Грэхэм Мастертон - Джинн
Теперь джинн превратился в гигантскую крысу, и снова Анна произнесла новое заклинание, и вновь джинн изменил свою форму. Короче говоря, за считанные минуты мы пересмотрели всю компанию, которую Али-Баба заточил в кувшин. Каких только уродов там не было! Головы с мелкими частыми зубами на тонюсеньких ногах, пучок змей в виде спирали, огромные насекомые…
Я видел создание в виде человека, наполовину плачущего, наполовину ухмыляющегося. Я видел демоническое существо вроде сумасшедшего нубийского раба. был тут и мертвец с пустыми глазницами и шевелящимися руками, и хохочущая летучая мышь. Я видел женщину с влагалищем вместо рта. Я видел жуткого больного проказой, у которого отсутствовали большие куски головы и туловища. Перед моими глазами возникали и исчезали ужасы древнего Апокалипсиса, существовавшего тысячи, а может, миллионы лет назад.
Это были создания, которыми арабские мамы до сих пор, наверное, пугают своих детей по вечерам и которых вспоминают старики, когда проклинают все на свете. Даже самые изощренные современные ритуалисты беседуют о таких вещах лишь шепотом. Вот каковы были эти Сорок Разбойников. Даже самые точные и страшные описания их в легендах древней Персии не сравнятся с тем, что мы увидели собственными глазами.
Видя такие превращения, мисс Джонсон зарычала по-звериному и забилась в жестокой истерике. Она начала неистово резать себе руки острием своей сабли, а затем обхватила клинок одной рукой и стала водить его, по другой до тех пор, пока два отрезанных пальца не упали на пол. Подняв изуродованную руку над кувшином и обрызгав его свежей кровью, она, похоже, придала джинну новые силы. Превратившись в длинное щелкающее насекомое, джинн двигался прямо на нас.
Анна раскачивала серебряным полумесяцем, стараясь удержать джинна на безопасном расстоянии, но мы, тем не менее, не сводили с него глаз, чтобы быть в любую минуту готовыми к нападению, в случае если полумесяц не спасет нас от злого духа. Анна еще раз высоко подняла полумесяц и громко произнесла очередное арабское заклинание. Чудо-насекомое заколебалось.
Тем временем мисс Джонсон с остервенением Разорвала на себе платье, оно упало с ее плеч и лежало на подув виде груды лохмотьев. Затем она ухватила оставшимися пальцами левой руки бледный сосок правой груди и, сделав страшную мину, оторвала его. Мне было жутко и противно, но эти мазохистские штучки, проделываемые мисс Джонсон, похоже, только разжигали ее пыл, и она со звериной яростью размазывала кровь по своему животу, рыча от удовольствия.
— Хатхока! — кричала она. — Хатхока джинхатха!
Неожиданно Анна рухнула на пол. Профессор Кволт тут же подскочил к ней и попытался забрать из ее рук серебряный полумесяц, но только он к нему прикоснулся, как моментально отдернул руку, будто обжегся.
— Боже, да он раскаленный! Я не могу к нему прикоснуться!
— Вынесите ее отсюда! — завопил я. — Я уж сам попробую, если смогу…
А джинн, приняв форму хозяина, тем временем подошел почти вплотную, чего я в дыму и не заметил. Пока я пытался помочь профессору вынести Анну из башни, сбоку от моего лица я услышал свистящий звук прута и тут осознал, что моя щека аккуратно и быстро рассечена, причем абсолютно безболезненно, как это делает ядовитая медуза. Мое лицо!
Я в отчаянии стал махать руками, отбиваясь от невидимого врага, но это было бесполезной тратой сил. Джинн, как бы развлекаясь, стоял в центре комнаты и превращался из одного чудища в другое. Такое не могло присниться даже в ночном кошмаре. Затем постепенно на телe какого-то очередного урода стала вырисовываться голова Макса Грейвса. Оформившись в более или менее похожее подобие, она уставилась на меня с невеселой усмешкой, как бы довольствуясь тем, какой ужас производила на меня.
— Макс, — в замешательстве шептал я, — Макс, пожалуйста.
Лицо продолжало улыбаться, но в этой улыбке, а точнее, гримасе, не было ничего человеческого. На долю секунды лицо Макса исчезло, затем появилось снова.
— Макс, отпусти нас. Макс, ради бога…
Меня трясло и мутило в стоградусной жаре. Пока я бормотал себе под нос невероятную сумятицу, профессор Кволт успел вытащить Анну в коридор.
Джинн подплыл поближе. Лицо Макса Грейвса медленно таяло, превратившись в красный сгусток, затем вновь появилось на том же месте, но огромных размеров, и поползло по мне на растягивавшейся тонкой шее.
— Пожалуйста, Макс… — бормотал я.
Мне начинало казаться, что джин, хочет обвить меня своими вседостигающими руками и задушить. Но тут произошло неожиданное: вместо того, чтобы взяться за меня, джинн вдруг дернулся назад, по-змеиному отполз на середину комнаты и начал кружиться вокруг мисс Джонсон, которая теперь лежала на полу в луже собственной крови, трясясь и извиваясь всем телом в истерическом экстазе.
Профессор осторожно подошел сзади и взял меня за локоть, слегка оттягивая назад, приглашая покинуть башню. Никто из нас был не в силах оторвать взор от джинна, который теперь исполнял вокруг мисс Джонсон какой-то дьявольский ритуальный танец, как на черной мессе. Она старалась ухватить джинна и притянуть его к себе, похотливо раскрыв рот, как сексуальная маньячка. Затем медленно протянула руки и сорвала с себя остатки своей одежды.
Мы в ужасе остановились и смотрели, как джинн, суживая круги вокруг страждущей женщины, наконец оказался над ней и принялся извиваться между ее раздвинутых бедер. Мисс Джонсон выгнулась и застонала, а расплывчатое тело джинна сгруппировалось и напряглось, и они тесно прижались друг к другу. Глядя прямо на джинна, она протянула руку, на которой были все пальцы, вниз, и раскрыла свою мокрую растревоженную вульву, приглашая чудовище сделать свое дело. Джинн затрясся, мы видели, как его спиралевидно закрученная эктоплазма дюйм за дюймом входила в нее. Мисс Джонсон издала такой истошный крик боли и наслаждения, что мы не выдержав этого, отвернулись.
— А-а-а-а-х-х-х! У-х-х-х! О-х-х-х! — вскрикивала она. О, как много! Как много боли! Это так больно! У-х-х-х!
— Господи всевышний! — вопрошал профессор Кволт. — Скажи, что нам делать?
Я встал перед Анной на колени. Она была очень бледна и казалась погруженной в глубокую кому. Одному богу было известно, выживет она или погибнет.
— Анна! — крикнул я. — Анна! Что надо сделать?
Поначалу казалось, что Анна не в состоянии ничего сказать, но она сонно приоткрыла глаза и прошептала:
— Гарри…
Я похлопал ее по щекам, пытаясь вернуть к жизни.
— Анна, джинн совсем обезумел! Анна, послушай меня! Анна, что нам делать?
А позади нас из башни доносились истошные крики мисс Джонсон, стоны и рычания джинна. Крики женщины не походили на человеческие, это были вопли терзаемого животного, в них слышались оттенки сексуального экстаза, нотки отчаяния и приближающейся агонии.
