сама купила!
«Опаньки…»
– Вот, это чтоб ты не забыл!
– Сама не забудь! – поддел ее Бретт.
– Сам не забудь! – ответила она.
– Сама не забудь!
– Сам…
Дверь класса с грохотом распахнулась. На пороге стояла Клео. Одна рука уперта в бок, вторая небрежно свисает вдоль тела. Еще чуть-чуть хладнокровия – и Клео застыла бы, как сосулька, вывалилась из своего длинного платья, пурпурного с золотом, и разбилась об пол. Сам ее костюм демонстрировал абсолютную уверенность и непринужденность.
Несколько девочек зааплодировали, увидев ее. Лагги и Клодин были в их числе – они старались остаться беспристрастными к обеим сторонам. Клео вскинула руку.
– Рано еще аплодировать!
Можно подумать, она не уверена на сто процентов, что победа за ней.
– Подождем Дьюсика!
Клео пальцами расчесала свою густую черную челку, поджала накрашенные губы и сделала вид, будто позирует перед несуществующей камерой.
Билли подался вперед и прошептал:
– Жалко, что ее не показывают по телику!
– Почему? – спросила Фрэнки с невольной ревностью в голосе.
– Тогда бы я мог ее выключить!
Бретт фыркнул. Фрэнки тоже хотелось рассмеяться, но она не стала этого делать. Так она будет казаться еще более испуганной. Вместо этого она уставилась на чернильные пятна на парте, стараясь выглядеть не более зеленой, чем обычно.
– Ну все, теперь можете аплодировать! – объявила Клео, когда рядом с ней появился Дьюс. Она взяла его под руку и повела к задним рядам, как бы не замечая приветствий. Ее походка – ровная и уверенная – выглядела более отрепетированной, чем у Кейт Миддлтон. А костюм Дьюса – черная кашемировая шапочка, темные очки «Carrera» в золотой оправе и новенькие серые джинсы «Diesel» – выглядел более продуманным, чем у принца Уильяма.
Фрэнки принялась сдирать сиреневый лак с ногтя большого пальца. В конце концов, кто на нее смотрит?
Вошла миссис Саймон. Ноги у нее мелькали, как дворники на ветровом стекле. Она звонко хлопнула в ладоши.
– По местам!
Клео с Дьюсом ускорили шаг, но не сильно.
Фрэнки уткнулась лицом в парту. Бретт погладил ее по спине.
Белый динамик над классной доской затрещал и ожил. Клео стиснула бронзового скарабея, которого носила на шее на счастье.
– С до-обрым у-утром, школа Мерстон! – прогремел директор Уикс.
