Барбара Хэмбли - Путешествие в страну смерти
— В воскресенье там никого не найдешь, — озабоченно предупредила Маргарет.
— По крайней мере мы можем нанять экипаж и съездить на пепелище. — Лидия поднесла газету к самым очкам, всматриваясь в серые колонки текста. — Тот самый Фэйрпорт, о котором я хотела предупредить Джейми. Совпадением это быть не может. Полагаю, что адрес лечебницы мы сможем узнать у городских властей.
— Полагаю, что этот адрес известен любому, — заметил Исидро. — Насколько я знаю человеческую натуру, лечебница должна была привлечь всеобщее внимание еще до пожара.
Вокруг толпились дворцы, темнота была испятнана сияющими окнами, падающий из них свет золотил узорчатые решетки; лица мраморных ангелов соперничали бесстрастностью с лицом самого Исидро.
Фургон остановился возле высокого желтого строения на Баккерсгассе, изукрашенного гирляндами и прочей лепниной, как праздничный торт. Исидро проводил своих спутниц в дом, словак же тем временем разгружал багаж, принадлежавший Линии и Маргарет. Затем дон Симон вернулся к экипажу и отбыл куда-то со своими вещами. Вернулся он через полчаса и по обыкновению предложил составить партию в пикет.
— Я распорядился обо всем еще до отъезда из Лондона, — пояснил он, тасуя карты. — Нужно знать такие места в каждом городе. Хозяйка и горничная о вас позаботятся, хотя они совсем не говорят по-английски и весьма плохо по-немецки. Во всяком случае, меня заверили, что кухня здесь великолепна. По сравнению с Лондоном, разумеется.
— Вы так добры… — сказала Маргарет.
— Кто заверил? — тут же поинтересовалась Лидия.
Исидро заглянул в свои карты.
— Те, чье дело — знать. Ваш ход, сударыня.
Оценивая человеческую натуру, дон Симон не ошибся. Когда Лидия и мисс Поттон, сев в фиакр, велели ехать к сгоревшей недавно лечебнице «Фрюхтлингцайт», возница даже не стал переспрашивать. Возле пепелища стояло по меньшей мере еще пять экипажей. Кучера, устроившись на низкой придорожной стенке, чесали языки, а несколько прилично одетых мужчин и женщин бродили среди притоптанных сорняков или же препирались с двумя дюжими джентльменами, судя по всему, охранявшими вход.
— Я не понимаю, по какому праву вы нас не пускаете! — говорил тощий мужчина в сногсшибательном сюртуке, в то время как Лидия не без опаски приближалась к воротам. — Просто не понимаю!
— Вам незачем здесь быть, сэр. — Дюжий джентльмен сбил на затылок плоскую матерчатую кепку и с места не сдвинулся. Даже с ее близорукостью Лидия уже могла различить, насколько страшным был этот пожар. Смутные черные руины источали запах холодной золы.
— Я напишу о вашем самоуправстве в «Нойе-Фрайе Прессе».
— Это как вам угодно, сэр.
И тощий мужчина, несолоно хлебавши, направился к своей компании, ожидавшей его в экипаже. Поколебавшись, Лидия приблизилась к неумолимому стражу. Тот смерил ее желчным взглядом и произнес на не очень хорошем немецком:
— Вход запрещен, мадам.
— Не здесь ли… Не здесь ли мистер Холивелл? — спросила Лидия. Если доктор Фэйрпорт официально являлся британским агентом, это могли быть люди, как-то связанные с Департаментом. Раньше бы их сюда просто не пустили. Услышав знакомую фамилию, страж заметно смягчился, и Лидия продолжала: — Не могли бы вы ему передать, что с ним хочет поговорить миссис, Эшер? Жена Джеймса Эшера.
Лидия была без очков, поэтому мистер Холивелл показался ей издали большим тряпичным бегемотом. Затем черные, белые и розовые пятна собрались перед ней в тяжеловатое полное лицо. Сквозь овальные линзы на Лидию взглянули ясные добродушные глаза. Холивелл взял ее руку в широкие влажные ладони. Толпящиеся неподалеку зеваки смотрели на это с завистью.
— Дорогая мисс Эшер!
— Это моя подруга, мисс Поттон.
Холивелл повернулся к Маргарет и отдал поклон.
— Странное дело. Чертовски странное дело. Ваш муж ведь не посылал за вами, не так ли? — Он взглянул на нее сверху вниз, и Лидия обратила внимание, что голос он понизил почти до шепота.
Она покачала головой.
— По дороге сюда он послал мне телеграмму… и я поняла, что ему грозит опасность. Он… его здесь не было, когда это все произошло?
Зеленые глаза сузились.
— Почему вы решили, что он мог оказаться именно здесь?
— Потому что… — Лидия глубоко вздохнула. Средь бела дня, под любопытными взглядами десятка венских зевак, ее вряд ли решатся увезти в черной закрытой карете. — Потому что он сообщил, что собирается встретиться с доктором Фэйрпортом. А у меня был повод думать, что доктор Фэйрпорт давно куплен австрияками.
Холивелл бросил быстрый взгляд на дорогу, затем на мисс Поттон. Затем вновь повернулся к Лидии.
— Вы больше, — совсем уже тихо спросил он, — никому об этом не говорили?
— Нет. Даже мисс Поттон, — добавила она на всякий случай, чтобы не вовлекать в это дело еще и компаньонку. — Но сама я — уверена. Я думаю, — медленно продолжала она, — что вы не беседовали с доктором Эшером о Фэйрпорте?
Холивелл запустил пальцы в свою коротко постриженную бородку и внимательно оглядел изысканный наряд Лидии. И она поразилась, как мог Джеймс столь долго продержаться в качестве шпиона: никогда не знаешь, что кому сказать и кто на кого работает. А вдруг Холивелл тоже давно перевербован! Тогда остается рассчитывать лишь на помощь Исидро… И еще неизвестно, как поведет себя в критической ситуации Маргарет, имевшая глупость поверить россказням дона Симона о прошлых жизнях…
— Я склонен с вами согласиться, — внезапно сказал толстяк. — Мне это приходило в голову и раньше. Уже один тот факт, что австрийская контрразведка не подпускала нас к пепелищу в течение трех дней заставляет задуматься. Не могли же мы им, согласитесь, сказать, что Фэйрпорт не просто англичанин, но еще и наш человек… — Холивелл искоса взглянул на переминающуюся неподалеку толпу зевак. — Не будут ли прекрасные леди столь добры, чтобы в шесть вечера отобедать сегодня со мной а кафе Доницетти на Герренгассе? Там было бы куда приятнее беседовать. — И он кивнул на выгоревшую оболочку главного корпуса, где несколько человек копались среди обугленных бревен и кирпичей. — Могу вам только сказать, что мы пока не нашли ни следа пребывания здесь вашего мужа… а на то, что нашли, вам лучше не глядеть.
— Бог их знает, что они там обнаружили до того, как нас туда пустили. — Маленький, почти женский рот Холивелла сморщился, когда тот стягивал перчатки. Если смотреть без очков, кафе Доницетти напоминало картину Ренуара, причем Холивелл вполне в нее вписывался. Утром на фоне пепелища он смотрелся менее естественно. Толстяк невольно напомнил Лидии некоторых ее дядюшек, представлявших собой бледные горы мяса, выращенные в лондонских клубах.
