Ночь, когда Серебряная Река стала Красной (ЛП) - Морган Кристин

По странной логике, может быть, если Эммет вместо этого разозлит своего отца, это даст ей отсрочку? Что ж, в любом случае, он был здесь.

"Подождем до ужина и сна, - сказал им Коди, - потом встретимся за конюшней, пересечем лесопилку и спустимся в ущелье Пигваллер. И никто не узнает об этом".

Так он сказал, так они и сделали, и пока все было хорошо. Мина, которая подслушала, настояла на том, чтобы пойти с ним. Это было очень хорошо, поскольку именно она догадалась взять с собой фонарь. Иначе им пришлось бы обходиться в темном лесу лишь коробком спичек Альберта и лунным светом, пробивающимся сквозь деревья. Альберт прихватил с собой флягу, а также несколько черствых кукурузных печений и сушеных яблок, чтобы поделиться, если они проголодаются. Коди же приготовил лишь нож, рогатку, которую он назвал "Голубой глаз", и мешочек с речной галькой. Эммет чувствовал себя довольно глупо, ведь он только убедился, что у него есть чистый платок, который он обещал маме всегда носить с собой, плюс обычные мальчишеские вещи из его карманов - пенни, пара шариков, ракушка улитки и деревянный свисток.

"Отсюда всего один прыжок", - сказал Коди, когда они с трудом поднялись на небольшой подъем, усеянный упавшими ветками. "А потом мы окажемся на Затерянном лугу, чтобы поглазеть".

"Поглядеть на уродов", - пробормотал Альберт, наклоняясь, чтобы подобрать крепкий сук, который в равной степени служил тростью или дубиной.

"Признайся, ты, как и любой из нас, хочешь посмотреть, что у Живого Призрака под капюшоном, и так ли велик Человек-Гора, как они утверждают. И, эй, самый маленький негр в мире?"

"Ты что, думаешь, мы все друг друга знаем?"

"Не так ли?"

"Ты знаешь всех белых людей?"

задумался Коди. "Хм. Ну, если так подумать... "

Мина снова нагрубила. "Коди Корнелиус МакКолл, клянусь, иногда ты тупой как пень. Ты точно старше меня?"

"Твое второе имя К-Корнелиус?" спросил Эммет.

"Черт побери, Мина, расскажи всему миру, почему бы и нет!" Пока остальные смеялись, Коди добавил: "Это было в честь дедушки нашей мамы, ничего плохого в этом нет!"

За вершиной подъема деревья поредели, и они оказались на краю Затерянного луга. Весной он цвел яркими маками и полевыми цветами, но сейчас, с наступлением осени, травы были согнуты и тяжелы, высотой до пояса Эмметта. Стебли шептались на ветру, как сплетни в церкви.

Лост-Медоу не был затерянным, он находился прямо на дороге, которая вела от Силвер-Ривер вверх по холмам к Джуниперу - который действительно стал городом-призраком - и далее к Уинстон-Сити. Мнения о том, как он получил свое название, расходились, но преобладало мнение, что это связано с семьей поселенцев, которые однажды глубокой зимой просто исчезли, оставив все свои вещи, кастрюлю бобов, замерзшую на холодной плите, полуголодный скот в сарае.

Некоторые утверждали, что это сделали дикие индейцы. Пришли, схватили их всех, сняли скальпы и кожу, оставили трупы койотам. Ушли в метель, поддерживая других. Разошлись в поисках друг друга, ослепли от снега, ходили кругами, звали и звали, пока просто не упали замертво. Это сделала мама, предположили другие, жутко; ее охватила лихорадка, и она отравила своего мужа, молодых и всех остальных. Или приготовила и съела их, а потом повесилась. Или дьявол пришел к ним в дверь и забрал их в проклятие.

Ни костей, ни тел, конечно, никогда не находили. Не было найдено также останков ни хижины, ни сарая для скота, ни замороженных горшков с бобами. Но вряд ли это могло остановить разговоры. По некоторым версиям, один из членов обреченной семьи выжил, остался брошенный младенец, у которого не все в порядке с головой после всего, чему он был свидетелем... и этот младенец, возможно, вырос и стал Стариком Старки, а возможно, и нет...

Какой бы ни была правда, будь то проклятие, привидение или еще что, люди решили, что лучше оставить все как есть и строить в другом месте. А если бы потребовалось еще одно доказательство невезения этой земли, то угадайте, куда бы делась желанная, но провалившаяся железнодорожная ветка?

В эти дни кемпинг - широкий, расчищенный, усеянный камнями участок возле дороги - был настолько близок к поселению на этом месте, насколько это вообще возможно. Иногда его использовали перевозчики, перевозя на своих больших медленных волах-тягачах грузы бревен, угля или добытого камня. Отряд из форта Уинстон мог проводить там часть лета, проводя учения: аккуратные ряды белых палаток, грохот пушек, трепещущие на ветру флаги.

Но по большей части это место оставалось голым и нетронутым.

Сейчас, однако, было не до этого. Однако сейчас поляну занимало дружное скопище разномастных повозок. Они были разных форм и размеров, некоторые из них - с открывающимися платформами, некоторые напоминали переделанные дилижансы и верховые повозки, некоторые - старые добрые крытые "Конестоги" с холстом, натянутым на кольцевые петли. Несколько пылающих костров освещали достаточно, чтобы намекнуть на детали того, что при свете дня должно было быть буйством красок и ярких цветов, декораций, плакатов и больших матерчатых вывесок.

Голоса и смех смешивались со звуками губной гармошки и того, что могло быть банджо или гитарой. Приветливо тявкала собака, по виду гораздо меньшая, чем звери Старки. В воздухе витали запахи древесного дыма, кофе, жареного хлеба и конского навоза. Лошади, сами почти такие же несочетаемые, как и повозки, которые они тянули, стояли, пыхтя и пофыркивая, в загоне, сколоченном из вбитых кольев, перетянутых проволокой.

Тени людей двигались туда-сюда, но слишком далеко, чтобы разглядеть их по-настоящему хорошо. Эммет мог с уверенностью сказать только то, что никто из них не был ростом в восемь футов и шириной в два быка. Большинство выглядели вполне нормально: грузные мужчины-рабочие, несколько женщин в обычных платьях, седовласый цветной мужчина, готовивший обед, девочка с черной косой, возможно, ровесница Мины, игравшая в салочки с дружелюбно порыкивающей собакой, старушка в шали, занятая вязанием.

"Мне они не кажутся такими странными", - сказал Альберт. "И лучше бы это не было их представлением о самом маленьком негре в мире".

"Нет, наверное, это просто повар", - сказал Коди. "Давайте подойдем поближе. Тише, сейчас же, и закройте лампу".

Мина не шелохнулась, только медленно протянула одну руку и дернула его за рукав, при этом уставившись широко раскрытыми глазами совсем в другую сторону.

"Что? Я сказал, закрой..." Коди повернулся, и остаток его слов пролетел незаметно, как опавшие листья. Его глаза тоже расширились, а рот открылся, как сработавший капкан.

Эммет и Альберт тоже повернулись, задыхаясь от удивления, обнаружив, что они больше не одни.

2   Подглядывание   

Сердце Эммета защемило в груди, сотни ужасных мыслей пронеслись в голове.

Это был Человек-гора, готовый свернуть их головы с шеи, как яблоки с плодоножки!

Это были собаки Старки, все кабаньи клыки и зубы, жаждущие вспороть им животы и полакомиться теплыми кишками!

Это был Живой Призрак, чей бледный лик окажется обесцвеченным и ухмыляющимся черепом с пустыми глазницами!

Это были изуродованные трупы поселенцев, содранные с них скальпы и шкуры и извлеченные из их неглубоких могил Затерянного Луга!

Это был Смертоносный Лотос, ощетинившийся лезвиями больше, чем дикобраз - перьями!

Это был его разгневанный отец, преследовавший и нашедший его!

Последнее, и самое вероятное, напугало его так, что он едва не обмочил штаны, и капли воды едва не вырвались наружу, прежде чем он понял, что ни одна из стоящих перед ним фигур не принадлежит его отцу. Или, если уж на то пошло, собакам с кабаньими клыками, карнавальным уродам или бездыханным убитым мертвецам.