Вячеслав Денисов - Забытые заживо
Сердце Макарова трепыхнулось и застучало чаще, когда он увидел на светящемся табло телефона какие-то цифры.
Солнце беспощадно жарило остров, обрушивало ослепительный свет, и расцветшее было табло тут же стало серым и безликим. Прочитать что-то на нем было просто невозможно. Лихорадочно стянув с себя рубашку, Макаров присел и завернул в нее трубку. Сунул голову в рубашку, как в карман, и увидел наконец-то дисплей.
«Нокиа» проиграл свое вступление минуту назад, и теперь на табло значилось на английском:
«Добро пожаловать. Выберите контакт».
Секунду подумав, Макаров ткнул пальцем в единицу.
– Оператор Танго. Слушаю вас, Джуди?
Макаров дал отбой.
Спрятал телефон в карман, накинул рубашку на плечи. С его губ мгновение назад едва не сорвался крик: «Найдите нас!» Он застрял в горле и сейчас першил, как при кашле.
Макаров стоял на поляне, щурился от яркого света и пытался ответить на вопрос – почему он не заговорил. Действительно, почему?..
Левша говорил, что нашел карту у водопада. На тропе. Теперь ясно, что никому из пассажиров «Кассандры» принадлежать она не может. Макаров не знал никого с именем Джуди. Тогда чья это карта? И как она могла оказаться на тропе?
Кто-то разбирал телефон по ходу движения? Смешно сказать.
На острове не работает телефонная связь ни одного из известных операторов. Связь же через эту сим-карту безупречна.
Джуди. Кто такая Джуди? Тоже смешной вопрос. Никого, кроме Джуди Гарланд, Макаров не знал, но и она вряд ли могла не только находиться сейчас на острове, но и иметь представление о сотовой связи.
Он перешел поляну, стряхивая с цветов пыльцу, и вошел в лес. Остановился у большого в обхвате дерева с неровной, грубой корой. Узловатые выступы, уродливые наросты – дерево выглядело каким-то проклятым. Раздумывая, куда держать путь, Макаров решил идти туда, куда толкнет его первый импульс.
Когда за спиной его перестал качаться последний лист, кора дерева вдруг шевельнулась. От дерева отделилось что-то, напоминающее очертаниями человека. Тихо ступая, это нечто двинулось вслед за Макаровым. Когда капитан оказался в поле его зрения и обернулся, нечто прижалось к одному из стволов и замерло. И теперь даже самый внимательный человеческий взгляд не мог различить его силуэт, сливавшийся с деревом.
С удивлением рассматривая лес, в котором росли эти странные деревья, Макаров держал путь…
…Он вскинул голову, чтобы посмотреть на солнце…
…на север.
На север – это значит, что он удалялся от берега.
Он прошел еще с десяток шагов и вдруг остановился, словно вкопанный.
Развернувшись, он направился к тому месту, где только что определял стороны света.
Что-то за его спиной едва успело прижаться к стволу. Когда Макаров вернулся на нужное ему место, меж ним и тем, кто стал частью дерева, было не более полуметра.
Повернув голову, Макаров шевельнул ноздрями. Ему показалось, или он действительно почувствовал запах пота?
Он не хотел сейчас встретиться с каким-либо, тем более опасным животным. Но это не был запах животного. Подняв руку, капитан потянул ноздрями. Да, ощутимый запах пота.
– Черт знает что… неужели от меня так пахнет? Проклятая жара!
Он встал так, как стоял, когда смотрел на солнце.
Да, именно здесь он и стоял… Вот куст с красными, похожими на барбарис, ягодами, за спиной, в полуметре – уродливое дерево…
И он медленно, чтобы не пропустить ничего, поднял голову.
Через мгновение он опустил ее.
– Да нет, ерунда какая-то…
Он сунул руку в карман, вытянул из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой.
Смотрел он прямо перед собой. В лес.
– Ерунда, быть не может… – Когда он бормотал, изо рта его вылетали едва заметные выхлопы табачного дыма.
Он резко вскинул голову.
На высоте двадцати метров над землей, то появляясь из густой листвы, то снова исчезая в ней, тянулась стальная проволока. Отсюда, с земли, было сложно понять, какой она толщины. Макаров считал, что со спичку.
Развернувшись, он провел взглядом по кронам уродливых деревьев. Проволока пронзала их, и он видел ее, насколько хватало зрения.
Эта же проволока уходила в другую сторону.
Окурок упал на землю. Он вдавил его каблуком.
Теперь он знал, куда идти.
Он шел по лесу вдоль проволоки, чуть изменив маршрут. Теперь он двигался на восток, вдоль берега. Самой кромки его, касающейся воды, он не видел. Но слышал, как волны глухо бьются о камни.
Когда он в очередной раз остановился, чтобы свериться с проволокой и вытереть со лба пот, слева от него шевельнулась кора дерева.
Поймав краем глаза это движение в оглушенном скрежетом попугаев лесу, капитан чутко повернул голову.
А потом неторопливо обошел дерево.
Никого.
«Голод и усталость, больше ничего мной не движет», – думал Макаров. Он так рассуждал, и в мгновения эти его тонко пронизывал неизвестно откуда появившийся страх. Сначала он кольнул кожу под правой лопаткой. Так, наверное, страх вошел в него. Потом покрыл тонкой пленкой внутренности. И вот он овладел им – не грубо, как матрос овладевает портовой шлюхой, а тонко, как море пытается завладеть душой морского волка.
«Я все понимаю, – продолжал думать Макаров, стоя у дерева, – ведь всему есть объяснение, верно?..»
Он еще раз посмотрел на дерево, потом поднял голову. Проволока была. Она ему не казалась. Она была. И дерево – вот это, рядом, метра полтора в диаметре, – тоже было. Сучковатое, с наростами, какие не выдумал бы и сам Гойя, – оно было.
«Я все понимаю и могу объяснить, кроме одного, – бормотал про себя, укрывшись под маской мнимого спокойствия, Макаров, – кроме одного… Как я могу пахнуть потом по-разному?..»
* * *– Макаров, купи мне духи!
Он никогда не отказывал ей. Наверное, неумение отказать женщине, когда тебе слегка за сорок, и есть та причина, которая становится проблемой среднего возраста.
– С удовольствием.
– Не волнуйся, жена не узнает, – она засмеялась, потянула его за рукав, и они оказались в отделе «Л'Этуаль».
– Макаров, я сама куплю себе духи, – сказала она, глядя ему в глаза. – Я пошутила насчет подарка. Мне просто хочется, чтобы ты подольше побыл рядом.
Бессмысленно перебирая флаконы и переходя от стеллажа к стеллажу, она не выпускала руку капитана второго ранга.
Он едва успел заскочить домой и переодеться. Жены еще не было дома, а как только приедет, то он тут же сядет за документы. У него было три часа. Которые он вечером мог бы списать на пребывание в части. Эта женщина – с короткой, как у мальчишки, стрижкой, с голубыми глазами и дрожащей линией губ зацепила его внимание полгода назад. И с тех пор каждый раз, когда он смотрел в океан, он вспоминал ее и несколько ночей, что связали их. Крошечная, распущенная в постели и невероятно собранная на людях, эта женщина контрастом своего поведения словно приворожила Макарова к себе. Он знал, это плохо – как знал, что никогда им не быть вместе, он знал, что дома его ждут, что есть Питер и что он никогда не променяет немного приевшийся домашний пейзаж на эту крошечную батальную картину… Но он ничего не мог с собой поделать. Галина тянула его не за рукав. Отпусти она его, он пошел бы за ней сам, как барашек идет за матерью…
