Чайна Мьевиль - Кракен
Билли знал по опыту, что так все и будет. Но на этот раз, открыв дверь, он остановился и несколько секунд неотрывно смотрел вперед. Посетители входили в зал, натыкаясь на его неподвижную фигуру. Они ждали, не понимая, что такое им показывают.
Центр зала был пуст. Животные в сосудах взирали на место преступления. Девятиметровый аквариум, тысячи галлонов раствора, сам мертвый головоног — все исчезло.
Глава 2
Как только Билли поднял крик, его окружили коллеги, вытаращив глаза и требуя рассказать, что случилось и куда, черт возьми, подевалось проклятое головоногое.
Посетителей поспешно вывели из здания. Впоследствии Билли почти ничего не помнил об этом торопливом выдворении, только мальчика в слезах, совершенно безутешного — он не увидит того, за чем пришел! Приходили биологи, охранники, кураторы, и все с глупыми лицами смотрели на огромное пустое место посреди зала. «Что?..» — говорили они, в точности как Билли, и «Куда это?..»
Слух быстро распространился. Все бегали взад-вперед, словно что-то искали, словно положили что-то не на свое место и оно может найтись под каким-нибудь шкафом.
— Не может быть, не может быть, — повторяла Джози, девушка-биофизик.
Да, этого не могло быть, оно не могло исчезнуть, так много мяса из бездны не могло бесследно пропасть. Ни подозрительных кранов, ни дыр в стене с очертаниями огромного аквариума или головоногого, как рисуют в комиксах. Оно не могло исчезнуть — но его не было.
Правил для подобных случаев не существовало. Что делать в случае утечки химикатов — было известно. Если разобьется сосуд с экспонатом, если результаты не соответствуют ожидаемым, даже если посетитель во время экскурсии впадает в неистовство, ты действуешь согласно определенному распорядку. Но как же быть сейчас? — думал Билли. Какого черта?
Наконец прибыла шумно топочущая компания полицейских. Сотрудники Центра стояли в ожидании, ежась, точно от холода, — будто вымокли в придонной воде. Полицейские пытались брать показания.
— Боюсь, я не понимаю… — мог сказать кто-нибудь.
— Он исчез.
На место преступления никого не пускали, но поскольку пропажу обнаружил Билли, ему разрешили остаться. Он дал показания, стоя рядом с пустым местом. Когда полицейский закончил и отвлекся на что-то, Билли отошел в сторонку и стал наблюдать за работой стражей порядка. Те смотрели на древних некогда-животных, которые отвечали им неподвижными взглядами, на отсутствие гигантского аквариума, на громадную пустоту, оставшуюся от головоногого.
Они измеряли помещение, будто из-за своей обширности пространство могло что-то скрывать. У Билли не было идей получше. Помещение выглядело огромным. Все остальные аквариумы казались заброшенными и удаленными, а их обитатели словно просили прощения.
Билли уставился на подставки, на которых должен был стоять стеклянный сосуд с архитевтисом. В нем все еще бурлил адреналин. Он слушал разговоры полицейских.
— Да без малейшего гребаного понятия…
— Черт, понимаешь ведь, что это значит?
— Я лучше промолчу. Подай ту рулетку.
— Серьезно, говорю я вам, дело надо передавать, без вопросов…
— Ты чего ждешь, приятель? Эй, парень!
Наконец-то обратились и к Билли. Кто-то из полицейских — на грани вежливости — велел ему сваливать. Билли присоединился к остальным сотрудникам, ждавшим снаружи. Те приглушенно разговаривали и топтались, более или менее группируясь по специальностям. Билли увидел, как спорят между собой начальники.
— О чем это они? — спросил он.
— Закрывать музей или нет, — сказала Джози, которая грызла ногти.
— Что? — Билли снял очки и заморгал, агрессивно уставившись на спорщиков. — Да какого хрена это обсуждать? Туша здоровенная, да, но что теперь — закрывать нас из-за нее?
— Леди и джентльмены. — Старший полицейский хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание. Остальные стражи порядка, окружив его кольцом, о чем-то шептались и слушали друг друга, склоняя голову к плечу. — Я — старший инспектор Малхолланд. Благодарю вас за терпение, и простите, что заставил вас так долго ждать.
Сотрудники музея фыркали, переминались с ноги на ногу, кусали ногти.
— Я хочу попросить вас не говорить об этом, леди и джентльмены, — сказал Малхолланд.
В зал скользнула молодая женщина в полицейской форме, выглядевшей неряшливо. Она разговаривала по телефону при помощи гарнитуры, негромко обращаясь к невидимому собеседнику. Билли наблюдал за ней.
— Пожалуйста, не говорите об этом, — повторил Малхолланд; шепоток в основном стих. — Так, — сказал Малхолланд, выдержав паузу. — Кто обнаружил пропажу? — (Билли поднял руку.) — Вы, стало быть, мистер Харроу. Могу я попросить остальных подождать, пусть даже вы уже рассказали то, что вам известно? Со всеми вами побеседуют мои подчиненные… Мистер Харроу. — Малхолланд приблизился к нему, видя, что остальные полицейские повинуются. — Я прочел ваши показания. Буду признателен, если вы проведете меня по зданию. В точности по тому же маршруту, что и вашу экскурсию.
Билли заметил, что молодая женщина в форме куда-то испарилась.
— Что вы ищете? — спросил он. — Полагаете, что найдете его?..
Малхолланд окинул Билли мягким взглядом, словно тот был умственно отсталым.
— Улики, — объяснил он.
Улики. Билли провел пятернею сквозь волосы. Ему представились отметины на полу, где, возможно, поставили некую коварную систему блоков. Подсыхающие лужицы консерванта, которые тянутся по следу, красноречивые, как крошки. Ну да.
Малхолланд созвал своих коллег, и Билли повел их через Центр, указывая на экспонаты, — краткая, пародийная версия обычного представления. Полицейские тыкали пальцами и спрашивали, что это такое. «Ферментный раствор», — говорил Билли или: «Это так, расписание».
— С вами все в порядке, мистер Харроу? — спросил Малхолланд.
— Это огромная штуковина, понимаете?
Не только поэтому Билли поминутно озирался. Ему казалось, что он слышит какой-то шум: очень слабое постукивание, позвякивание, как от упавшей и покатившейся мензурки. И не в первый раз. Он начал улавливать коротенькие обрывки таких неуместных звуков через год после начала работы в Центре. Не однажды он, пытаясь найти причину, открывал дверь в пустой зал или слышал слабый скрежет стекла в коридоре, в который никто не мог войти.
Билли давно уже пришел к заключению, что эти звуки ему мерещатся. Они слышались в моменты беспокойства. Билли поведал об этом феномене кое-кому из сотрудников: некоторые тревожились, но многие тут же рассказывали какую-нибудь историю о гусиной коже или нервном тике. И Билли не очень волновался.
