Дин Кунц - Франкенштейн: Мертвый город
Расселл-стрит, второстепенная дорога, была пуста, не было ни другого движения, ни пешеходов. В этом квартале не было открытых магазинов. Но свидетель мог появиться в любой момент.
Девкалион прошел назад вдоль тормозного пути и остановился у той особи, которую выкинул из грузовика. Несмотря на поврежденное горло, лабораторная крыса все еще пыталась дышать и хвататься за придавленный шинами снег в слабых попытках подняться на колени. Сильным ударом ботинка по затылку он положил конец страданиям создания.
Он отнес труп к грузовику и открыл заднюю дверь. Грузовое отделение было пустым; очередная группа несчастных людей, назначенных к уничтожению, еще не была собрана. Кинул тело в грузовик.
Достал водителя из кабины, оттащил к задней части автомобиля, бросил в кузов к другому трупу и закрыл дверь.
Сев за руль, он завел двигатель. Отъехал от фонарного столба и от бордюра на дорогу.
Экран дисплея на приборной панели светился картой небольшой части Рэйнбоу Фоллс.
Моргающий красный джи-пи-эс-индикатор показывал текущую позицию грузовика. Зеленая линия отслеживала маршрут, который водитель, очевидно, намеревался проехать. В верхней части экрана находились слова «ГРАФИК ПЕРЕВОЗЧИКА № 3». Рядом с этими словами находились прямоугольники, предлагающие различные возможности, на одном было написано «СПИСОК», на другом — «КАРТА». Второй прямоугольник в тот момент был подсвечен.
Девкалион нажал указательным пальцем на «СПИСОК». Карта пропала с экрана, и на ее месте отобразился список из 20 позиций. Третий адрес был подсвечен — ГОСТИНИЦА ФОЛЛС — угол Биэтуз-авеню и Фоллс-Роуд. Очевидно, эта остановка должна была стать следующей для грузовика.
Вдоль правой стороны сенсорного экрана в виде вертикальной линии располагались пять прямоугольников, на каждом отображалась цифра. Цифра «3» подсвечивалась.
Когда Девкалион нажал указательным пальцем «1», список на экране сменился серией других адресов. Теперь вверху отображалась надпись «ГРАФИК ПЕРЕВОЗЧИКА № 1».
Здесь тоже подсвечивалась третья линия. Бригада из двух человек, находящаяся в перевозчике № 1, очевидно, успешно собрала людей по первым двум адресам и, возможно, передала их для уничтожения. Их следующей остановкой оказалась KBOW, радиостанция, обслуживающая не только Рэйнбоу Фоллс, но также и весь округ.
Заменив сотрудников телефонной компании на идентичных репликантов ранее этим вечером, таким образом захватив контроль над всеми проводными телефонами и вышками сотовой связи, армия Виктора собиралась далее взять контроль над KBOW, предотвращая передачу предупреждения либо жителям города, либо людям более мелких населенных пунктов вокруг.
Девкалион переключился на карту и увидел, что радиостанция находилась на Ривер-Роуд, по пути к северо-восточной окраине города, примерно в двух милях от его текущего положения. Перевозчик № 1 по плану должен был прибыть туда меньше, чем через четыре минуты, чтобы забрать вечернюю смену KBOW. Это говорило о том, что нападение на радиостанцию могло уже начаться. Если маршрут, которым он следовал до KBOW, был единственным, который могла порекомендовать навигационная система грузовика, представление уже закончится к тому времени, когда он там появится.
Он открыл водительскую дверь, вылетел из грузовика — и шагнул с Расселл-стрит на парковку радиостанции.
Глава 3
Мистер Лисс вел машину по снегу в никуда и пытался думать, что делать дальше. Намми О’Бэннон ехал с ним, в то же никуда, потому что Намми не водил, но ездить мог.
Намми чувствовал себя не в своей тарелке, находясь в этой машине, потому что мистер Лисс ее украл, а кража никогда не была хорошим делом. Мистер Лисс сказал, что ключи были в замке зажигания, так что владелец хотел, чтобы кто-нибудь, кому она может потребоваться, воспользовался ей. Но едва ли они проехали милю, когда Намми понял, что это была ложь.
— Бабушка, она говорила, что если ты не можешь купить то, что есть у кого-то другого, или сделать это сам, то не должен продолжать всегда этого хотеть. Такое хотение называется завистью, и зависть может превратить тебя в вора быстрее, чем масло тает на раскаленной сковороде.
— Ну, прости меня за то, что я был настолько чертовски туп, чтобы раздобыть для нас машину, когда у нас не было ничего, — сказал мистер Лисс.
— Я не говорил, что ты был тупым. Я не называл ничьих имен. Это нехорошо. Я больше имел в виду себя.
— Я люблю называть имена людей, — сказал мистер Лисс. — Я испытываю от этого трепет. Я получаю удовольствие, называя имена людей. Я раньше заставлял маленьких детей плакать из-за имен, которые я им называл. Никто не решится мне сказать, что я не могу делать что-то, что приносит мне так много невинного удовольствия.
Мистер Лисс не выглядел таким же ужасным, как в этот день раньше. Его коротко стриженные серые волосы еще торчали во все стороны, как будто были шокированы всеми этими нездоровыми мыслями в его голове. Лицо его было сморщенным, словно он глубоко вгрызся в лимон, глаза — опасно-голубыми, как язычки газового пламени, клочки сухой кожи свисали с его надтреснутых губ, а зубы были серыми. Он выглядел так, как будто мог прекрасно обходиться без еды и воды, и именно поэтому у него появилось раздражение к процессу еды. Но какая-то часть ужасного его покинула. Иногда он мог почти нравиться.
Намми никогда не злился. Он был слишком туп, чтобы злиться. Это одна из самых лучших вещей, когда ты по-настоящему туп, настолько туп, что тебя даже не могут заставить ходить в школу: ты просто не мог думать о чем-либо настолько сильно, чтобы на это злиться.
Они с мистером Лиссом были странной парой, как странные пары в некоторых фильмах, которые смотрел Намми. В тех фильмах парни из странных пар всегда были полицейскими, один из них спокойный и хороший, другой — ненормальный и смешной. Намми и мистер Лисс никоим образом не были полицейскими, они и правда сильно отличались друг от друга. Мистер Лисс был ненормальным и смешным, исключая только то, что он не был таким уж смешным.
Намми было тридцать, а мистер Лисс, должно быть, был старше, чем кто-либо из еще живых. Намми был коротеньким и толстым, круглолицым и веснушчатым, а мистер Лисс, казалось, состоял большей частью из костей, хрящей и толстой кожи с миллионом складок на ней, как какая-нибудь видавшая виды старая кожаная куртка.
Иногда мистер Лисс был настолько интересным, что невозможно было перестать на него смотреть, как в кино, когда маленькие красные цифры ведут обратный отсчет на часах, прикрепленных к бомбе. Но иногда пристальный взгляд на него в течение длительного времени мог утомить, и ты вынужден был отвернуться, чтобы дать глазам отдых. Снег был мягким и холодным на вид, плывущим вниз через темноту, словно крошечные ангелы в белом.
