Стивен Кинг - Бессонница
— Ну и?…
— Эксперименты не подтвердили их гипотез. Люди, не видящие снов или страдающие постоянными перерывами в этом плане, сталкиваются со всевозможными проблемами, включая потерю способности познания и эмоциональной стабильности. Они также начинают испытывать проблемы с восприятием вроде гиперреальности.
Позади Уайзера у дальнего конца стойки сидел парень, читавший «Дерри ньюс». Видны были лишь его руки и макушка. На мизинце левой руки он носил довольно претенциозный перстень. Заголовок на первой странице гласил: ЗАЩИТНИЦА ПРАВА НА АБОРТ СОГЛАСНА ВЫСТУПИТЬ В ДЕРРИ В СЛЕДУЮЩЕМ МЕСЯЦЕ. Под ним чуть меньшими буквами было написано: Группы защиты жизни угрожают организованными протестами. В центре разворота красовалась цветная фотография Сюзан Дэй, изображавшая ее более справедливо, чем блеклые фотоснимки на плакатах, которые Ральф видел в витрине «Кому цветок, кому пальто». Там она выглядела простоватой и, быть может, даже слегка зловещей; на этой фотографии она вся сияла. Длинные медово-светлые волосы были убраны с лица. Глаза — темные, умные, чарующие. Кажется, пессимизм Гамильтона Дэвенпорта не оправдался. Сюзан Дэй все-таки приедет.
Потом Ральф увидел нечто такое, что заставило его забыть про все связанное с Гамом Дэвенпортом и Сюзан Дэй.
Серо-голубая аура начала собираться вокруг рук человека, читавшего газету, и вокруг высовывавшейся из-за нее макушки. Аура казалась особенно яркой вокруг перстня с ониксом на мизинце. Она не скрывала кольцо, а словно очищала его, превращая камень в нечто похожее на астероид в реалистично снятом научно-фантастическом фильме…
— Что вы сказали, Ральф?
— М-м-м?… — Ральф с трудом оторвал взгляд от кольца мужчины, читавшего газету. — Не знаю… А я что-то говорил? Наверное, я спросил, что такое гиперреальность.
— Усиленное чувственное восприятие, — объяснил Уайзер. — Это как путешествие в страну ЛСД без помощи какой бы то ни было химии.
— О-о, — произнес Ральф, наблюдая за тем, как яркая серо-голубая аура начинает образовывать сложные рунические узоры на ногте того пальца, которым Уайзер подбирал крошки. Сначала они походили на буквы, выведенные на замерзшем стекле… потом на фразы, написанные туманом… потом на странные, задыхающиеся лица.
Он моргнул, и они исчезли.
— Ральф? Вы еще здесь?
— Конечно, еще бы. Но послушайте, Джо… Если народные средства не годятся, равно как и все препараты из вашей аптеки, а лекарства по рецепту могут на самом деле не улучшить, а ухудшить положение, что же у нас остается? Ничего, так ведь?
— Вы будете доедать? — спросил Уайзер, указывая на тарелку Ральфа. Холодное серо-голубое мерцание струилось с кончика его пальца, как арабская вязь, возникшая на испарениях от сухого льда.
— Нет. Я сыт. Хотите?
Уайзер пододвинул к себе тарелку Ральфа.
— Не надо так быстро сдаваться, — сказал он. — Я бы хотел, чтобы вы вернулись со мной в аптеку, и я дам вам несколько визитных карточек. Дружеский совет местного знахаря: попробуйте этих ребят.
— Каких ребят? — Ральф пораженно смотрел, как Уайзер открывал рот, чтобы съесть последний кусочек пирога. Каждый его зуб светился яростным серым мерцанием. Пломбы в его коренных зубах сияли, как крошечные солнца. Частички крошек и яблочного желе были наполнены
(прозрачным, Ральф, прозрачным)
свечением. Потом Уайзер закрыл рот, чтобы прожевать пирог, и свечение исчезло.
— Джеймс Рой Хонг и Энтони Форбс. Хонг практикует иглоукалывание, он ведет прием на Канзас-стрит. Форбс лечит гипнозом, принимает на западной стороне… По-моему, на Хессер-стрит. И прежде чем вы завопите про шарлатанов…
— Я не буду вопить про шарлатанов, — тихо сказал Ральф, и его рука потянулась к «магическому глазу», который он все еще носил под рубашкой. — Поверьте, не буду.
— Ну вот и отлично. Мой вам совет: попробуйте сначала Хонга. Иголки страшны на вид, но иглоукалывание — это почти не больно, и что-то он там достает ими. Не знаю, черт возьми, что это такое или как оно действует, но одно могу сказать точно: когда пару лет назад у меня выдался паршивый период, Хонг здорово мне помог. Форбс тоже неплох — я так слышал, — но я бы поставил на Хонга.
Он занят как черт, но тут, возможно, я сумею помочь. Ну, что скажете?
Ральф увидел яркое серое мерцание, не толще нити, выскользнувшее из уголка глаза Уайзера и скользнувшее вниз по щеке, как сверхъестественная слеза. Это подтолкнуло его к решению.
— Скажу — пошли.
Уайзер хлопнул его по плечу:
— Молодчина! Давайте расплатимся и уберемся отсюда. — Он вытащил четвертак. — Избавить вас от возни с чеком?
2
На полпути к аптеке Уайзер задержался, чтобы взглянуть на плакатик в витрине пустого помещения между «Райт эйд» и закусочной. Ральф кинул лишь беглый взгляд на него. Он уже видел его раньше, в витрине «Кому цветок, кому пальто».
— Разыскивается за убийство, — восхитился Уайзер. — Люди утратили малейшее чувство будущего, вы согласны?
— Да, — сказал Ральф. — Если бы у нас были хвосты, я думаю, большинство из нас гонялись бы за ними целыми днями, пытаясь откусить.
— Плакат сам по себе достаточно противен, — с негодованием произнес Уайзер, — но взгляните на это!
Он указал куда-то рядом с плакатом, на что-то написанное на грязи, покрывавшей внешнюю сторону стекла пустой витрины. Ральф наклонился поближе, чтобы прочитать короткую надпись. УБИТЬ ЭТУ СУКУ — гласила она, а под ней была нарисована стрелка, указывающая влево, на фотографию Сюзан Дэй.
— Господи, — тихо произнес Ральф.
— Да, — согласно кивнул Уайзер. Он вытащил из заднего кармана носовой платок и стер надпись, оставив на месте слов яркий серебряный веер, который мог увидеть только Ральф.
3
Ральф последовал за Уайзером в служебную часть аптеки и встал в дверях офиса, не намного большего, чем кабинка в общественном туалете, пока Уайзер уселся на единственный предмет мебели — высокий стул — и набрал номер офиса Джеймса Роя Хонга, специалиста по иглоукалыванию. Уайзер нажал на кнопку переговорного устройства телефона, чтобы Ральф мог слышать разговор.
Регистраторша Хонга (дама по имени (Одра, с которой у Уайзера, кажется, были не только чисто профессиональные, но и гораздо более теплые отношения) поначалу сказала, что доктор Хонг вряд ли сумеет принять нового пациента до Дня благодарения[26]. Плечи Ральфа сгорбились. Джо поднял раскрытую ладонь — подождите минутку, Ральф, — и стал уговаривать Одру отыскать (или, быть может, создать) окно для Ральфа в начале октября. До этого времени оставался еще почти месяц, но все-таки это намного раньше Дня благодарения.
