Бэзил Коппер - Янычары из Эмиллиона
– Янычары из Эмиллиона.
Дико закричав, Фарлоу проснулся.
IV
– Что вы думаете об этом? – спросил меня Фарлоу в четвертый раз. Я зажег сигарету, рука тряслась.
– Янычары – это что-то типа мамлюков, не так ли? – наконец сказал я.
Фарлоу кивнул. Он достал с одной из полок толстый том.
– Мне не пришлось долго искать, – сказал он.
Он читал работу, лежащую перед ним. В ней говорилось, что янычары составляли турецкую пехоту в старые времена, которая была личной охраной Турецкого Султана. Эта охрана была упразднена в 1826 году. Там также было написано, что янычары – это личное орудие тирании, что это турецкие солдаты. Я старался сделать умное лицо, когда слушал Фарлоу.
– Как это связано с тем, что было две тысячи лет назад? и почему Восток? – быстро спросил я, прежде чем заговорил Фарлоу.
– Янычары – очень древняя сила, которая называлась по разному, – спокойно ответил Фарлоу. – Они были созданы на более раннем этапе и действовали на территории Турции. Особенно на востоке. Вы должны помнить, что Турция была Восточной Империей. И только после…
– Хорошо, – прервал я его, – но вы же не можете всерьез принимать то, что происходит сейчас в ваших снах…
Фарлоу взмахнул рукой, не давая мне говорить дальше. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он абсолютно серьезен.
– Вы еще не все слышали, – терпеливо сказал он. – У меня были еще сны, о которых я вам не успел рассказать.Короче говоря, видение вдалеке прогрессировало день ото дня, белое облако росло и превратилось во что-то, напоминающее темную массу, состоящую из многочисленных точек. В последний раз он увидел маленькие клочки пены, когда масса приблизилась к дальней кромке пролива, разделявшего их.
Парализующий страх как большой камень придавил его сердце. Ледяной ветер снова прошептал: "Янычары из Эмиллиона".
И как человек, который, вырвавшись из ночного кошмара, видит, что этот кошмар продолжается и наяву, так несчастный Фарлоу пробуждается, чтобы обнаружить, что день – это только прелюдия к страхам следующей ночи. Я как мог старался успокоить своего друга, хотя мое присутствие вряд ли могло помочь ему. Я считал, что священник или психиатр сделали бы это лучше меня, но кто будет рядом с ним в его мрачном сне, и кто поможет ему устоять против этих ночных кошмаров, которые угрожали ему? Это была скрытая жуткая борьба, повторяющаяся каждую ночь в мозгу человека. Я испугался за ее конец, когда услышал следующие слова.
Он спокойно сидел за столом и сказал мне ровным голосом:
– Я все тщательно обдумал. В последнем сне, всего две ночи назад, я смог четко различить, что мне грозит. Я никогда не дойду до города. Меня настигнет отряд всадников в белых мантиях, движущийся с немыслимой скоростью. Даже при том, что события в снах развиваются медленно, конец наступит скоро. Самое большее через несколько недель.
Я хотел подбодрить его какими-то банальными фразами, но слова застряли у меня в горле.
– Это янычары из Эмиллиона, – глухим голосом сказал он, – я уже вижу их жестокие восточные лица. Я стал человеком, которому они должны были отомстить в древние времена.
– Но что может плохого сделать сон? – неожиданно для себя нетерпеливо выкрикнул я.
– Дурак! – взвизгнул Фарлоу. – Они убьют меня! Когда они поймают меня, я умру!
Я молчал, ошарашенный этим взрывом чувств. Фарлоу отвернулся и невидяще смотрел на шкаф с книгами.
Я взял шляпу.
– По-моему, вам необходимо медицинское обследование, мой друг, и немедленно, – сказал я. – Я бы вам порекомендовал…
– До свидания, – четко и холодно сказал Фарлоу. Я вышел и тихо закрыл за собой дверь. В ту ночь даже я сомневался в его нормальности.
V
В этой чрезвычайной ситуации, когда на карту была поставлена нормальность Фарлоу и даже его жизнь, я решил обратиться к доктору Сондкуисту. Как можно осторожнее я рассказал ему о деле Фарлоу. К счастью, доктор Сондкуист как психиатр не видел в нем ничего выходящего за рамки нормы. Его бодрый решительный тон убедил меня, что если кто и мог спасти Фарлоу от его снов, которые овладели его мозгом, то это доктор Сондкуист.
Следующая встреча с Фарлоу прошла намного лучше, чем я ожидал. Мой друг, казалось, забыл о своей вспышке. Хотя он был бледен и безумен, нервы его не были так напряжены, как в прошлый раз. Мы спокойно разговаривали. Я узнал, что он один раз спал без снов. В результате нашего разговора Фарлоу согласился пойти к доктору. Через неделю после тщательного обследования сердца он решил пожить в Гринмэншоне, как я уже говорил, чтобы отдохнуть и обследоваться.
Таким образом, я не мог, как раньше, часто общаться с моим другом, но посещал его два раза в неделю. Кроме того, доктор Сондкуист полностью информировал меня о состоянии больного. Конец этой истории я мог составить из бесед с Фарлоу, из его дневниковых записей, которые мне разрешил посмотреть директор клиники, а также из моего последнего странного разговора с доктором Сондкуистом.
Когда я в первый раз увидел Фарлоу после того, как он был помещен в Гринмэншон, меня поразило, что он сильно похудел. Но белые стены и спокойствие, которое исходило от сиделок и медицинского персонала, оказывали на него благотворное влияние.
Однажды сразу же без предисловий он начал подробно рассказывать мне свои последние видения, как будто он был не в состоянии в одиночку переживать те события. В конце концов, так оно и было. Он сказал, что видел еще два сна, похожие, но и не совсем одинаковые. Янычары, а он уже определил, что это были именно они, были уже намного ближе. Он все еще находился на берегу, а всадники в белых мантиях уже наполовину пересекли пенистую полосу воды, которая преграждала ему дорогу в Эмиллион.
Он видел какое-то знамя с зеленым полумесяцем. Всадники размахивали короткими острыми кинжалами, сверкающими в ярком утреннем солнечном свете. Их головы в тюрбанах ритмично покачивались в такт скачущим черным лошадям. Лошади скакали бок о бок, разрезая белую воду стальными боками. На Фарлоу наводило ужас выражение грозной жестокости на лицах янычаров из Эмиллиона. Их бородатые подбородки, узкие горящие глаза и красные тонкие губы, между которыми сверкали белые острые зубы, выглядели настолько угрожающе, что Фарлоу едва не потерял сознание от страха.
В последнем сне они приблизились настолько^ что он слышал их гортанные крики и видел искусно сделанные удила на уздечках лошадей. Всадники были одеты в ботинки из мягкой кожи с металлическими шпорами, которые они глубоко вонзали в бока скачущих лошадей. И снова подул ледяной ветер, принося с собой рвущее душу отчаяние, и в двадцатый или тридцатый раз Фарлоу очнулся от ночного кошмара.
